Симона резко поднялась и вышла из кухни. Саша поплелась за ней в комнату. Застала подругу в кресле. Та покачивала ногой, глядя куда-то поверх головы Лесковой.
– Можно я останусь у тебя ночевать? – уже спокойно, без ноток истерики спросила Симона.
– Разумеется. Я постелю тебе на диване, а сама обоснуюсь в кухне.
– Почему мы не можем лечь вместе? Диван огромный.
– От тебя сейчас идет плохая энергетика, Симка. Отчаяние, паника, страх перед будущим – я не хочу такого соседства. – Саша села на краешек дивана, провела рукой по мягкому ворсу. – Ты все рассказала ему? Призналась, что все видела? Он не отпирался?
– Нет, он не отпирался, потому что я ничего такого не сказала.
– А вместо этого?..
– Я отхлестала его по щекам, а он только улыбнулся и пошел спать. От этой улыбки мне захотелось плакать. Это была моя улыбка, только моя! Мы были одним целым. Господи, вспомни, ты всегда говорила, что мы созданы друг для друга.
– Я повторю это и сейчас.
– Но он был с другой!
– Идеалистка, – покачала головой Лескова. – Будь мудрее.
– Саша, я хочу получить помощь, а не изощренные издевательства.
– Ты уже переспала с проблемой ночь, но не решила ее. Значит, нужно послушать меня. Забудь. Не было ничего, ты ничего не видела. Твоя жизнь без Валерки превратится в бесконечный поиск второй половины. Одного любовника сменит другой, третий. Ты привыкнешь к тому, что рядом нет того, с кем хочешь встретить старость, переживать радости и печали. Партнеры на одну ночь, чтобы самоутверждаться за счет плотского желания. А потом желания исчезнут. Неужели ты этого хочешь? Тебе не двадцать лет, чтобы так неразумно поступать со своей жизнью! Вот тебе моя помощь.
Лескова подняла брови и выжидающе смотрела на подругу. Та кивала головой в такт ее словам и теперь замерла, когда Саша договорила.
– Это ты о себе, да? – язвительно спросила Скуратова. Если бы взглядом можно было убить, наверное, Саша уже лежала бы бездыханной. Перехватив ее негативную энергию, Лескова замахала руками.
– Ну, хватит, хватит! Мой холодеющий труп уже у твоих ног.
– Сама в свои сорок с кусочком все порхаешь от мужика к мужику. И мне, по дружбе, такую же перспективу вырисовала, да?
– Загадочная женская дружба, – улыбнулась Александра. – Никогда не знаешь, когда получишь пинка под зад или кинжал в грудь. Хотела предостеречь и нарвалась.
– Тебе-то с твоими приемами психолога ничего не стоит разобраться с любой проблемой.
– Да, именно поэтому я советую тебе не затягивать с ночевками у меня, у кого бы то ни было. У тебя есть свой дом.
– Наверное, все твои клиенты от тебя в восторге, – грустно улыбнулась Симона. – Они слышат от тебя то, что хотят услышать.
– С этим покончено, – прошептала Александра.
– Что? Я не поняла.
– Извини, я понимаю, что тебе сегодня не до моих проблем.
– Что случилось? – встревоженно спросила Симона.
– Ничего. Просто я попытаюсь помочь одному человеку, а заодно и себе. Даже в большей степени себе, что греха таить.
– Не хочешь поделиться?
– Нет, – коротко ответила Саша. – Знаешь, я сейчас тоже не совсем понимаю, чего хочу. Давай спать.
Она достала из шкафа смену белья, чистое полотенце, махровый халат. Положила все перед Симоной и молча вышла из комнаты. Быстро убрав на кухне, она бросила взгляд на диванчик, на котором ей предстояло провести ночь. Узковато и не совсем удобно, но перспектива еще раз выслушать стенания подруги казалась еще бо́льшим испытанием. В Лесковой уснул тот практикующий психолог, о котором неустанно твердила Симона. Саша не удивлялась такой смене настроения, желаний, самого смысла жизни. Она знала, что так бывает, но никогда не думала, что подобное может произойти с ней. Происходило… Состояние пустоты и невесомости захватывало и отвоевывало все большее пространство в ее разуме, чувствах, ощущениях. Саша не сопротивлялась. Раньше день пролетал в постоянном ритме, час за часом, как по программе. Так проходили годы, и на самом деле ничего ведь не менялось. Теперь, когда она ничего не планирует, когда у нее появилось свободное время, она не знала, что с ним делать.
