Теперь парнишка вырос, и шутить с ним опасно. Когда я все-таки начинаю подшучивать: «И вырос из маленького пенька большой дуб…», он гневно сверкает очами, но клубов огня и дыма из ноздрей не выпускает. Юноша получился более-менее сдержанным. Как вырастить из мальчика настоящего мужчину? Научить его произносить слово «нет» и приучить не обижаться, когда это слово произносят другие. Был бы сын орел, а вершину сам выберет. Юноша должен научиться выслушивать советы и потом самостоятельно принимать решения. Хотя, если позволить сыну всё решать по-своему, то когда-нибудь женится на танцовщице или стриптизерше.
У начинающего автомобилиста передние колеса едут вперед, а задние – назад. Именно такое случилось со мной, когда впервые сел за руль. Занятия в автошколе шли полгода, но реально накатанных часов получилось всего 20. Инструктор под конец заявил мне: «Такого бестолкового ученика вижу впервые. Никаких шансов получить водительские права! Вам бы не руль в руках держать, а собачий хвост!». Я не обиделся: «Не вижу проблемы. Шофер – тот же извозчик, только его телега подороже». И вместе со всей группой пришел на экзамен по вождению. Гаишники были не в настроении и заваливали всех одного за другим. Подошла моя очередь. Терять было нечего. Поэтому я не мандражировал, как другие, а спокойненько рванул с места, дав газу, а потом круто развернулся, где указали. Гаишник-начальник заметил сердито: «Что-то уж больно лихо едем! А правила кто будет соблюдать?». Я воскликнул весело: «Так с Вами ж меня за нарушение никто не оштрафует!». Гаишники рассмеялись. Из всей группы я оказался единственным, кто сдал с первого раза.
Уверовав в свой водительский дар, я тут же купил на авторынке старенький «Москвич» и стал на нем лихо мотаться по городу, отвозя детей в школу, а супругу на работу, по магазинам и на огороды, которых у нас было три. Инга садилась на переднее сиденье и поминутно давала ценные указания: «Поверни в другую сторону! Не гони быстро! Тормози!». На счет «тормози» указание было, в принципе, ценное: тормоза были слабые; приходилось нажимать педаль два-три раза, чтобы тормоза сработали. Нужно было поменять главный тормозной цилиндр. Этим я и занялся в один из выходных. В тот день у Инги как раз был День рождения.
Если ты не вспомнил о Дне рождения женщины, она заплачет, что забыл о ней; а если вспомнил, зарыдает, что напомнил о годах. Я сначала было забыл, а потом вспомнил, поэтому получил скандал дважды. Инга утром, дважды поплакав, отпустила меня ровно на час, взяв с меня клятву вернуться быстро. С тормозным цилиндром провозился, однако, три часа. Хорошо что помог один парнишка, а то бы целый день потратил. С ним я и явился к Инге, надеясь, что при постороннем она ругать за опоздание не станет. Появившись на пороге, я сказал, что в машине кончается бензин, поэтому надо смотаться на заправку. «Ну, куда ты опять собрался? Не езди!», – скомандовала супруга. – «Да я быстренько, только заправлюсь».
Заправиться бензинчиком не получилось. Как известно, всякий лихач уповает на фортуну, но фортуна обычно направляет таких водителей прямо в кювет. На повороте «Москвич» на полной скорости улетел с дороги под откос, два раза перевернулся и замер вверх колесами. Я сильно ударился грудью о руль. Спас ремень, на котором я повис вверх тормашками, а также выручил багажник на крыше, который смялся в лепешку. Авария случилась по стечению обстоятельств: сильно торопился, дорога была мокрая после дождя, тормоза после замены главного цилиндра были непривычно сильные, да еще парнишка при повороте на развилке крикнул под руку «не туда!». Вот и кувыркнулись «туда». Машина превратилась в мятую-перемятую железяку. Парнишка не пострадал. А я две недели отлеживался от ушибов. Супруга костерила за разгильдяйство, а я отфыркивался как мог. Авария была серьезная, но мне, в общем, удалось отшутиться.
Дискуссия интеллектуалов – урок фехтования (дискуссия обывателей – бокс без правил). Когда со мной соглашаются, это приятно, но скучно. Георгий Беляев был яростный спорщик. С ним было не скучно. Когда мы о чем-нибудь спорили, оба «завинчивали гайки» до упора. При этом забывали простую истину, что победа в диспуте захлопывает перед победителем ворота познания. Не зря говорят: не умножай познания не приходя в сознание. С другой стороны, уступая в споре, мы побеждаем свою гордыню, но теряем себя. Спор – предсмертные судороги истины. Вот фрагменты наших с Герой бесед.
