По имени девиц в Центре называть было не принято – новые хозяева давали инквилинам имена сами. Все время от поступления до выписки работники Центра обращались к подопечным ласково и нежно: дорогая, милая, куколка. Некоторые люди с буйной фантазией добавляли к этому небольшому списку собственные наименования: красотка, бейби, лапочка… Марк принадлежал к последней категории. Особенно он усердствовал по части ласковых прозвищ с Линдой. Ему очень хотелось называть ее Мирандой. Но он понимал: надо немного потерпеть.
И вот он сажает Линду-Миранду в машину. Сверкающий на солнце серебристый «Хаммер» отъезжает от Центра в сторону города. Марк принципиально не покупает маленькие экономичные модели. Он обожает огромные машины. Женщины, которые видят его транспортное средство, застывают в немом восторге.
– Вау, – говорят они через некоторое время, – на таких здоровых уже давно никто не ездит! – в голосе звучит одновременно уважение и удивление.
Новая Миранда садится в машину молча. Она вообще последний месяц все делает медленно, как бы слегка задумавшись. В ее голове– полная информация об умершей жене Марка. Она должна ее «переварить».
Потихоньку и другим девицам начинают делать то, что впервые решился сделать Марк с Линдой. Новый тип инквилинов – женщины страшно энергичные и сексуальные. Побочным явлением является их агрессия – стимулирующие вещества и импульсы не просто делают женщин постоянно довольными и счастливыми, они дают им такую энергию, которая требует немедленного выхода. Чип-выключатель теперь программируется сразу – без него справиться с девицами становится слишком сложно.
У Линды-Миранды выключателя нет, и об этом знают всего три человека: Марк, Тони и Дидье.
– Ты идиот, – говорит другу Тони, – добром все это не кончится.
– Ты надеешься за год что-то изменить, – комментирует Дидье решение Марка уйти в отпуск, чтобы первое время постоянно находиться с Линдой, – но ты же понимаешь, что выключатель все-таки придется сделать. Она и через год в твое отсутствие сможет стереть шале в мелкий порошок, – он внимательно смотрит на Марка. – И, пожалуйста, не давай ей пить. Алкоголь их возбуждает.
Марк немного волнуется. Линда-Миранда смотрит в окно и громко смеется:
– Ни хрена себе, как красиво, – речь ее не отличается разнообразием – родной язык она начала забывать, используя в разговоре лишь любимые ругательства, от которых Марк почему-то никак не мог ее отучить. По-французски Линда говорит все еще плохо, впрочем, слова любви она освоила быстро и активно ими пользуется в постели.
По дороге они останавливаются около небольшого ресторанчика. Линда заказывает себе суп-пюре из лисичек, а на второе – мясо с кровью и картошку-фри. Марку нравится смотреть, как она ест. Почему девиц привлекает запах и вкус крови, врачам за этот месяц так выяснить и не удалось. «Да и черт с ним», – думает Марк, нежно поглаживая Линду по руке.
Дома Марк начинает называть девушку Мирандой. Сначала она не откликается. Потом понимает, что так он ее зовет. На второй день Линда полностью становится Мирандой. Марк показывает ей шкаф с одеждой, которую надо примерить, чтобы оставить только то, что подходит по размеру. Остается довольно много вещей – тянущиеся кофточки– стрейч и широкие юбки, которых в гардеробе предыдущей Миранды было очень много.
– Миранда! – зовет Марк из сада. – Иди обедать.
Она отзывается не сразу. Марк видит, как Миранда медленно поворачивает голову в его сторону, явно обдумывает что-то, потом нерешительно идет в садик.
– Ты меня звал? – уточняет она.
– Да, дорогая. Будем обедать.
Миранда радостно улыбается: она поняла его верно. На ней – тот самый белоснежный наряд, блузка и широченная юбка в пол. Рыжие волосы заплетены в толстую косу. Прежняя Миранда так не делала. Но это не важно. Позже, правда, Марк все-таки подходит к ней сзади и распускает косу.
– Тебе не нравится? – спрашивает удивленно Миранда.
– Нравится, милая моя, нравится. Но я обожаю смотреть на твои волосы, когда они распущены.
– О’кей, – Миранда встряхивает головой и волосы обретают прежний объем.
Марк с нежностью смотрит на огненную гриву, но Миранда уже вскакивает со стула, отбрасывая его в сторону, и широким шагом обходит стол. Марк понимает, что ее пора успокоить – он крепко обнимает девушку за плечи и начинает целовать. Она с силой притягивает его к себе еще ближе…
Монблан, декабрь 2031 года
– Ну, как у вас дела? – спрашивает Тони. – Я смотрю, ты еще жив.
– Отлично! – кричит Марк в ответ. – Она любит кататься на горных лыжах. Это отлично снимает агрессию.
