Баймирза лениво, без аппетита. - Очень нужны деньги. Возможно, мы с вами полетим в Карачи.
Он назвал и другие большие города - столицы азиатских стран.
- Завтра же полетим в Карачи, - схватился за спасительную мысль Баймирза. - Этот майор
совершенно не разбирается в сложившейся обстановке.
- Майор Харбер - опытный разведчик, - оказал Махмуд-бек, - и он выступал не от своего имени.
Разумеется, получена инструкция. Англичане будут давать деньги. Но на каждое конкретное дело. Они
щедро заплатят, например, за диверсию. А вообще... - Махмуд-бек развел руками. - Они никогда не
разбрасывались деньгами.
- Я же предлагал наш план...
- Вы правы. Но мы не очень твердо стоим на ногах. Поэтому с нами так... не слишком вежливо
обходятся...
- Не очень твердо... - рассеянно повторил Баймирза.
- Что с журналом? Я за последнее время видел два-три номера... - сказал Махмуд-бек. - И то
случайно. Что с ним?
- Неважно... - сознался Баймирза. - Нет денег. Мы не имеем связи с соотечественниками. Посылаем
по случайным адресам. Я для этого и приехал, чтобы установить связь с эмигрантами. Узнать, как вы
живете... И... - Он поднял голову. Внимательно посмотрел на Махмуд-бека. Трудно произнести вслух свое
признание. А надо... - И собрать здесь деньги на... нужды комитета. На издание нашего родного журнала.
Баймирзе не понравилось молчание Махмуд-бека. Долгое, томительное молчание. Махмуд-бек
старательно отрезает кусочек мяса. Он же не хочет есть. Для чего так терзает бифштекс...
Махмуд-бек отложил вилку и нож. Вытер ладони.
- Здесь трудно собрать деньги, - твердо сказал он. - Вы должны знать правду, Баймирза. Плохо живут
эмигранты.
- А в других местах? - нерешительно начал Баймирза.
- Я был почти во всех странах... Я в Азии живу очень давно, Баймирза. По-моему, всю мою жизнь. И
везде сталкивался с нищетой. А богатые хорошо обходятся и без борьбы. Они тратят деньги на другие
нужды. Они заняты только собой.
- Но... собрать состоятельных людей. Поговорить с ними... - не очень уверенно предложил Баймирза.
- Это можно, - согласился Махмуд-бек.
Он вернулся домой поздно. Фарида, как обычно в таких случаях, не спала. Она взглянула на мужа с
тревогой, но, увидев спокойное лицо, правда очень усталое, облегченно вздохнула.
- Вы будете ужинать?
- Нет, дорогая, - ответил Махмуд-бек. - Я ужинал в шикарном «Тадж-Махале» с почтенным
господином. - Махмуд-бек кивнул на дверь: - Она спит?
- Спит. .
- А кофе у нас есть? - неожиданно спросил Махмуд-бек.
- Есть... - ответила Фарида. - Но вы же...
- Сегодня надо выпить. Обязательно. Иначе моя голова расколется.
- Вы больны? - испугалась Фарида.
199
- Здоров! Здоров! - успокоил Махмуд-бек. - Она просто лопается. В ней столько слов... И каких слов!
- Стихи? - несмело спросила Фарида.
Махмуд-бек вздохнул и грустно ответил:
- Нет. . Пока не стихи. Но это очень нужные слова.
- Я сварю кофе. Сейчас...
- И побольше. А утром, когда придет Шамсутдин, меня обязательно разбудите...
- Вы же совсем не отдохнете.
- Скоро отдохнем, Фарида. Очень скоро... - горячо заверил Махмуд-бек.
Он взял ее ва плечи.
- Вы столько раз говорили, - вздохнула она.
- Я говорю в последний рае. А утром мы должны обсудить с Шамсутдином, кого пригласить в гости.
- В гости?
- Вечером будут гости. Будет и почтенный господин из Европы. Я с ними хочу проститься.
- Проститься?
Она ничего не понимала. Что твориться с Махмуд-беком? Кофе... Гости... И... прощание.
- В чем дело? - с трудом скрывая радость, спросила она.
- Дня через три мы уезжаем. Точнее, улетаем.
- Куда? - прошептала она.
- Домой... - тоже шепотом ответил Махмуд-бек. - Домой, родная.
Не только состоятельные люди должны прийти на встречу с Баймирзой Хаитом. Но, рассчитывая
устроиться где-нибудь в сторонке, лучше всего у забора, решили появиться бедные эмигранты. Очень
хотелось услышать от большого гостя: что же будет дальше, как жить, на что надеяться?
