Кладбищенская тишина повисла в доме, политик с лицом филина растерянно смотрел на собравшихся. Хозяин побледнел и промолвил:
— Ты что, совсем идиот? Мы тебя проталкиваем в городской совет, а ты ведешь речи о комиссии «антикаморра»? Да я тебе отрежу твою безмозглую башку и выброшу ее в мусорный бак. Ребята! Возьмите этого придурка и вышвырните его вон отсюда.
Двое парней взяли толстяка за воротник и вытолкали без всяких церемоний из дома.
— Я прошу у вас прощения, но откуда мне было знать, что есть на свете такие идиоты; а ведь у него еще и диплом о высшем образовании.
Раздались смешки, какие-то комментарии, потом поцелуи, объятья, и в конце концов все распрощались. Я осталась одна, потом добралась до своей комнаты, возблагодарив Бога всех животных за то, что в течение всего вечера мне удавалось избежать встречи с Наташей, но я все еще очень переживала за несчастную Катену. В конце концов усталость одолела меня и я заснула. На следующее утро я проснулась не в лучшем настроении.
— Но этот гомик совсем с ума сошел? Она убила любовника! Вот увидишь, сейчас нагрянет полиция.
От криков Дона Дженнаро вздыбились все мои волосы, до сих пор украшенные бантиками.
— Прекрати сейчас же, не дай Бог дети услышат, — ответила синьора Марителла. — Ты же знаешь, я не хочу, чтобы они догадывались о некоторых делах. А потом ты, как всегда, ничего не понял. Она его убила из-за любви. Вот, смотри в газете, читай:
«УБИЙСТВО В СОСТОЯНИИ АФФЕКТА В ГОМОСЕКСУАЛЬНЫХ КРУГАХ.
Кристиано Бричиллино по прозвищу „Катена“ убил своего молодого любовника».
Синьора Марителла швырнула газету на стол.
— Читай! О нас тут ни слова. Ты сделай вот что — поезжай к тетке в деревню. После того как приедет полиция и проведет расследование, ты вернешься. Езжай, не беспокойся, я их встречу.
Дон Дженнаро ушел, хлопнув дверью и проклиная все на свете. Я выбралась из своей комнаты, прошла мимо покоев Сузумеллы, которая, посмотрев на меня, шепнула:
— Бедная Катена, ее навсегда запрут в тюрьме, а ключи выбросят.
Я вернулась в комнату синьоры и увидела ее прильнувшей к телефону:
— Думаю, мы скоро сможем увидеться, мой старшенький уехал в школу за город… Да! Знаешь, я еще номер телефона поменяю, любовь моя! Может, мы даже сможем провести вместе всю ночь… да, любимый! Я тебе попозже перезвоню.
Хозяйка выбросила мобильный в мусорное ведро, потом посмотрела на меня и сказала:
— Паккьяна, сегодня — праздник. Мне очень жаль бедняжку Катену, но сегодня у меня праздник. Мой муж, «мой старшенький», уехал из Неаполя, и я смогу увидеться с моим любимым.
Она надела шубу, сделав знак следовать за ней; мы сели в машину и направились в салон сотовой связи. К радости продавца она купила целых семь телефонов. Мы снова сели в машину и поехали в офис семейного адвоката, которому она поручила защиту Катены. И в конце концов — к ветеринару.
— Бедная собачка! Что вы на нее нацепили? — спросил мужчина в белом халате и, снимая с моей головы бантики, начал меня осматривать. — Так у нее еще и глисты.
Хотелось бы посмотреть, после всего того, что мне пришлось испытать, что бы вылезло у него; вот смеху-то было бы: ветеринар с глистами.
— Собаку я оставлю, вернусь через полчаса. Помойте ее, выведите глисты, сделайте прививки, ну и все такое, увидимся.
И на всех парах синьора Марителла направилась к выходу, оставив меня в одиночестве, на руках у мужчины в белом, среди приторного запаха лекарств, шампуня и духов. «Ну ладно, — думала я, пока ветеринар заботился о моем маленьком тельце. — Она сказала через полчаса». Хотя полчаса прошли уже два часа назад, а от синьоры не было никаких вестей. Я прождала еще целый час, прежде чем раздался звонок. Врач, поглаживая меня по голове, свободной от этих отвратительных бантиков, сказал:
— Это была твоя хозяйка. Она сообщила, что заберет тебя завтра. Сегодня тебе придется провести ночь в лечебнице.
Я растерялась. Я скучала по Катене, я скучала по Сузумелле, мне даже не хватало Наташи, но терпеливая и сдержанная, я приняла такой поворот событий.
Прошел вечер, ночь и наконец утром, к открытию клиники, синьора приехала за мной. Она вся светилась, я же была счастлива вернуться домой. Когда мы садились в машину, она набрала номер на новеньком мобильном.
— Любимый? Любовь моя… какую чудесную ночь я провела с тобой. Я почувствовала себя королевой, танцующей прямо на луне… да! Я решилась… я уезжаю с тобой. Нет! Не будем торопиться, сейчас есть проблемы, с которыми надо разобраться, еще я должна позаботиться о Катене… я не отступаюсь, тебе просто надо немного потерпеть… да! Не беспокойся, все, я больше не могу говорить, я приехала… пока, любимый.
