В орнаментах мудехар прекрасно смотрелись вместе восточные геометрические мотивы и характерные растительные узоры, что не преминул использовать Диего де Силоэ, автор храма на Новой Площади. При маврах здесь устраивались скачки, точнее, конные игры, где участники показывали себя меткими стрелками и ловкими наездниками. Пласа Нуэва является местом, где Дарро уходит в подземный тоннель, и где находится второй Фонтан Львов — не слишком удачная копия знаменитого источника в Альгамбре. В 1587 году на главную площадь перебрался городской суд, занявший просторные комнаты дома с соответствующим названием Кансельерия. Отделкой здания, спланированного и построенного зодчим Диасом Наварро, занимался известный скульптор Алонсо Эрнандес. Современники называли его творение лучшим среди подобных в испанской архитектуре; особого внимания удостаивался портал — величественное, богато декорированное сооружение, обрамленное статуями Правосудия и Могущества. Сверху главный вход был оформлен изображениями королевских гербов. На первый взгляд фасад Кансельерии близок постройкам итальянского маньеризма (от итал. maniera — «манера», «стиль»). Считается, что это направление, завоевавшее западноевропейское искусство в XVI веке, отражало кризис гуманисткой культуры Возрождения. Маньеристы действительно предпочитали сложность, создавали крайне напряженные образы, изощренные формы, хотя нередко отличались остротой художественных решений, но последнее в основном относилось к живописи и очень редко к архитектуре. Повторяя приемы итальянских коллег, испанские зодчие того времени также утверждали в своих работах неустойчивость и трагизм бытия, власть иррациональных сил, пытаясь доказать субъективность искусства в целом.
В Кансельерии по-итальянски четкие формы конструкций несколько противоречат испанской пышности; контраст виден в расположении окон и фронтонов, произвольно разбросанных по всему фасаду. Особенно привлекателен ее открытый внутренний двор (исп. patio). По традиции окруженный галереями, он в любое время года залит солнечным светом. Удивительно легкой выглядит аркада на тонких высоких колонках, расположенная в нижнем уровне открытых коридоров. Проект патио, как и всего комплекса, приписывается Диего де Силоэ, во всяком случае, созданный им собор имеет много похожих деталей. Своеобразно решена верхняя часть одной стены, сплошь застекленная и поделенная на части полуколоннами. В центре двора устроен скромного вида фонтан в форме чаши.
Алькайсерия — бывший крытый рынок, сильно пострадавший от огня и возродившийся после реконструкции, правда, в ином качестве. В 1843 году само здание и часть прилегающего к нему квартала выгорела дотла. Восстановительные работы велись бережно, при возведении новых зданий строители пользовались образцами, что позволило сохранить их прежний облик. Рядом с этим районом на маленькой площади Дель Кабильдо помещается старый дворец Л а Мадраса, построенный в XIV веке для исламского университета. После освобождения Гранады от арабов он был переделан в ратушу, однако европейский интерьер до сих пор украшают мавританские детали, например молитвенная ниша михраб. В дальнейшем фасад здания преображался много раз, в итоге окончательно утратив первозданный вид.
Расположенный рядом с дворцом Корраль дель Карбон (Двор Угля) представляет собой здание, где в средневековые времена под одной крышей помещались рынок и гостиница. Последняя сохранилась доныне и на сегодняшний день является единственным в Европе образцом постоялого двора арабского типа. При Католических королях здесь устраивались спектакли, а затем открылась угольная биржа, от которой изрядно почерневший двор и получил свое странное название.
Улицы современного Альбайсина являются местом сбора туристических групп. Исторический квартал, где чисто выбеленные дома спускаются по склонам холма, привлекает своим восточным колоритом: узкие улочки, сувенирные лавки, крики торговцев и характерная для Испании суета, свидетельствующая о мирной и благополучной жизни. Он влечет к себе одиноких романтиков, которые находят здесь многое из того, чем жила средневековая Гранада. Гурманы засиживаются в ресторанах с традиционной андалузской кухней. Любители музыки покупают гитары в специализированных магазинах, самый крупный из которых — «Хуан Лопес Агуиларте» — находится в Альбайсине.
