Утром Родика разбудил Юра, успевший в тщетных поисках уже обежать отель, и поэтому на чем свет стоял крыл немцев, не соблюдающих элементарные правила и позволяющих себе заточать людей в отелях. Потом он стал предполагать, что Рита разыскивает его с помощью полиции и это навредит их репутации. В общем, по своему обыкновению, создавал панику. Успокоить его ораторские потуги было нечем – водку вчера допили до последней капли. Кое-как приведя себя в порядок, спустились в холл.
Там у ресепшен копошился пожилой мужчина. Друзья наперебой обрушили на него накопившиеся эмоции. Родик не очень переживал и поэтому сдерживался, а познания Юры в ненормативной лексике немецкого языка ограничивались, когда-то изученной фразой: «Ду бист дас нар унт дер дрек мит пфейферн» [24] , вероятно, из-за дикого коверканья слов не понятой служащим, поскольку он спокойно объяснил, что никто не предупредил о наличии еще одного гостя, а по правилам отель после полуночи запирается, и об этом постояльцы предупреждены. В доказательство он ткнул пальцем в висящую не стене табличку. Родик понял бесполезность спора и предложил Юре прекратить кипятиться и позвонить жене. Тот только еще больше распалился, вспомнив ночные упражнения с телефоном. Наконец он уразумел, что надо было набирать сначала ноль, и, умолкнув, стал сосредоточенно нажимать кнопки на предоставленном ему аппарате, а потом уже тихим голосом стал объяснять жене причины своего исчезновения. По тому, как он на полуслове надолго замолк и наконец понуро положил трубку, Родик понял, что скандал приобрел тяжелые формы. Воцарилась тишина. Родик ободряюще приобнял Юру, и тот с видимым усилием взял себя в руки.
– Завтракать, пожалуйста, проходите, – предложил служащий и, пристально посмотрев на них, добавил: – А бар открывается с двенадцати дня.
Есть еще не хотелось. Полагая, что где-то рядом можно выпить пива или что-то покрепче, друзья вышли на улицу. Однако, потыкавшись во все возможные места, они не смогли купить даже бутылку воды. Пришлось тащиться к колоннаде и пить вместе с немногочисленными отдыхающими лечебную минералку. От нее у Родика появилась тошнота, а Юра пришел в состояние мрачного отупения. Надо было либо дожидаться открытия магазинов и ресторанов, либо добираться до Карлсруэ. Посоветовавшись, выбрали последнее. Возвратившись в отель, собрали вещи и, скорее из принципа, позавтракали, а потом заказали такси.
По дороге Родик предложил:
– Доедем до города. Посидим в ресторане, и я отправлюсь в Кельн, а ты двигай к Ритке и проси прощения.
– Я должен попасть еще на работу. Какой там ресторан. Тут строго. Я и без этого опоздал. Дисциплина на кладбище, конечно, не как всюду, но это ведь Германия. Развоняются. А Ритка, наверное, уже на работе. Она сегодня с утра, да и злая. Слава богу, в полицию вчера не побежала.
– Ну и жизнь. Тогда двигай на работу. С Ритой я увижусь в следующий раз. Может, и к лучшему, а то она меня разнесет.
– Наверное, ты прав. Плохо, что так получилось, – совсем расстроившись, поникшим голосом согласился Юра.
– Взбодрись! Чего плохого? Пообщались. Ты хлебнул прежней воли. Когда еще тебе так удастся? Да и с кем?
– Наверное, ты прав…
– Заладил. У каждой вещи два конца. Помнишь, как у О. Генри… Дороги, которые мы выбираем. Ничего ведь не заказано. Все можно изменить…
– Наверное, ты прав…
– Фу-у-у. Тяжелый случай. Надо хоть кружку пива в тебя влить, а то рехнешься. Где твое кладбище? Скажи водителю, пусть сначала едет туда, а уж потом везет меня на вокзал, а по пути остановится около какого-нибудь бара.
– Наверное, ты прав… Хэрр таксист, хальтэн зи битте, а, черт… Иншульдиген зи, битте. Не помню адрес… Штрассы эти… Я лучше покажу. Битте, их цайге дир ден вэк. [25]
Родик подивился столь «тонкому» знанию языка и не вмешивался, пока Юра, используя жесты, отдельные немецкие и исковерканные русские слова, руководил таксистом. Наконец машина остановилась. Юра вышел. Родик последовал за ним и, увидев вход на кладбище, понял, что прощание будет без пива. Они молча обнялись и расцеловались. Родик не оборачиваясь сел в такси и только сказал водителю: «Der Bahnhof» [26] . Там он посмотрел расписание. Поезд отправлялся через двадцать минут. Купив билет, он зашел в здание вокзала, намереваясь приобрести спиртное. Было только пиво, и он через силу одолел одну кружку, не испытав никакого удовольствия. В организме и на душе было муторно. В поезде, заняв понравившееся ему место, он откинулся на спинку сиденья и постарался заснуть, но провел всю дорогу в каком-то тревожном состоянии мерцающего сознания.