Гера: «Обновление белков в живых клетках происходит постоянно. Например, эритроциты в человеке меняются за 129 дней. Ферменты тоже обновляются. Это значит, что организм всё время сам себя молодит. А значит, человек не должен стареть». Кеша: «Продолжительность жизни определяется накоплением молекулярных дефектов, в частности в ДНК. Скорость накопления этих дефектов предопределена генетически. Мышка живет не более 2 лет, собака не больше 20, человек меньше 120». Гера: «Томас Парр в Англии прожил 154 года». Кеша: «Да, как исключение – 154, но все-таки не 254. Кроме того, Парр спал по 20 часов в сутки. А сон это первейший эликсир жизни». Гера: «Мафусаил прожил несколько сотен лет». Кеша: «Это всего лишь легенда». Гера: «Черепаха живет 200 лет. В животном царстве нет никаких принципиальных запретов на такую продолжительность жизни. Значит, человек может жить много сотен лет». Кеша: «И что нужно для этого сделать? Стать черепахой?». Гера: «Нужно настроиться. Человек смотрит вокруг и видит, что люди живут примерно 70 лет. Поэтому сам для себя бессознательно решает, что проживет столько же. И так думает каждый. Не зря говорят, что молодость это когда всего хочется, но ничего нельзя, зрелость – когда всё можно, но уже не очень хочется, а старость – когда снова ничего нельзя, да совсем и не хочется. С годами человек сам втягивает себя в старость. Стареют только те, кто помнит о том, что существует старость. А если человек поймет, что имеет колоссальный генетический резерв сил и будет душой и телом стремиться к долгой радостной осмысленной жизни, то сможет жить сотни лет». Кеша: «Это всего лишь твоя надежда. Боязнь смерти не сделает тебя бессмертным. К тому же, бессмертным быть скучно: одно и то же, одно и то же… Смерть, по-видимому, как бы запрограммирована. Генетики обнаружили, что продолжительность жизни изолированных клеток ограничивается укорочением теломерных участков хромосом в ходе клеточных делений». Гера: «Разве нельзя затормозить этот процесс?». Кеша: «Наверно можно, например, с помощью актиномицина. Он в полтора раза увеличивает продолжительность жизни мушек и мышек.» Гера: «Раз можно химически, значит можно и собственной волей». Кеша: «Сомневаюсь. Есть лишь два радикальных способа борьбы со старостью: молодость и смерть. Вопрос лишь в том, как вернуть молодость. В молодости мы пришпориваем время; с годами время пришпоривает нас. Минуты ползут, годы летят»…
Кеша: «Вот ты помыл посуду каким-нибудь „фэйри“ и радуешься. А следы-то „фэйри“ на посуде остались, сколько водой ни ополаскивай». Гера: «Следовые количества не опасны». Кеша: «Опасны. Они попадают с пищей в желудок и концентрируются в организме, например, в митохондриях, подавляя их дыхание. От „фэйри“ сразу не окочуришься, но с годами болезнь возникнет». Гера: «Что же, по-твоему, фирмы-производители – придурки? Не понимают?». – «Не хотят понимать. Они дураки и подонки». – «Если произнес слово „дурак“, не забудь посмотреть в зеркало. Кеша, ты преувеличиваешь; но даже если ты прав, ничего нельзя изменить». Кеша: «Но каждый может этого избежать». Гера: «Ты предлагаешь отказаться от благ цивилизации?». Кеша: «Цивилизация умножает потребности, но ограничивает возможности. Я не против нее, но предлагаю отбросить то, что не является благом. Например, в туалетном мыле есть детергенты и прочая химия. И с каждым годом новых мыл и шампуней становится всё больше, а их состав всё опаснее. Но перхоти в головах не убавляется. Самое безопасное мыло – „детское“, да и то в нем есть диоксид титана. Надо запретить продажу новых видов мыл. Еще хуже – дезодоранты. Зачем наносить на кожу эту гадость? Кожа должна дышать». Гера кивнул: «Правильно. Хочешь хорошо пахнуть? Помойся и не воняй». Кеша: «Другой пример. Известен подсластитель аспартам. Его много в йогуртах и прочем. Он далеко не безвреден. И таких опасных добавок в пище – стабилизаторов, красителей, ароматизаторов, детергентов – навалом. Вот почему здоровых людей почти не осталось и много онкологии». Гера: «Вообще-то это только твое предположение. И даже если так, то это не значит, что нужно остановить прогресс». Кеша: «Ну да, разумные люди обеспечивают стабильность общества, а неразумные – его прогресс»…
Кеша: «Случайность это просто мера недостаточности информации». Гера: «А как же квантовая механика? Принцип неопределенности Гейзенберга?». Кеша: «Это всего лишь математика. Принцип неопределенности не более чем постулат. Волновое уравнение Шредингера не было выведено строго. Оно было подобрано, причем, для простейшего атома, водорода. Никаких траекторий электрона в атомах не существует. Электрон „размазан“ в пространстве. Использование волнового уравнения и классической механики для описания микромира, конечно, позволило перейти от детерминизма к вероятностному описанию. Но ничего более. Не случайно Эйнштейн скептически относился в квантовой механике». Гера: «Ты хочешь сказать, что все события, даже в мире атомов и молекул, однозначно предопределены?». Кеша: «Конечно. Просто за недостатком информации ученые вынуждены для микромира прибегать к описанию формальному». Гера: «А как же по-другому? Ведь исследователи не могут залезть внутрь молекул, чтобы самим взглянуть – что и как». Кеша: «В последние годы уже начали залезать»…
