Чтобы он сделал ещё один шаг, нужно было соблюсти правила, но не перестараться. Советы с форума она помнила – не напирать, не отпугнуть, не напрягать… О-о-о-о, как легко советовать всякие абстрактные глупости, и как тяжело исполнять их на деле. Кира перепробовала всё, от пространного монолога на тему взаимоотношений со Свёклой до стихов со скрытым подтекстом. Всё не то!
Родители к её личному пространству относились с уважением и не мешали. Лишь около одиннадцати ночи мама всё же решилась вернуть ребёнка в реальность:
– Давай-ка спать, писательница моя. Завтра вставать рано, а ты всё телефон терзаешь. Случилось что-то?
– Мам, а что ты делаешь, если не знаешь, как ответить на письмо? – спросила родительницу измочаленная муками творчества Кира.
– Не отвечаю, – пожала плечами мама.
– Нет, а если ответить обязательно надо?
– Ну, смайликом можно отделаться…
Точно! Пропустив неромантичное слово «отделаться», Кира послала ответный смайлик. Всё оказалось так просто. И как она раньше не додумалась?
Теперь была очередь Артура.
Никакого чуда на следующий день не случилось. Так, мелкие подвижки в отношениях с коллективом вроде и наметились, но они были скорее со стороны Киры, нежели со стороны одноклассников. Она вдруг как-то резко, за один день повзрослела и взглянула на ребят другими глазами. Чего ради ломиться в закрытую дверь? Разве ей так уж плохо в мире фей и эльфов? Почему бы не начать писать ещё одну книгу, а на переменках просто читать, учиться и, да-да-да, не общаться, раз уж они так все шарахаются в сторону, словно вспугнутые куропатки от охотника.
Единственный, кто ей был нужен – Артур.
Вот это проблема. После вчерашней эсэмэски Кира наивно ждала продолжения. Ведь он же первый написал. Первый!
Но перед уроком она прямо в гардеробе налетела на Князя и Цаплину. Василиса отчаянно кокетничала, Князь поддерживал игру – ничего особенного, всё, как обычно. Если не считать того, что Кира знала про рыжую нахалку.
И эсэмэс!
Ведь зачем-то же он ей написал?
А как узнать, если Артур, как дурак, хватается за повизгивающую Василису, а та изображает, что недовольна этими вольностями. Ага, очень натурально, как же!
Было очень больно и обидно. Вот Кира так никогда бы не стала себя вести – пошлость какая.
«Ну-ну, размечталась. Никто тебе и не предлагает!» – констатировала она про себя, делая вид, что эта резвящаяся парочка её вовсе не интересует.
По другую сторону вешалки целовалась Никулина со своим толстым Димой.
Очаровательно. И тут мир делится на пары!
Ну и катитесь все! А я одна…
– Привет, принцесса, – шепнул ей кто-то прямо в ухо.
Кровь бросилась в лицо, ноги подкосились.
Ей это снится? И этот запах мяты, туалетной воды, немного другой, но это он, он…
– Ты уроки-то в итоге доделала или так и переосмысливала вчера весь вечер свой героический подвиг? Суперски выглядишь, кстати…
– Мазаев, это ты?! – ахнула Кира, не сумев скрыть разочарования.
Конечно, она выглядела «суперски». Опять всю ночь на бигуди. Мало того, сегодня Кира даже позволила себе чуть-чуть подкраситься. И подушиться. Ведь эсэмэс…
Эта эсэмэска, по-видимому, основательно снесла ей крышу, так как отчего-то казалось, что это некий кульминационный момент, после которого всё переменится к лучшему.
Что-то не похоже…
– М-да. Вижу, мои комплименты тебя не радуют, – надулся Лёня. – А я, между прочим, стихи тебе хотел почитать. В кино ты со мной не пошла…
Тут Мазаев начал скрупулёзно загибать пальцы, перечисляя Кирины провинности:
– Шоколадку сожрала, списать домашку не дала. Я тебе приятности говорю, а ты меня в упор не замечаешь, всё на Князеве своём дыру норовишь протереть…
– Что, так заметно? – ужаснулась Кира.
– А то. Да ладно, не особо заметно пока, но ты не злоупотребляй – Цаплина тебя разжуёт и выплюнет, если ты её парню глазки будешь строить. И чего ты в этом индюке нашла? – неожиданно свернул свой монолог Лёня, сочувственно вздохнул и, махнув рукой, утопал вдоль вешалок куда-то за горизонт.
Лёня ушёл, а чувство неловкости осталось. С одной стороны, ясно было, что вроде он пытается за Кирой ухаживать. Но вот именно, что «вроде», потому что формулировал Мазай весьма затейливо. А с другой – сразу становилось ясно, что в глазах Артура она будет выглядеть вот так же – странно, навязчиво и как-то даже жалко. Ну, пусть не жалко, но неудобства создавать будет. Вот, например, взять Мазаева.
