Ознакомительная версия.
Глаза его расширились, словно он увидел призрак. Перед ним во дворе была Вера – ничего не замечая вокруг, она пыталась допрыгнуть до висящего на нижней сучковатой ветке яблока. А сзади, за ее спиной, маячил неизвестно откуда взявшийся парень в джинсовом костюме. В руке парень держал «вальтер» с наверченным глушителем.
Замерев на ступенях, он понял, что парень его увидел. Олег пытался просчитать, успеет ли одним прыжком очутиться между ним и Верой. По всему выходило, что не успеет. Окликнуть ее, предупредить о приближающейся сзади опасности он не мог.
Ухитрившись, наконец, сорвать яблоко, Вера обтерла его о край футболки и с хрустом откусила. Потом подняла голову и встретилась глазами с Олегом.
– Антоновка, – с улыбкой похвасталась она раздобытым трофеем. – А ты что, на охоту собрался?
В ту же секунду неизвестный перетек к Вере и, обхватив ее шею свободной рукой, приставил ей к виску пистолет. Вера вздрогнула от неожиданности, но сориентировалась быстро – не вскрикнула, не начала отбиваться.
Она лишь шире распахнула глаза и часто задышала. «Молодец!» – похвалил ее про себя Олег. Так и нужно было действовать, не стоило зря нервировать нападавшего. Тем более пока неизвестно было, какие у него дальнейшие планы.
Он не успел даже испугаться за нее – сработала многолетняя выдержка, привычка мгновенно брать себя в руки, действовать по ситуации. Он знал, что запоздалая реакция нервной системы начнется потом, когда все разрешится. Сейчас же тело и мозг действовали слаженно, как безотказно работавший механизм, не оставляя места эмоциям.
– Что тебе нужно? – не повышая голоса, чтобы не выдать напряжения и не выводить из себя нападавшего, спросил он. – Мы выполним все условия, только не стреляй.
– Условия? – ощерился парень. – Для начала, будь добр, аккуратненько отбрось в сторону свою пушку. Медленно-медленно и очень осторожно. Помни, что у меня хватит времени разнести башку твоей бабе… Итак, начали: ме-е-едленно-ме-е-едленно, и о-очень аккуратно, хорошо?
Двигаясь словно во сне, Олег послушно кивнул и далеко отшвырнул свой «токарев» в сторону.
– Вот и хорошо, – продолжал незнакомец. – А теперь садись на травку. Ноги расставь пошире. Нет никаких условий, мне нужна только эта баба. Дай мне увезти ее – тачка за забором, – и я ничего тебе не сделаю.
– А ей? – Олег тянул время, пытался вовлечь незнакомца в разговор, усыпить бдительность и напасть на него. Правда, пока непонятно было, как это сделать, не подставив под удар Веру. Нападавший перевел ствол на Олега, и он понял, что теперь у Веры появился шанс.
– Ей? А на фига мне ей что-то делать? Живая она больше стоит, чем мертвая. Не ссы, все с ней будет в порядке. Как думаешь, старый придурок Голубев любит свою дочь?
– Любит, – кивнул Олег.
– Ну вот и Барков Валерий Львович любит своего сына, очень любит. А Голубев чё-то не хочет этого понимать. Вот мы ему и поможем, покажем, так сказать, наглядный пример, каково это, когда твой ребенок в опасности.
Олег старался не отводить взгляда от глаз незнакомого парня, держать его, словно гипнотизируя. Боковым зрением он успел ухватить, как Вера, стараясь не менять положения тела, опустила ладонь в карман плаща. Он вспомнил о маленьком браунинге, который просил ее всегда держать при себе. Только бы она не оставила его в сейфе сегодня, только бы у нее хватило решимости…
Выстрел сквозь ткань куртки оказался ничуть не громче выстрела, произведенного из пистолета с глушителем. Пуля попала человеку в бок и отбросила его от нее в сторону. Не теряя времени, Олег вскочил на ноги, схватил брошенный пистолет и всадил вторую пулю нападавшему в лицо, не дав безмерно удивленному парню даже шанса поднять пистолет. Слегка повернувшись, незнакомец рухнул под яблоню.
Вера подошла к нему, уткнулась головой в плечо:
– Господи, мы убили его, убили…
– Все хорошо, хорошо, родная моя, – глухо повторял он, гладя ее по волосам. – Ты все правильно сделала. Это была самозащита.
Только теперь на него разом навалился весь ужас произошедшего, страх за нее – свою любимую, единственную, которую он чуть было не потерял. Он ощутил тяжесть в ногах и, прижимая Веру к себе, осторожно опустился вместе с ней на прогретые солнцем деревянные ступеньки крыльца.
– Кто это был? Что ему от нас было нужно? – осевшим голосом спросила Вера.
И ему пришлось рассказать ей все – о случае с сыном Баркова, о том, как он угрожал ее отцу…
– Почему вы сразу мне не сказали? Почему? – повторяла она.
