Литин вновь ринулась в атаку, но кроме ярости и решимости не было ничего в этом нападении. Стилет вновь встретил на своем пути изогнутую саблю, и со смехом кочевник схватил девушку за волосы, выбил из рук оружие и бросил поверженную противницу на землю.
– Возьмите этих – и к лошадям!
Два Степных Пса вошли в круг света и, криво усмехаясь, направились к сидящим Аркею и Торану.
Литин попыталась вскочить, но главарь псов, наступив ногой ей на спину, пригвоздил девушку к земле.
Зачерпнув ладонью горсть пепла, Торан швырнул ею в лицо ближайшего кочевника и бросился на второго. Тот выхватил саблю и нанес колющий удар, но Торан увернулся, сабля прошла в сантиметре от его бока, а уже в следующий миг кочевник, получив сокрушительный удар в лицо, оказался на земле, а его кривая сабля – в руках Торана.
Он увидел, что еще четверо врагов кинулись к нему, однако тяжесть сабли в руке придала ему уверенности, и он сам ринулся в атаку. Но вскоре понял, что еще недостаточно силен после удара молнией и не выиграть ему эту неравную битву. И был бы он зарублен, если б главарь псов властно не крикнул:
– Оставьте его живым!
Саблю выбили из рук Торана, его самого повалили на землю и кожаным ремнем стянули за спиной руки. Он принял это спокойно, точно зная: когда вернутся силы, разговор будет другим…
Первый луч солнца пробился через узкое окошко под потолком и упал на лицо Торана. Тот приподнял веки и подвинулся чуть в сторону, чтобы яркий свет не падал на глаза. Оглядел квадратную темницу шириной шагов пять с грубыми деревянными стенами, низким потолком и присыпанным старым сеном земляным полом.
Он смутно помнил вчерашнее ночное путешествие. Их связали, бросили в повозку и повезли. несмотря на боль от врезавшихся в кожу ремней, он то и дело проваливался в сон. Потом помнил пляшущий свет факелов, скрип двери – и толчок в спину, пославший его на холодный пол темницы.
Торан встал и, расправив плечи, поиграл мускулами. Сейчас чувствовал он себя намного лучше, чем вчера вечером. Поглядев на свои мощные руки, улыбнулся: уж явно не был он в прошлом писарем или служителем культа, и руке его привычней было держать не перо, а рукоятку меча или сабли. Встав в квадрат света, осмотрел свою изодраную накидку и обнаружил на ней следы от множества пропущенных ударов. Это и заинтересовало, и удивило его. С кем же он дрался в роще во время грозы? Да и была ли гроза? И где это видано, чтобы молния била в низину?
Торан попробовал оторвать безобразно болтающийся лоскуток на боку накидки, однако, к своему изумлению, не смог сделать этого, настолько прочной оказалась ее ткань. Он пару раз дернул со всей силы, но оторвал лишь сантиметр материи. Теперь он окончательно удостоверился, что светлые полосы на ней – это следы ударов мечей, которые ткань выдержала.
Скрипнула дверь за его спиной, и Торан обернулся.
На пороге стоял главарь вчерашней группы Степных Псов. На губах его застыла кривая усмешка, с которой он, наверное, как и со своей кривой саблей, никогда не расставался.
– Меня зовут Хантыс! – сказал он. – Тебя?…
– Торан.
– Ты мой раб. Иди со мной! – Хантыс развернулся и вышел.
Нехорошо усмехнувшись, Торан последовал за ним. Едва сделал шаг за порог, как получил в живот удар рукояткой сабли от притаившегося за дверью кочевника. Стоявший же с другой стороны ударил Торана сзади по ногам, отчего тот оказался на коленях с опущенной вниз головой. Он увидел запыленные кожаные сапоги подошедшего вплотную Хантыса. За волосы поднял тот голову Торана и сказал:
– Ты мой раб. И раб нашего племени. Ты пойдешь туда, куда позовут, и сделаешь то, что прикажут. Понял?
Торан промолчал, выдерживая взгляд нависшего над ним, словно грозовая туча, Хантыса. Кочевник справа вновь ударил его рукояткой в живот, но Торан был готов к этому и закашлялся лишь для виду. Удовлетворенно хмыкнув, Хантыс продолжал:
– Не пытайся удрать! За первый побег – сорок плетей, за второй – голову с плеч. А если убьешь кого из наших, то сам будешь умирать долго: на коле или в яме с голодными псами. Понял?
Кочевник справа уже занес руку для удара, но Торан согласно кивнул. Однако из-за того, что голова его была опущена, не видели кочевники злых искорок в глазах нового раба, что не предвещали им ничего хорошего.
– Иди за мной! – приказал Хантыс.
