– Если ты прав, то это значит, что я убил в ней Линду, но в то же время и не возродил Миранду? – Марк посмотрел на свое отражение в зеркале. «Кретин. Я, как всегда, повел себя по-кретински».
– Только не убивайся сейчас и не рви на себе волосы, – Тони точно почувствовал состояние друга, – что сделано, то сделано. Ты – ученый. Ты не мог поступить иначе. Будем считать, поработал на благо общества.
– Плевать я хотел на это общество, – Марк снова заговорил громче, – работать на благо общества, которое само мне и навязало стереотипы. Вечная жизнь, борьба со старением, молодые альтербионы, тупо играющие свои роли под управлением стареющих реальных тел! Женщины-куклы, выключаемые простым нажатием кнопки. Тони, потихоньку разгоняй там всех девиц. Отпускай их на волю!
– Марк, успокойся, – говорит Тони серьезно, – ничего не изменишь. Они сами подписали контракты с Центром! Заметь, сами! На их счет переведены большие суммы. Мы с тобой участвуем в большой игре. В большой игре, мать твою! – Тони переводит дух и продолжает более спокойным голосом: – Не исключено, что даже получим Нобелевскую премию…
– Откуда взялась Линда? Тони, там есть файлы с информацией?
– Ты же знаешь, что все стерто. То есть где-то их, может, и хранят. Но у нас с тобой туда доступа нет, – Тони вздохнул. – Не пытайся вернуть Линду, Марк, это же глупо. И ты сам прекрасно все понимаешь. Линду не вернешь. Прости, но, видимо, Миранду тоже. Живи спокойно с тем, что в итоге получилось. Только сделал бы ты все-таки выключатель…
Осенью Марку выходить на работу. Отпуск длиною в год, положенный всем ученым Центра раз в десять лет, подходит к концу.
– Merde![1] – доносится крик из кухни и звон бьющейся тарелки. Миранда старается не ругаться, но время от времени употребляет в речи крепкие словечки, и все больше по– французски.
Марк подходит к кухне. Миранда стоит у стола и разводит руками. Ей часто удается погасить порыв крушить все вокруг, но вначале она обычно успевает разбить что-нибудь или запульнуть чем-нибудь в стену.
– Прости, – говорит Миранда, увидев вошедшего Марка, – фигово получилось.
– Ничего страшного, – Марк гладит ее по голове и начинает подбирать осколки. – Сейчас пойдем гулять, – длительные пешие прогулки нравятся Миранде.
– Я тебе помогу, – она берет метлу и бойко подметает на кухне.
Вечереет. Они смотрят старый французский фильм и громко смеются над простыми, незамысловатыми шутками.
Диски, на которых записано прошлое, Марк оставил в сейфе на работе, чтобы Миранда не смогла их случайно найти. Тони предлагал диски уничтожить. Марк не готов расстаться с воспоминаниями. Ему по-прежнему грустно думать об умершей жене. Он старается избегать этих мыслей, но иногда посреди ночи ему безумно хочется проснуться, открыть глаза и увидеть рядом с собой настоящую Миранду. Тогда Марк зарывается лицом в подушку и с минуту пытается сдерживать дыхание. Потом он прижимает к себе Линду. Он шепчет: «Я люблю тебя» и с трудом засыпает снова. Иногда ему снится рыжеволосая женщина. Она стоит к нему спиной. Марк ждет, что она обернется. Женщина поворачивается, но в тот момент, когда он должен вот-вот увидеть ее лицо, Марк просыпается…
В Линде-Миранде все больше смешиваются качества обеих женщин. К окружающей обстановке она уже привыкла и практически ничему не удивляется. Но одежду прежней Миранды носит с неохотой.
– Мне раньше нравилось так одеваться? – спросила она как-то Марка. – Сейчас я хочу купить себе другое.
– Конечно, купи, – ответил Марк, сделав вид, что не услышал ее вопрос.
Постепенно из гардероба уходит одежда, которая была со стольким для него связана. Ему больно уносить пакеты с длинными юбками и сарафанами на помойку. Сначала он даже хотел оставить их на память и хранить на чердаке. Потом понял, что так будет только хуже. Да и как объяснить Миранде причину, по которой все это осталось в доме?
Иногда Миранда и без того задает сложные вопросы.
– Почему у нас нет общих фото и вообще нет моих фотографий? – она смотрит альбом Марка. «Надо было и мой альбом убрать подальше, – думает он с сожалением, – может, и вопрос бы не возник». Но дело сделано, приходится выкручиваться и врать.
– То, что мы снимали с тобой, было в компьютере. Случайно «грохнулась» программа, и все файлы с фотографиями исчезли, – воодушевленно начинает объяснять Марк, – а твоих у нас и не было.
