– Завтра же прикажу всё изменить, – нахмурился отец.
– Не нужно ничего менять, – придержала его за руку дочь, – витраж красивый, пусть всё остаётся, как есть, а тосковать я всё равно буду, от этого никуда не денешься.
– Ты привыкнешь здесь и Делир полюбишь, – во взгляде, обращенном к ней, была надежда. – Смотри, это твоя спальня, – он толкнул ещё одну дверь. – Вход справа ведёт в бассейн, а дальше комнаты для гостей, для приёмов, зал для балов, сад и много всего. Ты осваивайся, одежда в шкафах. А я пока прикажу приготовить ужин и подать его в мой кабинет, – заторопился Алекс.
– Папа, я не спросила тебя о главном, – придержала его за рукав дочь.
– Мы поговорим обо всём во время ужина. Хорошо?
– Хорошо, – отпустив его руку, согласилась она.
* * *
Отец ушёл. Оставшись одна, Полина оглядела спальню, окружающая роскошь поражала её. Андерс был прав, когда назвал дом, в котором они жили в Чите, жалкой лачугой. Теперь ей предстояло жить здесь. Она прошла по пушистому белому ковру, в котором ноги утопали по щиколотку, заглянула в один из встроенных шкафов. Невесомые пеньюары, мягкие полотенца, стопки белья – всё необходимое для сна. В центре комнаты стояла большая кровать из розового дерева, украшенная затейливой резьбой. Напротив окна зеркало в золотой оправе во всю стену. Возле него изящный туалетный столик из того же дерева, что и кровать, с множеством флаконов и баночек. Рядом высокая ваза из молочно-белого стекла. В ней, на длинных стеблях, склонили головки живые, удивительно крупные, жемчужно белые лилии. Множество светильников, пуфиков, безделушек. Большое окно закрыто шторами из бледно-розовой вуали, подвешенными к вычурному золотому карнизу.
На глаза навернулись слёзы. Каждая вещь в этой комнате говорила ей о любви и бесконечной вере отца в то, что она когда-нибудь появится здесь и останется навсегда.
Она прошлась по комнате и открыла дверь, ведущую в бассейн. Войдя внутрь, Полина замерла от восторга. Со скалы в небольшое озеро, неясно звеня хрустальными струями, падал водопад. Берега заросли густой, шелковой на ощупь травой. Полина скинула одежду и забрела в тёплую воду, под ногами мерцал золотистый мелкий песочек.
«Вода могла бы быть и горячее», – подумала она.
Словно подслушав её мысли, озеро начало нагреваться. Полина подождала, когда температура воды станет такой, какая была нужна ей, мысленно приказала: «Достаточно».
Поплескавшись в озере, она поплыла к скале. За завесой падающей воды, в каменной нише, стояло множество разноцветных флаконов. Выбрала наугад и не ошиблась. Волосы после шампуня стали мягкими и пушистыми, приобрели неясный, сладковато-холодный запах жасмина. Потом она долго стояла под водопадом и мысленно отдавала команды, то ежась под ледяными струями, то обжигаясь почти кипятком. Контрастный душ взбодрил, снял напряжение и усталость. Обнажённая вошла в спальню, взяла с полки мягкую простыню, вытерла тело, волосы. Постояв в раздумье перед открытым шкафом, ничего лучше не придумала, как облачиться в голубой пушистый халат, очень похожий на тот, что остался дома. Наверное, это было неуместно, но Полине было важно напомнить отцу про их долгие вечерние беседы у камина, в старом уютном доме, которые они так любили. Высушив волосы под подувшим с двух сторон ветерком, она тщательно их расчесала, заплела в косу, закинув её за спину.
– Кажется, теперь я готова, – сказала она вслух, – только бы найти обратно дорогу до его кабинета.
Толкнув дверь, она остановилась в раздумье на пороге. Неожиданно пол прочертила светящаяся пунктирная линия.
– А вот и указатель, – пробормотала она и пошла за ним, пока не очутилась перед знакомой дверью. Слегка коснулась пальцами роскошной резьбы, створки распахнулись сами. Алекс поджидал её в кресле у зажженного камина. Рядом стоял сервированный на двоих столик и ещё одно кресло.
– Ничего, что я к тебе в таком виде? Надеюсь, нашей беседе никто не помешает? – спросила она, устраиваясь напротив него.
– В этой половине дворца только моя охрана. Я приказал, чтобы без моего вызова в мои покои никто не входил.
– И это их не удивляет?
– Нет. Вернувшись, я часто коротаю вечера в одиночестве. Давай ужинать. Я приказал приготовить мясо ассорти в горшочках с пряными травами, несколько салатов и фрукты. Я надеюсь, тебе эти блюда понравятся.
– Пахнет замечательно! – приоткрыв крышечку и вдохнув аромат, сказала она. – Андерс говорил, что у тебя самый лучший повар в Делире. Я думала, что ужин у нас будет семейный, почему его нет?