Синьора отключила телефон со счастливой улыбкой, порхавшей по ее прекрасному лицу, но тут мобильный снова зазвонил.
— Алло… а, это ты, Дженнаро?.. Нет, я была занята, я разговаривала с адвокатом… да, он сказал, что завтра пойдет в тюрьму, чтобы увидеться с Катеной, потом он расскажет, как дела… да, у детей все в порядке. Я отправила их к Нинетте: когда приедет полиция, я не хочу, чтобы они увидели весь этот спектакль… да! Если приедет полиция, я скажу, что ты уехал из Неаполя по работе… спала ли я одна? Я пока еще не завела себе любовника! Вот когда заведу, тогда я буду спать с ним… господи боже, Дженнаро, ты сразу хочешь убить меня, я пошутила… ладно, больше шутить не буду. Да, прости, созвонимся… да, мобильные я сменила. Я купила шесть штук с сим-картами… да, я отправлю эсемеску с номерами… мама миа, Дженнаро, ты думаешь, я совсем дура?… Эсемески нельзя отследить, а потом я напишу тебе, как в сказочке про Белоснежку, и ты все поймешь… не злись, созвонимся сегодня… пока, будь умницей.
Мы наконец вошли в дом. Я побежала к Сузумелле, которая, казалось, ждала меня, чтобы поговорить.
— Ты видела, какая мерзость? Муж уехал, и она тут же привела в дом любовника. Конечно, Дженнаро, мой внук, паршивый муж, но жена его просто отпетая проститутка. В свое время я содержала питейное заведение,[19] но я потрясена тем, что творится сейчас. Мне жаль моего внука, но я надеюсь, что больше не увижу кровопролития. Эти жестокие негодяи, кровожадные ублюдки, — кто знает, что им еще придет на ум! А я понятия не имею, что будет со мной завтра, — вдруг Сузумелла, будто в бреду, запела:
Мы не карбонарии,
Мы не монархисты,
Мы — каморристы,
Мы отдерем и тех и других.
— В мои времена не рассуждали, не раздумывали, а просто взгляд, замах, прыжок, удар ножом, никаких признаний, никаких объяснений… а если синьора Марителла попробовала бы возразить! Да! Да! Она уже лежала бы в могиле.
Мелодия «Фуникули-Фуникула» прервала рассказ старухи. Марителла открыла дверь: это были полицейские, которые пришли насчет Катены, потом они спросили про Дона Дженнаро. В общем, они сообщили, что любовник Катены не умер и что журналисты выдали ошибочную информацию. Полицейские ушли, и Марителла сразу же позвонила адвокату.
— Приходила полиция… Да! Я сказала, что Катена здесь работала и что муж мой уехал по работе. Да, да! А еще они сказали, что тот мужчина не умер… как, вы уже знаете? Почему же вы мне не сообщили? Господи, такая важная информация, а вы молчите? Адвокат, Катена ведь как член семьи, что вы такое говорите? Конечно, вы должны действовать и как можно скорее… Ладно, дайте мне знать, всего доброго.
Она закончила разговор, сдобрив его напоследок отборными ругательствами, после чего добавила:
— Этот адвокатишка настоящий придурок!
Потом она снова взяла телефон и набрала другой номер.
— Алло, любовь моя? О, синьора, простите. Я ошиблась номером, — и, повесив трубку: — Господи, это его мерзкая жена.
Набрала еще один номер:
— Дженнаро?.. Да, приходила полиция. Все в порядке. Тот парень не умер… нет! Пока не приезжай, я сказала, что тебя нет в городе… Дженна, упрямая ты башка. Делай, что хочешь… Да!.. Да! Пока, — она закончила разговаривать, но мобильный вновь зазвонил.
— Алло, любимый, прости меня, но откуда мне было знать, что ты оставил телефон дома?.. Да наплюй ты на свою жену, через несколько дней мы уедем. Послушай, сегодня мы увидимся в той же гостинице… нет, у меня дома нельзя, потому что Дженнаро, может быть, вернется… и если он меня не найдет, я скажу, что уехала из дома к подруге, потому что боялась оставаться одна… Нет! Мне не страшно, если Дженнаро хочет быть со мной, ему придется вести себя хорошо, я слишком много знаю… я позабочусь о Сузумелле и собаке и приеду к тебе… пока.
Марителла приготовила бульон для старухи, наполнила мою миску сухим кормом, собрала сумку и вышла из дома.
Я улеглась рядом с Сузумеллой.
— «Сарачена» провела со мной всю ночь, она сказала, что скоро я буду с ней и в этом доме нас будет двое, только я и она. Я спросила, в чем же моя вина? И почему мне суждено остаться в этом доме? Она ответила, что, возможно, стены пропитаны моим присутствием и что меня ждет мучительная смерть. Но как это! Я умру в муках адовых? Неужели недостаточно было этих ста лет страданий? Никогда не было любви, о которой я мечтала, ни одного счастливого дня, я прошла через две войны, я пережила целые семьи, поколения, стиснув зубы, я вырастила своих детей. Мне хотелось, чтобы хотя бы они прожили достойную жизнь, но они, напротив, все умирали на моих глазах, я всегда одета в траур, а потом, после них, их дети и дети их детей, а я все так же в черном, и я не могла даже показать своего горя, своего траура, потому что я была Донна Сузумелла! Паккьяна! Я не хочу гореть в аду, что же мне делать?