Когда Миранда спросила, кто ее родители, Марк честно ответил, что она сирота. Про образование наплел что-то про модельный бизнес и школу дизайна. Ответы получались путаными, но пока Миранде было не до логики. Она просто складировала в своей голове поступающую информацию, не вдаваясь в подробности.
Время от времени Миранда вдруг начинала везде брать с собой бутылочку воды.
– И зачем я с ней хожу? – удивлялась она в какой-то момент и вынимала воду из сумки.
В доме она иногда переставляла вещи с места на место. Что-то она ставила именно туда, куда в свое время этот предмет поставила предыдущая Миранда, а позже Марк его переставил. А иногда, наоборот, ставила по-своему. В саду цветы она посадила все те, что росли при старой хозяйке, но росли они теперь на других клумбах.
Миранда все больше превращается из инквилина в настоящую жену. В нее не закладывали, например, умение готовить. Но она штудирует толстую кулинарную книгу, стоявшую на видном месте на кухне, и пытается претворять рецепты в жизнь. Линда-Миранда жутко сердится, если у нее что-то не получается, ругается и швыряет испорченные продукты в помойку.
– Да не переживай ты так! – успокаивает ее Марк. – Совершенно необязательно тебе уметь готовить!
– А мне хочется! – Миранда сердится и бросает фартук на стул. – Мне хочется тебя вкусно кормить! – обиженная, она уходит в сад…
– Понимаешь, у нее эмоции абсолютно человеческие, – делится Марк с Тони по телефону, – и совсем не Мирандины. Та к плите близко не подходила. Не сойти бы мне с ума, – жалуется он, – вроде похоже что-то, а при этом всё не так.
– Витиевато сказал!
– Как уж смог! – Марк срывается. – Как смог, так и сказал. Тони, она становится человеком, и не Мирандой!
– Инквилины – люди, а не альтербионы. Почему бы ей и не становиться человеком?
– Ты сам знаешь, почему! Сначала она была «овощ», девица с пустым потухшим взглядом. Потом – агрессивной, сексуально озабоченной самкой. Дальше, я надеялся, она станет Мирандой, – объясняет Марк.
– А она становится Линдой, – бормочет Тони, – твою мать… Может, ее там случайно током где-нибудь шибануло? Я серьезно!
– Не ши-ба-ну-ло, – четко произносит Марк, словно говорит с плохо слышащим человеком.
– Держись, – только и повторяет ему друг, – все должно утрястись. Воспоминания должны внедриться в ее собственное «я», слиться с ним полностью.
– Скажи, как идут исследования?
– Они как раз и доказывают, что предыдущая информация медленно в мозге восстанавливается. Конечно, думаю, что не полностью. Но что-то всплывает. Причем, человек даже не осознает, что откуда берется.
– Интересно, что произойдет с информацией о настоящей Миранде, – Марк взъерошивает волосы, – уйдет ли она совсем?
– Как сейчас? Чьи у нее преобладают? Чьих больше? – задает три вопроса подряд Тони.
– Пятьдесят на пятьдесят. Но мне кажется, Линда начинает вытеснять Миранду, – Марк задумывается. – Хочу поехать с ней в Лондон.
– Не советую, – Тони серьезен.
– Почему?
– Там тоже были обе. У Линды может случиться взрыв. Не надо наслаивать ей двойные воспоминания. Ей и так приходится иметь с ними дело, – объясняет Тони.
– Линда из Шотландии…
– И что? Шотландцы не ездят в Лондон? Сомневаюсь, что она там никогда не бывала, – Тони делает паузу. – Кстати, а ты уверен, что информация из ее файла корректна? Написали там, что в голову взбрело. Зачем правду-то писать? Кому она сильно нужна?
– Ты прав. В этом ты прав. Но это же и доказывает, что надо поехать.
– Марк, ты всегда был упрямым ослом! – срывается Тони.
– Согласен, – Марк не спорит. Он уже принял решение. Мнение Тони в данном вопросе роли не сыграло.
На следующий день в ванной на запотевшем зеркале она напишет: «Я – ЛИНДА».
Они гуляют по городу, с которым у Марка столько всего связано. Линда крутит головой по сторонам и постоянно говорит:
– Ой, помню это место! Постой! Магазин… я ходила в этот магазин! Здесь станция метро – интересно, куда я отсюда ездила?
Марк не успевает отвечать, но Линде и не нужны ответы. Она купается в новой информации. Воспоминания обрушились на нее в Лондоне пестрым карнавалом. Линда просит отвести ее в кафе. То самое – на первом этаже знаменитого отеля. Там она заказывает чай и большую тарелку с маленькими пирожными.
– Ты помнишь, как ходила сюда? – аккуратно спрашивает Марк.
