Но эти шприц и игла в руках Зинаиды Николаевны были самыми огромными из самых огромных на свете!..
«Такие вообще-то не бывают! – Подумала Аделаида. – Разве только в цирке, чтоб смешно было. Но, внутри шприца была просто прозрачная вода, а что плохого вода может сделать? Нальют её мне туда, и всё! Тем более, и мама, и папа клялись мной, что совсем не будет больно. Значит всё в порядке!» – и она смело открыла рот.
Игла вонзилась в горло, перекрыв дыхание и свет в глазах… Горло вмиг распухло и стало чужим. От дикой боли, удивления, почти удушья, но более всего из-за страшного разочарования по щекам осенним дождём хлынули слёзы. Точь-в-точь такие, как за оконным стеклом с дохлой мухой.
«Бедная мамочка! – Аделаида не могла ни закрыть лицо руками, ни плакать в голос, ни прижаться к папиной груди. Она боялась пошевелиться, чтоб не сломать иглу в горле и не умереть совсем. Слёзы просто текли из глаз, сливались друг с другом на подбородке и капали на белую салфетку, которую ей прикрутила Зинаида Николаевна. – Бедная моя мамочка! – плакала горько-горько Аделаида. – Если б она только знала, как это больно и ужасно быть здесь, она бы ни за что им меня не отдала! Или пришла бы сюда со мной и сидела бы вон там на стульчике, и жалела бы меня и тоже плакала!» – промелькнуло в голове Аделаиды прежде чем она потеряла сознание…
***
«Это сон. Нет, это не сон. Или всё-таки сон? Кажется… кажется, мы с папой были у врача и… и мне, наконец, вырвали гланды?!. – Аделаида давно проснулась и молча рассматривала огромное чудо, сидящее на подушке прямо напротив её глаз. Сперва она ничего не поняла и подумала, что это чей-то ребёнок пришёл её навестить после операции, сел в ногах кровати и тихо дожидается, пока она проснётся. Однако дети не могут так долго сидеть без движения! Значит, это всё-таки кто-то неживой! Неживой – значит кукла! – Но как она сюда попала?! У меня не было такой красивой куклы в воздушном розовом платье! Или я всё-таки сплю?.. Можно же проверить: приподняться на подушке и попробовать: если я смогу до неё дотронуться – значит, она настоящая. А вот если дотронусь и она исчезнет – значит, я ещё сплю…»
– Ты проснулась? – Ласковый голос бабули звучал совсем рядом, где-то за головой. – Я вот всё сижу, сижу около тебя, жду… Сейчас вот встала, чтоб поправить занавеску.
Аделаида присела на кровати и повернула голову. Чёрные волосы не заплетены как обычно в две жидкие короткие косички, поэтому тут же рассыпаются по плечам. «Да вон же она! Настоящая живая бабуля расправила занавеску и идёт к ней! Откуда она тут?! Горло болит как при ангине. Говорить совсем не хочется. И что говорить? Прилечь бы опять… только вот очень хочется потрогать розовое, похожее на мороженое, платье то ли на ребёнке, то ли…
– Тебе нравится кукла? – Бабуля наклоняется над второй подушкой в ногах и бережно, словно хрустальный башмачок, берёт в руки голубоглазую блондинку с кружевными панталончиками. – Не надо, не надо ничего говорить! – Бабуля успевает прикрыть Аделаидин рот ладонью, чтоб хриплый визг счастья не сорвался с потресканных губ. – Тебе пока нельзя разговаривать. У тебя сейчас голоса нет, представляешь? Даже немного странно, да? Хочешь сказать и не можешь! Смотри, какая красивая, правда? – Бабуля осторожными движениями поправляет кукле причёску. Бабуля наклоняется над Аделаидой и медленно целует её в лоб:
– Нет у тебя температуры, – говорит она, – значит, всё прошло хорошо! У тебя что-нибудь болит? Хочешь водички?
Аделаида, прижимая к себе розовое чудо, отрицательно мотает головой. Она очень даже рада, что надо молчать. Горло щиплет то ли от дырок, образовавшихся после вырывания гланд, то ли от слёз восторга… Она всё сильнее прижимает к себе куклу. Её фарфоровое личико прохладное и очень гладкое. Они почти одного роста! Как жаль, что куколка всё же не живая и не может Аделаиду поцеловать! А как хочется прижаться к тёплому телу! Аделаида всё сильней прижимается лбом к холодному кукольному лбу, в надежде, что он согреется и кукла оживёт. Но холодная кукла сама не обнимает Аделаиду, только милостиво позволяет ей трогать себя.
В комнату тихо входит мама.
Аделаида знает, что мама пухлая и мягкая. У мамы нежная кожа, и она всегда очень вкусно пахнет.
– Проснулась? – спрашивает мама, обращаясь больше к бабуле, чем к Аделаиде.
– Посну-у-улась!.. – ласково отвечает бабуля и поправляет упавший угол одеяла.
– Ну и хорошо! – мама начинает что-то искать в шкафу. Она что-то переставляет, двигает, меняет местами.
