И вот поворот на Джамилю. Через несколько минут ландшафт резко изменился, как будто действительно ехали в мертвый город, который уходил вправо, в горы без малейшей травинки и живности вокруг. Город начинал просматриваться неожиданно резко из-за поворота острыми, освещенными солнцем полуразрушенными колоннами бывших дворцов.
Оставалось непонятным, кому пришло в голову построить город именно в этом месте: пустынном и неуютном вдалеке от живой природы. Все это придавало загадочность и необъяснимость, как самому городу, так и его создателю.
Местный сторож за несколько динаров согласился показать основные строения. Язык его, больше арабский, чем французский, практически, был непонятен. Но Илья догадывался: все было ясно и так.
Город в два футбольных поля, со строгой планировкой: жилые дома, бани, рынок, театр, дворцы знати и даже водовод, канализация. Все это разделялось остатками колонн, камней и парапетов. Руины театра с едва заметными следами фигурных статуй говорили о древней культуре.
Между остатками зданий – широкие проходы, напоминающие аллеи. На камнях крупные рисунки с указателями проходов к рынку, театру и другим частям города.
Солнце было ярко-красное, оттого и все очертания города казались позолоченными, особенно острые пики разрозненных одиноких колонн. Тени и рисунки на камнях от этого казались просто экзотическими. Многие из рисунков подтверждали, что людям и несколько веков назад были не чужды здоровые желания и сама жизнь. Например, отмеченный крупным рисунком полового члена вход в античный публичный дом. Большое место уделялось здоровью и баням: сохранились останки резервуаров и ряд углублений в камне.
Тут же появились арабские мальчишки – предлагали старинные монеты. Но денег за них не брали и все что-то просили, показывая на какие-то брошюры. Не сразу, но Илья все же понял, что мальчишки просят порнографические журналы, которых у них, естественно, не было. Монеты были действительно уникальные, и было жалко не заполучить такие сувениры. Но подарки мальчишки тоже не брали, упрямо требуя только «порно».
– Волнения напрасны: на обратном пути мы с Олей их купим, – с улыбкой произнес Александр Иванович.
– Такая «литература» местным законом строго запрещена. Даже иностранца могут привлечь к уголовной ответственности за подобную «полиграфию», – к удовлетворению Ольги, провел «ликбез» Илья.
Прошло около часа, пока осмотр древностей был завершен. Развалины старых строений на закате солнца были очень красивы и, когда они скрылись за горой, долго не могли отделаться от яркого впечатления, будто только что выехали из наполненного жизнью античного римского города.
Вернулись на основную трассу. Ехать стало комфортнее – прохлада спускалась на землю. В преддверии сумерек тревожные долины, одинокие холмы, каскады гор вдалеке и селения смотрелись как некие космические или потусторонние пейзажи.
Вот показались крупные пригородные поселки, потом окраины столицы и, наконец, столичный район El-Harach. Множество машин, красивых лавок и магазинов. Проехали по окружной дороге, минуя центр города, чтобы быстрей добраться до снятой в столице виллы, которую строители использовали в качестве гостиницы для приезжих специалистов.
На вилле Олю поселили в отдельную комнату, а Илью с Александром Ивановичем – в другую. Потом поехали ужинать в столовую торгпредства. Когда вернулись, было уже темно. Дом был заполнен возвращающимися после командировки строителями, как оказалось, уже изрядно подвыпившими, в связи с предстоявшим возвращением на родину.
Присутствие молодой женщины привлекло их внимание. Сальные шутки, прозрачные намеки и даже игривые стуки в ее дверь заставили Илью взять Ольгу под свое покровительство. Он просил ее не беспокоиться – «с пьяными мужиками в дебаты вступать бесполезно».
Когда Илья вошел в ее комнату, разговоры мужчин вновь усилились. Несмотря на то, что комната была отдельной, все было слышно, как в фанерном дворце. Илья заметил женский оскорбленный взгляд после очередного острого словца.
Он вышел и попросил вести себя тише. Шум временно затих, но вскоре возник с еще большей силой. Тут Ольга выскочила сама и потребовала тишины.
Взглянув в этот момент на нее, Илья вдруг явственно вспомнил этот взгляд и глаза!
Это было зимой. Ему было тогда лет десять. Он не мог твердо сказать, что заставило его пойти с Игорем. Хотя это было вполне естественно: они друзья и всегда вместе. Игорю необходим был смелый «мужской» поступок. Но вместо обычного «эпизода» ребячьей игры они натолкнулись на что-то чистое, святое, необъяснимое.