Торана подняли на ноги и толкнули вперед. Уличив момент, он огляделся вокруг.
Сначала удивился, обнаружив десяток добротных деревянных приземистых домов, постройкой которых кочевые народы никогда не занимались, но тут же понял, что кочевники просто разбили свой лагерь в покинутом жителями селении. Прямо среди деревянных домов были раскинуты шатры, над которыми поднимался сизый дым и разлетался запах готовящейся пищи. Самый большой шатер, принадлежавший, видимо, вождю племени, раскинулся в середине селения. Возле него стояла пара вороных коней, в украшенной диковинными узорами збруе.
Указав на ближайший к темнице шатер, Хантыс сказал:
– Это мой шатер. Видишь чан? Он пустой. Наноси в него воды из того озера!
Озеро располагалось шагах в двухстах от селения. На берегу его Торан увидел фигурки людей, а также двух всадников, разъезжавших возле воды. Торану вручили два кожаных ведра и толкнули в нужном направлении. Краме глаза увидел он, что Хантыс с одним из кочевников скрылся в шатре, а оставшийся сел возле чана и не спускал с Торана глаз.
По пологому склону спускался тот, осматриваясь вокруг. Он мог бежать, мог завладеть лошадью, однако на многие мили вокруг тянулась безбрежная степь, которую он не знал, как и не знал, в какой стороне живут враждебные кочевникам племена. ему нужны проводники, нужны Литин и ее брат.
Девушку он увидел на берегу озера. Сидя у кромки воды вместе с еще одной рабыней, она стирала большую купу одежды, а возле них деловито расхаживала толстая кочевница, следя за тем, как рабыни выполнят работу.
Зачерпнув воду, Торан бросил взгляд на всадников, которые в свою очередь не спускали с него глаз. Один из них что-то сказал другому, и оба они громко заржали.
Скрипнув зубами, Торан отправился обратно к селению. Когда выливал он воду в чан, из шатра вышел Аркей, неся в руках большой таз с помоями. Не заметив Торана, направился он к загону, где повизгивали несколько жирных свиней. Кочевник, сидящий у шатра, даже не взглянул в его сторону, уверенный в безобидности Аркея.
Под вечер поднялся ветер. Он шелестел в листве небольшой рощицы позади темницы Торана. В окошко ему были видны низкие тучи, плывшие по небу. Иногда до слуха долетали далекие раскаты грома. Приближалась гроза.
Дверь распахнулась, впустив порыв холодного ветра, и на пороге возник Хантыс.
– Пошли!
Позади шатра вождя племени, посреди широкой площади были вкопаны в землю несколько деревянных столбов, к одному из которых привязан был полуобнаженный мужчина. На голой спине его уже виднелись несколько синяков, однако главное испытание ждало его впереди. Рядом с ним стояло полное воды корыто, а из него торчала рукоятка хлыста.
Хантыс подвел Торана к группе рабов, среди которых находилась и Литин со своим братом.
– Они все объяснят тебе! – ухмыльнулся Хантыс и отошел к группе обсуждавших что-то кочевников.
– Ты хорошо дрался вчера! – сказала Литин. – Был ты, наверное, раньше воином.
– Да, воином! – с благоговением произнес ее брат.
– Это беглый раб? – спросил Торан, указав на несчастного у столба.
– Он бежал вместе с нами, но пошел в другую сторону, – ответила девушка и добавила с горечью. – Однако и его поймали!
Теперь его ждет сорок ударов.
Предугадав вопрос Торана, дрожащим голосом Аркей произнес:
– А нас… будут завтра.
Повернув голову, Торан бросил взгляд на кочевников, Хантыс ответил ему кривой усмешкой.
– Где вас держат?
Литин указала глазами на приземистый дом шагах в пятидесяти от темницы Торана.
– Ты собираешься бежать? – шепотом спросил Аркей. Во взгляде его читались одновременно надежда и страх.
Торан ничего не ответил, так как к беглому рабу подошел высокий худой кочевник и достал из корыта длинный кожаный хлыст.
Все: и кочевники, и сжавшиеся в кучку рабы – затихли, даже ветер на мгновенье перестал шелестеть листвой деревьев и свистеть в ушах людей. В полумраке вечера опустилась на поселок тревожная тишина.
Нарушили ее далекий гром и последовавший за этим резкий щелчок кнута. Привязанный к столбу вздрогнул, с губ его сорвался стон, а на спине осталась кровавая полоса.
Раздался еще один щелчок, еще один, и еще одна красная полоса прочертила спину несчастного.
Краем глаза видел Торан, как вздрагивал при каждом ударе Аркей и как невольно закрывались глаза у его храброй сестры. рабы жались друг к другу, а кочевники, наблюдавшие за избиением, довольно ухмылялись.
