в большие куски бамбука.
В далеком прошлом спектакли «Но» часто проходили на воздухе. Сосны на «дороге цветов» – остаток прошлого; нарисованная на заднике сосна тоже напоминает о том, что спектакли игрались среди природы.
Между передними местами зрителей и квадратной, выдающейся в зал площадкой сцены остается пустое пространство метра в три с половиной шириной. Некогда в старину на этом пространстве разбивался низкий карликовый сад.
Актер на сцене, играющий девушку, полуговорит-полупоет, Тембр голоса нарочито низкий, какой-то угрожающий. Вообще это пение производит мрачное, угрожающее впечатление.
Актеры поворачиваются так, как если бы очень сильно замедленной киносъемкой заснять строевой поворот хорошо обученных солдат.
Как объясняет мне спутник, сцена «Кабуки» по сравнению со сценой «Но» постепенно пятилась назад и наконец превратилась в обыкновенную сцену, а мост с тремя соснами театра «Но» постепенно повернулся к публике и стал «дорогой цветов».
Перед самой сценой, в самой ближней к ней ложе, сидит знаменитый любитель театра «Но», известный тем, что за многие десятилетия он не пропустил ни одного спектакля. Старик сидит почти один в пустом зале, на репетиции. Перед ним привычно разложены книги, коробочка с завтраком, чайник с чаем, палка. У актера, играющего героиню, старинная маска школы Тонда. Эта маска считается одной из лучших масок «Но». Но маска только на героине; на актере, играющем молодого самурая, нет маски. Я спрашиваю – почему. Знаток «Но» отвечает мне, что маску надевает только ситэ, то есть только тот, кто играет главную роль, а ваки, то есть тот, кто играет второстепенную роль, не надевает маски.
– Почему?
– Такова традиция. Маску надевает только тот, кто играет главную роль.
Меня продолжает удивлять, почему у героя-любовника нет маски.
– Разве это второстепенная роль, это же герой-любовник? – спрашиваю я.
– Да, это второстепенная роль и второстепенный артист. Второстепенный артист никогда не играет главную роль.
Я спрашиваю: во всех ли пьесах маску надевают только женщины?
– Нет, и мужчина надевает маску, когда он является ситэ, то есть играет главную роль. Но эта пьеса женская, потому что в ней главную роль играет женщина, и в таких женских пьесах мужчина всегда ваки и поэтому не надевает маску.
– Кто сидит там, в коричневых кимоно рядом с самураем? Это хор?
– Да, хор. Сейчас их шестеро, но хор бывает до десяти человек.
– А на чьи деньги содержится театр?
– На средства господина Тонда.
– Наверное, театр работает в убыток?
– Да. Представления бывают только раз в неделю, по воскресеньям.
– А почему самурай сидит сейчас на этой штуке? (Я показываю на довольно высокое сиденье цилиндрической формы, лакированное, черное с золотом.)
– А он сейчас не участвует в действии и поэтому сидит на своем месте.
– Такая штука всегда ставится на сцене, это традиция?
– Да, это место сидения для ваки.
Костюм самурая – не костюм настоящего самурая, он не связан с какой-то определенной эпохой, так же как и костюм героини. Это условный костюм, обозначающий, что человек в этом костюме – самурай, а женщина в этом костюме – героиня пьесы.
Героиня условно плачет на сцене. Ее рука приподнята до уровня глаз и повернута ладонью к лицу, а веер в другой руке полураспущен – это означает, что героиня плачет.
Героиня плачет, а самурай приказывает подать повозку с быками, чтобы ехать смотреть на цветущие вишни. Невидимка в сером кимоно приносит белый каркас повозки и устанавливает его на сцене. Героиня входит в этот четырехугольник из досок, изображающий собой арбу, в которую запряжены быки. Теперь, когда она вошла в арбу, герои уже не стоят, а едут смотреть цветущие вишни. Однако самурай не влезает в арбу. Держась за небольшой меч, он стоит возле арбы. Одет он в очень широкие белые штаны, похожие на пышную женскую накрахмаленную юбку, и в ярко-зеленую куртку, похожую на короткое кимоно. На голове у него черная шляпа, больше всего похожая на шляпы современных дам. Она сильно надвинута на лоб я вздернута кверху сзади.
Я спрашиваю, почему, раз они едут, самурай не влезает в арбу, рядом со своей возлюбленной. Не должно ли это означать, что он едет рядом с арбой верхом?
Но мне отвечают, что моя догадка ошибочна. Самурай тоже едет сейчас в арбе, но так как реально на сцене в этом ящике им вдвоем будет тесно, то он не влезает в ящик, а просто стоит неподалеку от него, но это все равно значит, что они вместе едут в арбе.
Сев в арбу, герой и героиня начинают петь, сменяя друг друга и рассказывая в своей песне о той дороге, которая ведет их от дома самурая до того дома, возле которого они будут глядеть на цветущие вишни. Героиня, проезжая на арбе, видит горы, покрытые лесами, и плачет, вспоминая свою мать. Пока она поет и плачет странным, натянутым, берущим то очень высокие, то очень низкие ноты голосом, я потихоньку спрашиваю, полный ли зал бывает по воскресеньям, когда здесь играют спектакли, и кто ходит на эти спектакли.
Мне отвечают, что на них ходят обычно любители театра «Но» и люди, которые хотят учиться этому искусству.
– А широкая публика? – спрашиваю я.
– Нет. Главным образом только любители.
– Сколько всего людей помещается в зале?
– Триста, четыреста, но он редко бывает полным. На сцене тем временем в действие вступает хор. Когда хор поет, герои молчат, и наоборот.
– О чем поет хор? – спрашиваю я. – Он объясняет душевное состояние героев или рассказывает о происходящих событиях?
– И то, и другое. Хор рассказывает о том, что происходит на сцене, и о том, что творится в душе героев. Вот сейчас хор поет о том, что на дороге встретился храм. А теперь героиня начинает молиться…
После того как героиня помолилась, арба продолжает двигаться дальше, и наконец хор поет о том, что герои приехали на место. Слуга-невидимка уносит арбу, героиня стоит, полуприподняв перед собой одну руку, а в другой держа полураскрытый веер. Я уже знаю, что эта комбинация жестов означает молитву. Героиня снова молится. Ее движения отражаются на полу сцены, сделанном из удивительно отполированного дерева.
– Почему самурай без большого меча? – спрашиваю я.
– Потому что он поехал недалеко от дома.
Я смотрю на инструменты в оркестре. Один инструмент похож на флейту, другой – на маленький барабан, третий представляет собой тоже нечто вроде барабана – он состоит из двух тарелок, соединенных палочками, словно это большая клетка для птиц. Человек, у которого в руках этот инструмент, от времени до времени сам издает голосом звук, похожий на