Бабуля гладит Аделаиду по волосам и бессвязно, в пол голоса о чём-то рассказывает:
…а деда принёс мороженое. Хорошее такое, ванилькой пахнет. Когда захочешь – скажешь. И тебе дадим, и куколку новую накормим. Ты уже подумала: как мы её назовём? Маринка у тебя есть, Лёля есть, а эту как величать будем?
Аделаида слушает невнимательно, но ей неудобно и бабулю жалко. «Что бабуля только что спросила? – пытается вспомнить она. – Кажется, как назовём куклу?»
Аделаида нескольку секунд морщит нос, потом широко расставляет руки.
– Я не поняла… – бабуля от досады на саму себя начинает тереть кончики пальцев. Ей когда обидно, она всегда так делает.
Мама продолжает стоять спиной и нетерпеливо выдвигать ящики.
Аделаида расставляет руки ещё шире. Кивает головой и удивляется, как можно её не понять!
– «Большая кукла»! – одними губами шепчет она. – Её будут звать просто «Большая кукла!» Хорошо?
– «Большая кукла» и всё? – Бабуля удивлена, но согласно улыбается. – Вот и хорошо! Большая кукла!
Аделаида радостно сучит ногами в постели.
– Не балуйся! Не балуйся! Раскроешься и простынешь! Тебе сейчас после операции нельзя простуживаться, поняла? – Бабуля ловит её за ноги и делает вид, что собралась шлёпать по попе. Это очень весело, но у Аделаиды нет сил веселиться. «Когда они успели приехать из Большого Города? – с удовольствием думает она. – Их же утром тут не было? И откуда такая кукла? Таких не бывает не только в магазине, таких даже в телевизоре не показывают! Если Кощейке рассказать, но не показывать куклу, то она вообще не поверит. И ещё сегодня совсем не воскресенье! Значит – деда на работу не пошёл совсем, они всё бросили и ко мне приехали… – думала Аделаида. – Интересно, где деда? И где папа? Наверное, скоро придут? И поцелует деда… Ой, как всё-таки хочется, чтоб обняли. Бабуля без мамы тоже обнимает, но когда мама рядом, наверное, не хочет. Мама тогда прищуривает глаза и говорит:
– Ооой! Давно не виделись! Подумаешь!..»
Мама выворачивает из ящиков бельё. Мама всегда и постоянно что-то ищет. Она всё куда-то кладёт, потом забывает, куда положила, потом начинает искать, потом ругается, говорит, что все-все в доме переворачивают и берут «её вещи», а их никто не трогает. Потом она, конечно, всё это снова находит, но бывает уже поздно и то, что она искала ей уже не нужно. Вот и сейчас это, что она ищет, куда-то бесследно исчезло.
– Может, ты что-нибудь хочешь? – Ласковые губы бабули снова коснулись Аделаидиного лба.
У Аделаиды загораются глаза и она с готовностью кивает.
– Что? Покажи пальцем.
Аделаида показала в сторону шкафа.
Бабуля удивлённо смотрит в противоположный угол комнаты.
– А что там?
Мама наконец находит, что ей надо, и оборачивается. Она видит, как Аделаида тычет пальцем, но тоже не понимает, зачем она умничает. Есть же у неё рядом новая кукла, что ещё нужно?!
– Статуэтку? – Удивляется мама и тоже тычет пальцем в фарфорового лыжника с пионерским галстуком на шее.
Аделаида, прикрыв глаза, расстроено мотает головой.
– Нет? Вазу?! Зачем тебе ваза?! – Мама не подходит. Она внимательно смотрит на направление Аделаидиного пальца.
– Часы?! – Мамины брови удивлённо взлетают вверх.
– Программу передач?! Зачем она тебе? Ты же такой мелкий шрифт не можешь прочесть! Послушай, не капризничай! – Строго говорит мама. – Если тебе сделали операцию, это же не значит, что ты должна всем на башку сесть, не правда?
Аделаида расстраивалась всё больше. Она показывает пальцем всё чаще и чаще. В уголках глаз уже заблестели слёзы. Она отрицательно крутит головой каждый раз, когда мама снова и снова совершенно не понимает, что она хочет сказать.
– Да что тебе надо, чёрт возьми?! – Мама начинает терять самообладание. – То не хочешь, это не хочешь! Что тебе подать?! Тоже мне барыня нашлась! Ну, ладно! – Мама вдруг догадывается. – Скажи бабуле на ухо, а она мне скажет. Имей в виду – всякие глупости не говори, а то я уже начинаю сердиться! Ты же знаешь – мне нервничать нельзя!
Бабуля осторожно наклоняется над Аделаидиным ухом, задев очками волосы Большой куклы:
– Говори, говори мне шёпотом на ушко!
Аделаида в изнеможении прикрывает глаза:
– Мамочку, – с трудом выдыхает она, – мамочку хочу, чтоб капельку обняла…
Бабушка с дедушкой жили очень далеко – в другом городе. Этот Город был Большим. Когда у них не было машины, мама с папой возили Аделаиду с Сёмой туда в гости на такси. Обратно возвращались на следующий день, или очень поздно ночью. Так говорила мама:
