Плохо помнил Тхар, что произошло, много сил отняло у него перемещение, да и спутник его потратил сил не меньше. Помнил только, что после того, как исчезло ослепительное сияние, увидел он каменный пол под собой. Он все еще лежал на лошади, копыта которой мерно постукивали по камням. Потом его куда-то несли, а дальше – лишь покой и блаженство.
Открыв глаза, увидел Тхар, что лежит на большой, покрытой мягкими шкурами, кровати в квадратной комнате без окон с мраморными стенами и высоким потолком. Два светильника в форме деревц горели в ее углах, разгоняя темноту. Бесшумно открылась резная дверь, и на пороге появился человек в черной тоге с длинными седыми волосами, большим лбом, который пересекали глубокие морщины, глазами, спрятанными под густыми бровями, и крючковатым носом. Войдя в комнату, он сел возле кровати на простой деревянный стул.
Тхара не интересовало, что это за человек, не интересовало, куда он попал, лишь один вопрос мучал его.
– Торан мертв?
– Нет, он жив, – ответил человек.
Тхар подскочил на кровати, не веря своим ушам.
– Но ты ведь сказал, что стрела отравлена, и мне нечего беспокоиться?!
– Я немного неправильно выразился. Тебе действительно нечего было беспокоиться, потому что на стреле было сильное снотворное, способное свалить даже лошадь.
– Но ведь он чуть не достал нас!
– Чуть не считается. Ведь нельзя быть чуть мертвым!
Тхар будто взорвался, он соскочил с кровати и навис, как грозовая туча, над человеком.
– Такова твоя благодарность за спасение? – спокойно спросил тот.
Тхар мгновенно остыл и сел на край кровати.
– Ладно, я вижу, ты знаешь, что говоришь и что делаешь. Кто же ты?
– Я Шим – черный колдун. Так меня называют уже сто лет.
– Сто лет? Значит, ты постиг многие вершины колдовства?
– Еще больше их осталось. Но вдвоем мы сможем их покорить.
Ты молод, но очень силен в черное магии. Никогда мне не удавалось исчезнуть и переместиться так далеко. Лишь на десяток метров, да и то после этого я чувствовал себя так, будто по мне проехалась повозка с камнями. Вдвоем мы сделаем то, что под силу разве что Черному Повелителю.
Тхар встал с кровати и отошел в угол комнаты, пристально смотря на дрожащее пламя светильников. Оно вздрогнуло, словно от дуновения ветра, и погасло. Из окутавшей его темноты Тхар спросил:
– Ведь Торан убил Черного Повелителя, не так ли?
– Повелителя может убить только другой Повелитель или Алмаз.
Черного Повелителя убил Алмаз.
– А что ты ответишь, если я скажу, что Черный Повелитель стоит перед тобой?
Шим пристально вглядывался в темноту, где стоял Тхар, и после долгого молчания ответил:
– Я буду рад этому.
Тхар тоже долго молчал, глядя на колдуна.
– Ладно, так почему же ты не убил Торана?
– Это мы всегда успеем сделать. Он может нам понадобиться, особенно, если он будет в нашей власти.
Веки Торана медленно открылись, и он увидел над собой шепчущиеся ветви деревьев. Голова его еще была тяжела, он привстал, облокотившись спиной о гладкое дерево, и осмотрелся вокруг.
Он лежал в одних штанах просто на траве, рядом – его пояс и меч. Справа на ветвях висели его выстиранные и еще мокрые рубаха и накидка, с блестевшего на солнце нагрудника тоже капала вода. Рана на спине была смазана какой-то липкой пахучей мазью. Торан хотел пить и поэтому несказанно обрадовался, увидев рядом с собой полный кувшин. Он наполовину осушил его, когда рядом появилась Гресса, несущая в руках грибы и ягоды.
– Я не думала, что ты так быстро проснешься, – улыбнувшись, сказала она.
– Я не думал, что очнусь вообще. Ты сумела найти противоядие?
– Какое противоядие?
– Этот чертов всадник сказал, что стрела отравлена…
– Нет, на ней было сильное снотворное, сделанное по древнему рецепту из трех редких трав, но его никак нельзя назвать ядом. Оно почти мгновенно усыпляет, но сон длится недолго.
Сейчас всего лишь вечер…
– Всего лишь вечер?! – вскричал Торан, озираясь вокруг. – И ты говоришь об этом так спокойно! Да Тхар и этот проклятый всадник уже, наверное, на другом конце света!
– Я узнала этого всадника. Это Шим – черный колдун. Говорят, он прожил уже больше ста лет. Он многое постиг в черной стороне колдовства, поэтому ни я, ни ты не слышали стука копыт лошади, а, объединив свои силы с Тхаром, он смог исчезнуть.