Игорь признался Илюше, что ему нравится их одноклассница – Таня, и он хочет добиться взаимности. Игорь вообще отличался в школе смелыми поступками, и в этом смысле был лидером в классе.
Они подождали во дворе и вскоре увидели Танину белую пуховую шапочку и черную шубку: она возвращалась со своей подругой с гулянья. Потом, уже одна, повернула к своему подъезду. Игорь подошел к ней, неожиданно обнял и попытался поцеловать. Она вырвалась, оттолкнула его и убежала домой.
Игорь вернулся к Илюше и попросил вместе подняться к Таниной квартире. Он был озадачен таким поворотом. Поднялись.
Как сейчас, Илья помнил эту дверь и кнопку звонка.
Решительно Игорь нажал на звонок и встал у двери. Илюша отошел в сторону. Тишина. Но вот одетая по-домашнему неожиданно на пороге появилась Таня. Увидев Игоря, она вспылила:
– Нахал, уходи, зачем ты пришел!? – разгорячено выпалила девчонка и захлопнула дверь. Во всей этой неприятной ситуации Илюша обратил внимание, как Таня была… необыкновенно красива! Ее глаза, крупные и выразительные, были в этот момент оскорбленными и от этого особенно яркими.
В запале, Игорь снова нажал на кнопку звонка. Таня вновь появилась в том же настроении, но теперь вышла из квартиры на лестничную площадку. Игорь, немного оторопев от ее неожиданного появления, отступил назад и в поле Таниного зрения оказался Илюша. Видела ли она его раньше, Илюша не понял, так неожиданно было в этот момент обращение к нему.
– А ты-то, зачем сюда пришел!?
Фраза была настолько естественна, что Илюша готов был провалиться сквозь землю, молниеносно представив весь идиотизм своей роли в этой ситуации. Ему было ужасно стыдно за себя, и одновременно он был заворожен ее правотой и… красотой. Он молча и подавленно стал спускаться вниз по лестнице. Все увиденное и услышанное охладило пыл Игоря, и он пошел вслед за другом.
Последняя Танина фраза была сказана резко и в то же время не с полной для него потерей достоинства. Чувства в молодости порой зависят от мимолетного настроения. Таня, наверняка, помнила об этой истории. Они продолжали встречаться в школе каждый день, но ни разу ни словом, ни намеком не напомнила ему об этом. Эта ее тактичность и все чистое, гордое и красивое было и осталось для него именно с этой девочкой, Таней.
…Увидев вдруг Танины глаза, Илья как бы другим взглядом посмотрел на Ольгу и, желая оградить ее от неприятной ситуации, вдруг неожиданно для самого себя предложил ей посмотреть вечерний город. Ему хотелось успокоить ее и продолжить тишину начала сегодняшнего дня, когда они были вдвоем.
– Хочу показать самое тихое место – Notre-Dame d’Afrique – Храм всех усопших и погибших в морской стихии.
Глаза Ольги опять загорелись.
Было уже темно, когда они сели в машину. Оля села рядом на переднее сидение. Сначала поразили огни центра города. Множество огней на набережной и свет от ярких торговых, стоявших у причала, кораблей.
Приближалась полночь, когда выехали из освещенного центра города. В это время жизнь арабской окраины практически замирает. Вокруг ни души. Дорога шла вдоль побережья, тихого и свободного от мирской жизни. Свет исходил только от узкого серпа луны, отражавшегося в море, да от стоящих на рейде кораблей. Наверху, в метрах двухстах над водной гладью и дорогой вдоль моря в слабом отсвете городских огней вырисовывался купол Notre-Dame d’Afrique. Здесь, на значительном удалении от города, не было классических зданий, а только сумрачные, скудно освещенные арабские строения. И от этого храм выделялся своей величественной архитектурой, как бы парил над мрачным и безысходным окружением.
После душного города пахнуло свежим бризом с мягкого и теплого ночного моря. Отсутствие людей и освещения тревожило душу. Но туда вверх, к едва освещенному куполу тянуло, как к сказочному царству, и все окружающее усиливало контраст этого непонятного для европейца арабского миробытия.
Вдоль набережной тянулось несколько темных арабских домов и закрытых частных мастерских. Илья не знал, как подъехать к храму с набережной и только догадывался, что где-то недалеко должна быть дорога наверх. Увидев широкий проезд перпендикулярно куполу, он резко повернул машину на подъем, который оказался очень крутым и совсем неосвещенным. Двигаясь почти наугад, преодолевая мрачный лабиринт беспорядочно налепленных арабских домов, он до конца не был уверен, что выберется к собору. Вокруг только отблески луны, отраженные в морской глади и шум движения машины.