Первый шок отступил, к Олегу постепенно возвращалась способность соображать, и он понял, что нужно действовать – быстрее, пока еще не поздно. Сжав хрупкие плечи женщины, он легонько встряхнул ее.
– Вера, это все сейчас не важно. У нас нет времени на выяснение отношений. Барков начал войну, он не отступится, тем более теперь, когда мы застрелили его человека. Воевать с ним мы не сможем, нужно бежать. Быстрее, пока он еще ничего не знает. Уехать куда-нибудь, скрыться за границу, где он нас не достанет.
Она потрясенно качала головой:
– Уехать? Но как – вот так сразу, все бросить?
– Сразу, – кивнул он. – Каждая минута на счету. Нужно гнать в аэропорт и брать билеты на первый же самолет. Потом разберемся, что делать дальше. Главное сейчас – унести ноги.
– А папа? – резко вскинулась она. – Думаешь, я оставлю его здесь одного?
– Пойми, он сам бы сказал тебе сейчас то же самое, – настаивал Олег. – Позвони ему, расскажи, что произошло, и беги. Помочь ему ты не сможешь, ему и самому легче будет скрыться без тебя, в другом направлении. Потом мы встретимся, выждем время, пока ситуация уляжется, и решим, что делать дальше.
– Нет, – покачала головой Вера. – Нет, я не могу так его оставить. И потом… Мне все равно нужно заехать домой – взять деньги, документы хотя бы.
– Да пойми же ты, время уходит, – в отчаянии сжал ее руки Олег.
– Нет, – еще раз твердо повторила Вера. – Мы сделаем так. Сейчас вместе доедем до Москвы, я высажу тебя и поеду домой. Там соберу все необходимое, поговорю с отцом, и мы встретимся с тобой через два часа в аэропорту Домодедово. Там вместе возьмем билеты на ближайший рейс и улетим. Хорошо?
Он не знал, что глаза Веры – такие теплые, манящие, солнечные – могут за мгновение сделаться твердыми, жесткими, как застывшая смола. Взглянув в эти глаза, Олег понял, что спорить, что-то доказывать – бесполезно. Она все уже решила. Ему оставалось лишь бессильно кивнуть.
Через несколько минут, оттащив труп нападавшего на задний двор и забросав ветками и травой, они уже мчались в верном «Гелентвагене» обратно в Москву.
После бешеной гонки по шоссе, лихих разворотов на запруженных машинами московских улицах Вера остановила джип во дворе дома, где Олег снимал квартиру. Они вышли из автомобиля. Жаркий летний день клонился к вечеру, собиралась гроза. Из-за жавшихся друг к другу старинных каменных домов наползала брюхатая дымно-черная туча. Запахло сыростью, прибитой пылью, остывающим асфальтом. Коротко полоснула молния, глухо заворочался гром. Переполненный влагой тяжелый воздух уронил первые дождевые капли на покрытый серым налетом корпус машины.
Олег крепко сжал Верины руки.
– Мы делаем глупость, – в последний раз почти безнадежно попытался он убедить ее. – Наше единственное преимущество перед ними – время, а мы его теряем! Я не хочу, не могу отпустить тебя. Поехали вместе, сейчас, на твоей машине…
– Нет, – покачала головой Вера. – Нет. Я не могу уехать так, мне нужно увидеться с отцом. Обещаю тебе, со мной ничего не случится. Через два часа мы встретимся в Домодедово.
Глухо застонав, он привлек ее к себе, обхватил руками, сжал до боли.
– Тогда уезжай одна, – выговорил он. – А уж я постараюсь, чтобы они побегали за мной подольше, у тебя же будет время скрыться.
– А ты? – хрипло спросила она.
– Я выкручусь как-нибудь. – Он старался говорить как можно убедительнее. – Одному мне будет даже проще, я ведь мужчина, военный к тому же.
– Ты совсем их не боишься? – недоверчиво спросила она.
– Эту бандитскую сволоту как-то противно бояться, – постарался улыбнуться он.
– А я боюсь, – горячо заговорила Вера. – Боюсь, что они найдут тебя и убьют. Боюсь, что проживу еще лет пятьдесят и больше никогда тебя не увижу. Буду просыпаться каждое утро – без тебя. Боюсь, что я даже с ума не смогу сойти, сохраню ясное сознание до самой смерти – и каждый день буду думать о тебе, корить себя за то, что я тебя послушалась и уехала одна.
Она судорожно всхлипывала, вцепившись в него, сжимая зубами ворот его футболки.
– Все будет хорошо, не бойся, мы уедем вместе, – шепотом повторял он, сжимая ее конвульсивно вздрагивающие плечи.
– Я не оставлю тебя, милый мой, родной, – повторяла она, гладя его лицо. – Я верю, я знаю, ничего еще не кончено. Мы выберемся из этого ужаса, обязательно выберемся.
Ознакомительная версия.