Нравится он Кире?
Дружить можно, парень хороший. Вчера и вовсе показал себя рыцарем. Настоящим, не сказочным. Человека же в первую очередь характеризует не внешность, а поступки…
Сколько угодно можно было рассуждать на эту тему, но встречаться с ним Кира не хотела. Хоть ты тресни. Пусть Лёня сто раз порядочный, благородный и великодушный, но представить, что она идёт с ним за руку или целуется??? Нет уж!
Тогда поставим на место Киры Артура, а на место несчастного Мазая саму Киру. И что выходит?
А то, граждане, что насильно мил не будешь. И какие из этого всего выводы? Выводов масса, а встречаться хочется всё равно с Князевым. Вопреки логике и здравому смыслу.
Примерно так рассуждала Кира, бредя на урок. Учиться не хотелось.
А хотелось, представьте себе, целоваться. Ну, или просто сидеть рядом с Артуром и разговаривать. И чтобы он держал за руку и смотрел так, как тогда в метро.
Вот почему в жизни всё происходит не так, как хочется, а как-то словно назло?
– Слышь, Иванцова, – перед последним уроком к Кире неожиданно вразвалочку подошёл Федянин. – Дело есть.
Это было что-то новенькое. Раньше у них с Федяниным общих дел не было. Ещё утром Кира решила, что больше ни к кому набиваться в друзья не будет и общаться станет только по необходимости, словно это нормально, что она вечно болтается одна. В свете этого было совершенно непонятно, радоваться вниманию Вадика или не стоит.
– Короче, это… давай химию прогуляем, – сопя, предложил Федянин.
– Мы с тобой? – изумилась Кира.
– Да ты что! – Вадик от столь дикого предположения аж в сторону шарахнулся. – Не мы с тобой! А весь класс. Я тебя просто предупреждаю, чтобы от коллектива не отбивалась. Ты на химию хочешь?
– Нет, – поразмыслив, качнула головой Кира. – И что?
– А то. Мы решили сказать, что нам кто-то передал, что химии не будет. Это ж последний урок. Ну, типа, кто-то сказал, все друг другу передали, а кто первый сказал, мы не помним. Ясно? – мучительно подбирая слова, выдал суть идеи Вадик. – В кино пойдёшь?
– С кем? – теперь Кира решила не обольщаться и не предполагать сразу, что сам Федянин её приглашает на рандеву, хотя слова он складывал таким образом, что подумать можно было всё, что угодно.
– Со всеми. Мы все идём, – терпеливо донёс до неё Вадим. – Князь хочет на боевик новый со Стэтхэмом сходить.
– А я не люблю боевики…
– Тогда домой иди. Князь сказал, чтобы в школе никто из наших не болтался, – строго заявил Федянин. – Поняла?
Сходить в кино с Князем страшно хотелось. Пусть там хоть тупую комедию показывают, хоть муть про пришельцев. Какая разница? Конечно, шансов сесть рядом с Артуром мало, но вдруг?
– Да не, схожу в кино, – поспешно кивнула Кира. – А кто ещё идёт?
– Не знаю, – отмахнулся одноклассник. – Моё дело донести инфу, дальше сама.
И он с чувством выполненного долга удалился.
– Сама, – проворчала Кира. – Это опять искать, с кем рядом сесть? Князь небось в середине будет сидеть. А вдруг он сам меня пригласит?
Надежда умирает последней. Тем более что Лёня тоже шёл. В крайнем случае сойдёт за пару.
Всё же любую девушку морально бодрит наличие кавалера, пусть и не того, который снится.
Фильм оказался так себе, Артур обнимался со своей рыжей Василисой, а Лёня сидел как примороженный, неотрывно следя за действием на экране.
Только время потеряла.
Учительница химии, конечно, устроила грандиозный скандал – с воплями, топаньем ногами и питьём корвалола. Имела право. Кире даже стыдно стало – довели пожилого человека. Всё ж прогуливать уроки неправильно. Положено сидеть семь уроков – сиди. Нравится не нравится – нужно делать то, что предусмотрено взрослыми. Зачем предусмотрена химия, если никому она не нравится и никто не собирается в дальнейшем поступать в институты с ней связанные, это другой вопрос. Наверное – для общего развития. Не в химии дело.
Так или иначе, разбор полётов был громким и нервным. С директором, завучем, шмыгающей химичкой и, конечно же, пунцовой от бешенства Светланой Валентиновной.
– Вот, Валерия Ричардовна, – причитала оскорблённая в лучших чувствах химичка. – Полюбуйтесь! В полном составе прогуляли! В полном! А я ждала! Я тут сидела! А они говорят, что кто-то предупредил, что урока не будет! Что я, представляете, я их отпустила! С самостоятельной работы, между прочим! Что я, дескать, передала, что десятый «а» может идти по домам!