В Кельне он пешком добрался до своего отеля, принял душ и, почувствовав себя лучше, позвонил Вольфгангу. Того не было на месте, и Родик передал секретарше, что ждет его в том же заведении, где они были в первый вечер. Когда Родик доедал рульку и уже успел выпить под десяток стаканчиков «Кельша», появился Калеман. То ли его сияющее доброжелательной улыбкой лицо, то ли выпитое пиво привели Родика в хорошее настроение и на вопрос, как прошла его встреча с другом, он лишь ответил: «Ausgezeichnet!» [27]
Следующий ужин был уже дома в Москве.
Куда легче сражаться за свои принципы, чем жить в согласии с ними.
Подбор помещения для второго салона не занял много времени. Рынок недвижимости Москвы в связи с массовой приватизацией был переполнен, а критерии отбора Родик уже изучил. Перебрав варианты, он остановился на двухсотпятидесятиметровом некогда магазине продуктов, расположенном в начале Кутузовского проспекта. Помимо просторного торгового зала и склада в подвале, Родику понравилось место расположения, дающее надежду привлечь жителей запада города и Рублевского шоссе, где еще при социализме сформировалась зона обитания элиты. В дополнение к этому в огромные витрины торгового зала очень удачно могли вписаться разработки немецких дизайнеров, которые из-за архитектурных особенностей особняка на Садовом не удалось использовать.
Проблемы возникли при обсуждении порядка покупки и дальнейшей регистрации права собственности.
По целевому назначению кредита необходимо было все действия производить от имени Родика, но это сулило в будущем массу сложностей, поскольку процедура ведения бизнеса физическим лицом в стране еще не получила нормальной реализации. Покупка на одно из предприятий Родика за счет кредитных средств учредителя не предусматривалась налоговыми и финансово-бухгалтерскими правилами. Переводить кредит в черный нал, а затем вносить его в виде финансовой помощи или уставного капитала было нерационально, поскольку влекло серьезные проблемы при отдаче и обслуживании кредита.
Напрашивалось решение открыть фирму в Германии и провести оформление на нее. Тут имелось много плюсов. Во-первых, повышалась надежность сделки из-за придания ей международного статуса, а также появлялись дополнительные гарантии прав собственности. Во-вторых, отсутствие между Германией и Россией договора о двойном налогообложении и ряда других регулирующих присутствие зарубежных фирм соглашений давало лазейки для оптимизации функционирования и уменьшения затрат. В-третьих, становилось возможно беспрепятственно отправлять денежные средства за рубеж, прикрываясь арендой и другими расходами, а кредитные средства прямо из Германии отправить продавцу, не опасаясь вопросов со стороны проверяющих органов. Самым же большим преимуществом являлась возможность уйти от ярлыка российского посредника и тем самым создать невиданный рекламный бренд. Суть состояла в том, что, получив в результате переговоров в Кельне право на использование товарных знаков и слов, Родик мог применить свой старый прием и назвать фирму так же, как и головную по производству светильников в Италии, – «Artemide». Отличие состояло бы лишь в месте регистрации и выражалось в приписке аббревиатуры «GmbH». Родик справедливо предполагал, что покупатели такую тонкость не заметят и будут воспринимать его как зарубежного производителя, а это неминуемо должно привести к увеличению продаж и уровня доверия. Столь заманчивая перспектива с лихвой оправдывала ряд сложностей, связанных с незнанием германских законов и неминуемыми временными и денежными затратами.
В качестве партнерского жеста он посчитал необходимым ввести в учредители с десятью процентами участия Вольфганга. Тот быстро согласился, хотя, по мнению Родика, заслуживал и большего. В качестве ответной услуги Калеман обещал все действия, касающиеся Германии, выполнить за свой счет. Это был очередной подарок, о котором Родик даже не мечтал.
Владелец помещения, получив аванс, согласился подождать с оформлением сделки, пока будут проходить формальности в Германии, суть которых Родик раскрывать ему не стал. Реализация плана из-за помощи Вольфганга и его юристов заняла даже меньше времени, чем планировал Родик. Четвертого апреля помещение перешло в собственность фирмы «Artemide GmbH».