– Андерс уплыл на острова, в клан Воды. Нужно было решить с ними некоторые вопросы.
Глаза Полины стали грустными.
– Это надолго?
– Нет. К балу, на котором ты будешь представлена всем кланам, он успеет.
– Если бы ты знал, как я соскучилась по нему.
– Больше чем по мне? – в голосе Алекса прозвучала ревность.
– Вы с мамой желали нашего союза, – усмехнулась Полина. – Что-то я не слышу радости в твоих словах.
– Любому отцу тяжело отдавать дочь чужому человеку.
– Андерс для тебя не чужой. Он твой приёмный сын.
– Ты права, но я слишком соскучился по тебе. Ты совсем мало ешь, – встревожился он, – может, тебе не нравится наша еда?
– Что ты, что ты! Очень всё вкусно, я, пожалуй, съем еще вот этот салат. У него такой необычный, оранжевый цвет. Андерс, когда хвалил твоего повара, всегда потом добавлял, что я готовлю вкуснее. Теперь я понимаю, насколько он мне льстил.
– С тех пор как Андерс вернулся, все его мысли заняты только тобой.
– Правда? – глаза Полины заблестели от радости. – Я благодарна тебе, за то, что ты познакомил нас. Наверное, после такой долгой разлуки я слишком много говорю о нём? – заметив снова печаль в глазах отца, спросила она. – Прости. Расскажи лучше мне о себе. Я смотрю, ты создал в этом кабинете ту же обстановку, что и в нашем старом доме, – оглядевшись вокруг, сменила тему разговора Полина. – Только не хватает черёмухи за окном. Неужели ты тоже тоскуешь по прошлому? – она внимательно смотрела в его синие глаза, в глубине которых таилась грусть.
– Да, я часто вспоминаю наш дом, – подтвердил он.
– Дома больше нет. Мама приказала Хатору его сжечь. Алекс отвёл глаза, помолчал, глядя, как в камине играют языки пламени.
– Она стала другой. Раньше Айна не позволила бы себе это сделать. Источник избранных меняет всех.
– Меня тоже?
– Вначале я подумал, что ко мне вернулась моя маленькая девочка, капризы которой я с удовольствием исполнял. Сейчас я вижу, насколько ты изменилась, – он задумчиво вглядывался в малахитовые глаза дочери, потом, словно что-то определив для себя, добавил: – В тебе бродит сила. Если бы ты не была моей дочерью, то это, как правителя страны, насторожило меня.
– Я такая же твоя Полина, только знать стала больше, – ласково улыбнувшись, ответила она.
– Раньше ты была для меня вся как на ладони, теперь я не могу коснуться твоих мыслей, почувствовать тебя, ты закрыта глухой стеной. Всё-таки ты отдалилась от меня, – грустно констатировал он.
– Ты прав, у меня тоже появились свои тайны, ты представить себе не сможешь, какую ношу возложили на меня вы с мамой, позволив познать мои способности. Я прошла весь предназначенный мне путь до конца и не жду от тебя оправданий, – заметив, что он пытается возразить, остановила его Полина. – Иной судьбы у меня не было, я родилась не человеческим ребёнком, и рано или поздно это вышло бы наружу. Трудно привыкнуть к этой мысли, но я уже почти смирилась.
– Ты человек! – горячо возразил ей отец.
– Человек? – брови Полины насмешливо приподнялись вверх. – А как ты объяснишь это? – она внимательно посмотрела на огонь в камине, пламя яростно загудело, раскалив докрасна решётку. – Или это? – порыв ветра с силой распахнул прикрытые створки окна. На голубом ещё минуту назад небосводе, тёмная туча закрыла полнеба, белая молния расколола её пополам, удар грома, как пушечный выстрел, потряс землю.
– Продолжить? – её глаза насмешливо глядели на отца.
– Не нужно. Ты похожа сейчас на ученицу, преуспевшую в нескольких фокусах и не к месту показывающих их своему учителю. Народ Делира уже сотни лет не видел грозы, ты всех перепугала.
– Прости, я действительно поступила глупо, – она пристыженно опустила глаза.
– Ничего, поживёшь во дворце и постепенно узнаешь наши правила. У тебя будут лучшие учителя. Надо привыкать, дочка, мы не просто жители этой страны, мы олицетворение в ней закона и порядка, и за каждым твоим шагом будут наблюдать тысячи глаз.
– Это от них ты тут прячешься в тоскливом одиночестве? – насмешливо блеснув глазами, спросила она.
Алекс гневно посмотрел на неё, гордо выпрямившись в кресле.
– Я Вакат – правитель Делира.
– И не привык, чтобы кто-то так с тобой разговаривал? – перебила его Полина, не отводя от него изучающего взгляда. – Ты можешь носить эту маску перед всем своим народом, но я-то вижу, как тебе здесь одиноко и тоскливо. Если бы я не знала тебя другого, смогла бы в это поверить. Неужели сила власти так много для тебя значит, что ты готов ради неё сидеть в золотой клетке?