Свой дом, вернее, довольно обширный двор для этого сборища предоставил Азими. Недавно здесь
шумела редкая, веселая свадьба, а сейчас должен состояться серьезный разговор, который решит
судьбу туркестанских эмигрантов.
Решит ли?
Азими, конечно, был в курсе дела, как англичане обошлись с одним из руководителей Туркестанского
комитета. Даже обещаний о помощи, конкретных, деловых, не высказали.
Хозяин дома успел переговорить с Махмуд-беком о пользе их собрания.
- Конечно, на съезд наша встреча не похожа, - серьезно ответил Махмуд-бек. - Но комитет должен
знать о положении людей, заброшенных на чужбину.
- Заброшенных? - усмехнулся Азими. - Никто нас не забрасывал. Сами бежали. Да еще потянули за
собой всякий сброд. А этот сброд поднимает голову. В удобный момент и прирежет.
Махмуд-бек промолчал. Быстро, оказывается, Азими разобрался в обстановке.
- Не верю я в этот комитет, - продолжал Азими. - Нет у него своего лица, своей точной линии. Перед
Гитлером гнули спину, перед этой сволочью, которая ни с каким народом не считалась. На что
туркестанцы надеялись?
- Обещал вернуть землю, - пожал плечами Махмуд-бек. - Богатство...
- Фашисты? - Лицо у Азими изменилось. - Кому обещали? Кто был принят Гитлером? Чокаев? Вали
Каюм-хан? Баймирза? Их близко не подпустили к этому маньяку.
Азими сам надеялся на немцев. Но этого самолюбивого человека не хотели слушать. Его швырнули в
лагерь, в грязь.
- Гитлер сделал бы из нас рабов. Или уничтожил... - уже спокойнее, стараясь взять себя в руки, сказал
Азими.
Махмуд-бек и Азими встретили Баймирзу Хаита у ворот. Хозяин дома, взглянув на часы, при виде
гостя тихо проворчал:
- Немецкая аккуратность...
Баймирза рассчитывал увидеть во дворе нетерпеливых, ожидавших его эмигрантов, не скрыл
удивления: двор пока был пуст.
- Наши люди живут вне времени, - оправдался Махмуд-бек. - Не скоро соберутся...
- Пока посидим. Чай готов... - предложил Азими. Он заметно изменился. Появилось почтение к
представителю комитета. Даже услужливость сквозила в словах: - Пожалуйста, проходите, уважаемый
Баймирза-ака... В дом, в дом...
В мехмонхане, уютной гостиной, был накрыт стол. Так сказать, для узкого избранного круга. Азими не
рассчитывал угощать даже чаем все сборище.
Вначале разговор был пустяковым. Азими и Баймирза Хаит прощупывали друг друга
незначительными репликами о жаре, ценах, порядках в этой стране.
- Здесь порядок сохранится, - твердо сказал Азими. - У наших друзей руки крепкие. - И вдруг, не
сдержавшись, грубовато напомнил: - А я вас впервые, Баймирза-ака, увидел в нашем лагере. Слушал
вашу речь...
Баймирзе Хаиту стоило большого, труда сохранить невозмутимый вид.
- Да, мы много ездили... Хотелось вытащить соотечественников из страшных, невыносимых условий.
- Да, вытаскивали, - многозначительно сказал Азими. - Думал я подойти к вам, поговорить...
Баймирза Хаит хотел что-то сказать, но счел нужным промолчать, отхлебнуть остывший чай.
200
Высокому гостю было не по себе. Этот выскочка Азими все-таки зарвался. Каким-то брезгливым
жестом Баймирза отодвинул пиалу. И тарелочку с халвой тоже отодвинул.
Спас положение слуга, который, почтительно склонив голову, доложил:
- Люди начали собираться.
- Хорошо! - сказал Азими.
А у Баймирзы Хаита настроение было совершенно испорченным.
Вновь с почтительно склоненной головой появился слуга. Нельзя было рассмотреть его лица. Только
по услужливым поклонам, легким движениям можно догадаться, что он молод. А вот насколько предан
хозяину - покажет время.
Слуга сумел заметить кивок головой, еле заметный кивок Азими, и, отступив в сторону, пропустил
величественного старика.
Вероятно, Азими дал указание, кого из гостей следует сразу ввести в мехмонхану. За европейским
столом пустовало несколько мест.
Старик оказался известным торговцем. Несколько лет назад он навещал муфтия Садретдин-хана,
слушал его многообещающие речи, приносил деньги, а потом исчез, махнул рукой на «святую борьбу»,
перебрался в эту страну и занялся более прибыльным делом.
Старик не узнал Махмуд-бека. Он со всеми учтиво поздоровался и сел на предложенный хозяином
стул.
«Ну из него Баймирза не выжмет пи гроша», - подумал Махмуд-бек.