Если мы найдем Шима, мы найдем и Тхара.
– А ведь они могли убить меня, – задумчиво произнес Торан, – стоило им немного подождать, и я спал бы сном младенца. Получается, Шим спас меня, сказав, что стрела отравлена. Он ведь обманул и Тхара. Зачем он это сделал?
– Ты, наверное, нужен ему.
– Черному Повелителю, я тоже был нужен, да только он потом пожалел об этом.
– Тхар тоже пожалеет! – прошептала Гресса, и в глазах его мелькнул огонек ненависти.
– Мы должнв сейчас же отправиться! – сказал Торан, вставая.
– Нет, подожди, отдохни, тебе кажется, что ты полон сил, но это не так, – твердо сказала Гресса, и Торан был вынужден согласиться с ней.
Они поужинали и легки спать прямо под темнеющим небом.
Полдень следующего дня они встретили на вершине почти отвесного берега, круто обрывавшегося на высоте метров тридцати над водой. Такой крутой берег тянулся на несколько километров в обе стороны. Далеко внизу пенилось о прибрежные камни море.
Гресса указала вглубь берега на большую рощу, и они подъехали к ней.
– Здесь единственное место на многие мили, где растет одна из трав того снотворного.
– Но как ты собираешься найти Шима? – удивился Торан.
– Я ведь дочь колдуньи, – ответила Гресса. – Не ходи со мной.
Она взяла небольшую дорожную сумку и скрылась в роще. Торан отпустил своего черного коня и лошадь девушки пастись, а сам стал мерить шагами поляну перед рощей. Он часть направлял на нее взгляд, но ничего не мог рассмотреть за частоколом деревьев. Один раз вдоль берега проехала повозка крестьянина, опасливо косившегося на Торана и ускорившего бег своей лошадки при виде его.
Так прошел час. Торан все больше терял терпение, пока наконец, к своему облегчению, не заметил мелькнувший среди деревьев силуэт возвращающейся Грессы. На ее лбу блестели капельки пота, но она довольно улыбалась. В руках девушка держала стрелу, котрой был ранен Торан.
– Мы найдем его! – твердо сказала Гресса и положила стрелу на внешнюю сторону ладони так, чтобы она могла спокойно вращаться.
Стрела вздрогнула и медленно повернулась параллельно берегу.
– Шим там. Если же стрела задрожит, значит он совсем близко.
Уверенность Грессы передалась и Торану, и они, сев на коней, помчались в указанном направлении. Несколько раз останавливались, чтобы проверить правильность своего движения.
Стрела все больше отклонялась от берега, и вскоре они уже не видели моря.
В очередной раз остановившись, Гресса положила стрелу на ладонь. Та задрожала, клюнула вниз и упала. Девушка пожала плечами и отошла немного в сторону.
– Наверное, руки дрожат, – сказала она, повторяя опыт.
Вновь задрожав, стрела упала на землю. Гресса снова отошла чуть подальше, а Торан повернул голову, пытаясь увидеть отсюда море. Он услышал, как вдруг вскрикнула Гресса, моментально повернулся с обнаженным мечом в руке, но девушки нигде не увидел.
Пораженный Торан замер на месте, озираясь вокруг в поисках девушки. Куда она могла исчезнуть за те несколько секунд, что он смотрел в другую сторону? Ее не могли украсть, ветер не мог унести ее, этому должно было быть разумное объясниние!
Не под землю же она провалилась?!
Но Торан не отбросил это безумное предположение и решил проверить его. Осторожно подошел к тому месту, где последний раз видел Грессу, и сам чуть не угодил в отверстие в земле диаметром не больше метра, скрытое от глаз травой.
– Гресса! – позвал он в темноту.
– Я тут! Мы на правильном пути! Спускайся, да захвати факелы.
Торан еще раз подивился спокойствию девушки и, подозвав лошадей, взял факелы и сел на край отверстия. Раз Гресса упала туда и с ней ничего не случилось, то он просто спрыгнул вниз. Мягко приземлился, но не удержался на ногах и кубарем скатился по какому-то пологому склону, остановившись прямо у ног девушки. Она стояла к нему и спиной и не обратила на него ни малейшего внимания.
– Можно было и предупредить! – сказал Торан, чертыхаясь и отряхивая пыль с головы.
Потом зажег факел и осмотрелся вокруг.
Они стояли в узком тоннеле с низкими сводами потолка. Было сыро и прохладно, на стенах в свете факелов блестели капли воды, сами же стены были гладкими и невозможно было понять, человек ли создал этот тоннель или природа. Он тянулся вглубь суши и терялся в темноте, куда не доходил свет. Стрела на руке Грессы еле заметно подрагивала и указывала в эту темноту.