Саша закурила. Прислушалась – из комнаты не доносилось ни звука. Жалость и укоры совести едва не заставили Лескову заглянуть к Симоне. Бедная, она нуждается в поддержке, но как же не вовремя она прозрела. Оказывается, трудно жить с правдой. С фантазиями, планами, мечтами, в иллюзиях – сколько угодно, а переварить правду зачастую просто опасно для жизни. Саша подавила порыв пойти к Симоне, включила вытяжку. Пусть простят ее все: так получилось, что сейчас она может думать только о себе. Какое счастье – обратить на себя внимание. Не растворяться в проблемах совершенно незнакомых людей, открывающих тебе свое сердце, а, наконец, заглянуть в свое!
Никаких клиентов, никакой практики. Пришло время разобраться в собственной жизни, а для этого она должна быть рядом с Прохоровым. Он вряд ли обрадуется ей, но лучший в мире лекарь – время рано или поздно позволит ему допустить к себе еще кого-то на близкое расстояние, на расстояние чувства. Это не значит, что они должны стать любовниками, связать свои судьбы и пытаться измениться. Александра была уверена в одном: чтобы выстоять, чтобы окончательно не попасть во власть пустоты и отчаяния, они должны какое-то время сосуществовать. Никаких предположений о том, как это может происходить. Саша с трудом представляла Дмитрия Ильича, сидящего в кухне, за столом. Его грустные глаза и потухший взгляд плохо сочетаются с яркими абстракциями интерьера, в котором черпала силы и энергию его хозяйка.
Неожиданно кто-то открыл и закрыл входную дверь. Лескова вскочила, бросив недокуренную сигарету в мойку. Заглянула в комнату – никого. Выбежала в коридор – ярких мокасин подруги не было. Саша стукнула себя по лбу: Симона обиделась. Как некстати, но бросаться за ней вдогонку не стала. Убрав из мойки размякший бычок, вымыла руки и легла спать.
Она не стала, как всегда, принимать душ, наносить на лицо ночной крем, увлажнять руки, собирать волосы в косичку. Саша ощущала нечеловеческую усталость, навалившуюся на нее буквально за считаные минуты. Как будто своим уходом Симона лишила подругу последних сил. Саша закрыла глаза и тут же стала погружаться в темноту. Пыталась вызвать контролируемый сон. Рисовала в воображении лицо Прохорова, но ей никак не удавалось вычертить даже его силуэт. Тьма поглощала ее встревоженный разум. Сон оказался самым лучшим продолжением этого сумасшедшего дня.
Узнать адрес Прохорова не составило большого труда. Саша стояла перед дверью его квартиры, мучительно пытаясь придумать первые слова. Она должна сказать что-то, что заставит его впустить ее в свой дом, выслушать. О чем она будет говорить? О том, что очень сожалеет о прошлом, о том, что виновата во всем она и только она. Сейчас, столько лет спустя, она поняла, что действительно жила пустой жизнью. Как временный файл, который записан лишь для того, чтобы его стерли через день-другой. Она в таком состоянии продержалась невероятно долго, но сейчас важно не то, что было. Главное – в этом непредсказуемом, вышедшем из-под контроля настоящем попытаться объяснить цель своего прихода.
Так ничего толком и не придумав, Саша нажала на звонок. Никакого ответа. Лескова вдруг вздохнула с облегчением. Ну конечно, слава богу, его нет дома. Мало ли где он может быть? Жизнь не остановилась. Она изменилась, но не выпустила Прохорова из своих жестких объятий. Саша повернулась, собираясь уйти, как вдруг раздался характерный звук открываемого замка. Дверь открылась, на пороге стояла Светлана. Лескова почувствовала, как подкашиваются колени. Как странно, она ведь напрочь забыла о существовании жены. И точно не надеялась увидеть ее в этот важный день.
– Здравствуйте, – сдавленно произнесла Александра. Она позволила себе быстро взглянуть в глубь коридора в надежде увидеть там Дмитрия. Но за спиной Светланы не наблюдалось никакого движения.
– Здрасьте… – прищурившись, женщина разглядывала Лескову. По мере того, как ее тяжелый взгляд перемещался по телу Александры, выражение лица Светланы изменялось: от равнодушия к нескрываемому гневу. – Вам чего?
– Мне?
– Ну не мне же! – Саша почувствовала запах перегара. Мутные глаза Прохоровой застыли.
– Простите, я хотела поговорить с Дмитрием Ильичом.
– Зачем? – Светлана подняла брови.
– Он дома? – Саша чувствовала, как негативная энергия, исходящая от этой женщины, впивается в нее холодной, безжалостной хваткой.
– Если не ошибаюсь, Александра Олеговна? – медленно выговаривая слова, издевательским тоном произнесла Прохорова. Получив удовольствие от замешательства Саши, расплылась в пьяной улыбке. – Не отпирайтесь. Я вас узнала… Хватило наглости прийти на похороны моего мальчика… Кстати, хорошо выглядишь. Годы пошли тебе на пользу. Ты из тех, кого они красят.