– Пусть занимается спортом активнее. У тебя будут периоды, когда ты сможешь восстанавливаться после бурного секса, – Тони громко смеется, – а то тебе там тяжело приходится, я думаю.
– Нормально! – Марк себя чувствует так хорошо, как никогда прежде. – Со спортом все не так просто, кстати. Ей понравились именно лыжи.
– А та Миранда каталась?
– Нет, не умела совсем, – Марк пытается не анализировать новые качества, которые время от времени появляются в Линде-Миранде.
– Та Миранда и не курила никогда, а эта дымит как паровоз. Марк, из нее лезет ее собственная сущность. Тебя это не пугает? – голос у Тони становится более серьезным.
– Ты обещал что-то выяснить в лаборатории. Как там у остальных?
– Пока сказать трудно. Очень мало информации. И в отличие от тебя мы им записываем самые общие вещи. Ничего от конкретных умерших женщин. Извини, – Тони запинается.
– Все в порядке. Я понял, – Марк с восхищением смотрит на спускающуюся к нему со склона женщину. На ней красный спортивный костюм. Из-под шапки торчат рыжие локоны. Глаза искрятся так, что, кажется, вот-вот подпалят все вокруг. – Ладно. Будет что-то новое, звони.
Вечером они едят в том же ресторане на вершине, где когда-то ужинали с предыдущей Мирандой. Линда-Миранда с воодушевлением наматывает на вилку куски мяса, окунает в кипящий бульон и ждет не дождется, когда они будут готовы. Музыканты выходят на сцену. Они натягивают длинную веревку, на которой висят колокольцы разных размеров. Участвовать в игре на национальных музыкальных инструментах хотят многие. Несколько японок привстали из-за своих столов, чтобы идти к сцене. Но Миранда опередила всех. Марк даже не успел среагировать, а она уже стоит рядом с мужчинами и радостно постукивает по колокольчикам, резво перебегая от одного конца веревки к другому. Зал громко хлопает в такт музыке. Марк напряженно следит за женой.
– Ты помнишь этот ресторан? – спрашивает Марк Миранду.
– Я здесь с тобой была, – это не вопрос, а констатация факта.
Марк объяснил Миранде, что год назад она попала в тяжелую автомобильную аварию и после долго лежала в коме. Теперь у нее все в порядке, но память работает своеобразно. Миранда приняла это объяснение и старается привести воспоминания в нормальный вид. Она не знает, что воспоминания, хранящиеся в голове, – не ее. Марк видит, что часто она словно спотыкается о невидимое препятствие. Но он не жалеет о том, что сделал. Рядом с ним любимая женщина, страстная, красивая и здоровая на все сто.
Он не говорит ей, что она – инквилин и не имеет никаких прав, которыми обладает обычная жена. Марк выправил ей нормальный паспорт, зарегистрировал в мэрии брак, наплевав в очередной раз на советы Тони и Дидье…
Она бежит вприпрыжку по снегу и тащит за собой Марка. В итоге они оба падают в сугроб, хохоча, как маленькие дети. Они кидают друг в друга снежки. Неожиданно Миранда проводит рукой по его щеке, точно так же, как это делала ее предшественница. А еще так же слегка улыбается. Не своей обычной широкой улыбкой во весь рот, а именно так – застенчиво, будто извиняясь за то, что его усилия ни к чему не приводят.
Марк застывает, впервые за несколько месяцев увидев перед собой оживший призрак.
– Оказывается, это страшно, Тони, – говорит он своему другу по телефону, когда Миранда засыпает. – Я так ждал, я так верил, что она вспомнит, как вела себя Миранда…
– Но теперь ты хочешь, чтобы она оставалась самой собой? Оставалась Линдой?
– Не называй ее Линдой! – Марк срывается на крик, но замолкает, признавая правоту Тони. – Она уже не Линда. Да мы и не знаем, какой была настоящая Линда.
– Когда человек влюбляется, он практически не подозревает, в кого влюбился, – философски изрекает Тони, – сущность человека мы узнаем гораздо позже. Гораздо позже. Но дело сделано – мы влюблены. Так же и ты. Ты полюбил Линду, не зная ее характера, ее привычек и любимых блюд. Ты не полюбил в ней Миранду. Ты полюбил в ней новый образ, другую женщину.
– Если ты прав, то это значит, что я убил в ней Линду, но в то же время и не возродил Миранду? – Марк посмотрел на свое отражение в зеркале. «Кретин. Я, как всегда, повел себя по-кретински».
– Только не убивайся сейчас и не рви на себе волосы, – Тони точно почувствовал состояние друга, – что сделано, то сделано. Ты – ученый. Ты не мог поступить иначе. Будем считать, поработал на благо общества.