В обиход жителей Гранады вошла такая полезная арабская традиция, как чаепитие, здесь в последнее время одержавшее верх над кофеманией. В Альбайсине с каждым годом появляется все больше чайных, оформленных в духе мусульманского искусства, где гостям предлагаются простые и экзотические сорта чая, блюда восточной кухни, в том числе знаменитые сладости. В лучших заведениях подобного рода трапеза сопровождается этнической музыкой и танцами.
Для тех, кто интересуется историей, распахнуты двери Археологического музея, расположенного во дворце Каса дель Кастриль. В здании, украшающем квартал с XVI века, выставлены не только древности, но и работы современных живописцев. Его фасад украшает рельеф с двумя щитами, на которых изображены геральдические знаки Насридов, правителей из рода, возглавившего Гранадский эмират после падения Кордовского. Обширные фонды музея составляют археологические материалы, относящиеся к длительному периоду времени: от Каменного века до времени правления последних эмиров.
Белоснежные и немного пожелтевшие от времени здания в Гранаде создают удивительную атмосферу средиземноморского побережья. Столь же экзотичен город ночью, когда в отсутствии любимого испанцами шума можно приобщиться к тайне, конечно, связанной с мавританским прошлым города. Особый климат, чистое небо, прозрачный воздух, наполненный дыханием гор, создают на равнине Вега де Гранада ощущение другого мира.
Гранада. Аббатство СакрамонтеСкучающие туристы обычно проходят по Калье (от исп. calle — «улица») Сан-Хуан де лос Райес, откуда можно выйти на смотровую площадку Мирадор де Сан-Николас и полюбоваться Альгамброй издалека. Верующие поднимаются на священную гору Сакромонте, где в церкви мужского монастыря Абадия хранятся мощи святого Сесилио, главного покровителя Гранады. До бенедиктинцев в пещерах, устроенных в склоне холма, жили цыгане. После ухода мавров большинство из них перекочевало в Альбайсин, вскоре превратившийся в район обитания изгоев. Вместо нарядных эмирских слуг по его улицам бродили толпы нищих и только историки знали, что здесь когда-то жили владельцы соколов. В некогда престижном квартале навсегда поселилась бедность. Жалкое зрелище являли собой обшарпанные лачуги, грязные разбитые мостовые, сорная трава, вытеснившая зелень брошенных садов.
Постоянное население Альбайсина, помимо цыган, долгое время составляли потомки мавров. Первые появились здесь во времена императора Карла V, который сумел заставить беспокойных подданных привыкнуть к оседлой жизни. Подчинившись королевской воле, они забыли о шатрах, но, как утверждают писатели, «полюбили грустные песни и начали танцевать мрачное фламенко».
В старину цыгане собирались на площади Кармен, куда вела одноименная улица. Представительницы кочевого племени отличались от гранадских дам смуглыми лицами с жесткими чертами, но более всего — слишком свободным поведением, неприемлемым для почтенной синьоры. Утром женщины приходили к храму, чтобы продать, например, посуду, выдав дешевые жестяные кастрюли за медные.
По вечерам они стирали белье у единственного в этом районе источника, где одновременно занимались попрошайничеством, извечным промыслом цыган. Заметив прохожего нездешнего вида, пестрая толпа бросалась к нему, угрожая не пустить дальше, если тот не даст несколько песет. Среди временных обитателей самыми колоритными фигурами были бродячие музыканты. Водрузив пеструю шарманку на тележку, запряженную ослом, шарманщик обходил оживленные улицы квартала, развлекая прохожих мелодиями пасодоблей, танго и самб. Рядом с ним обычно ходила женщина — горбатая, на костылях или с изуродованным лицом, которой требовалось нести корзинку и жалостливым голосом просить: «Ослу, на корм ослу, пожалуйста!»
Путник, впервые оказавшийся в старом городе, мог удивиться, ступив на выложенный отесанными камнями тротуар и недолго порадовать свой взор красивыми орнаментами. Такими дорожками пользовались все жители квартала, правда, немногим требовалось пройти небольшое расстояние от шоссе до ворот богатой виллы. Остальным приходилось идти в клубах пыли по земле или испытывать на прочность обувь, шагая по грубо мощеным дорожкам с шероховатыми, то круглыми, то ребристыми, то вовсе острыми камнями. Спуск в центр города выглядел настоящей горной тропой, движение по которой требовало альпинистской сноровки. Особые трудности сулило преодоление одного из ее участков, сплошь покрытого уступами и глубокими поперечными расселинами.
