в старую юбку и рысцой бросилась в хлев. Оба подсвинка проголодались и яростно кинулись к дверце загородки, защемив ею Алисе руку. А у Венты туго набухло вымя. Поставив студить молоко, Алиса вернулась во двор к лошади.
Мешки можно было оставить на телеге, подождать, пока придет Петерис, но Алисе казалось, что их встреча пройдет глаже, если она сделает все сама и вернет лошадь с телегой в «Упитес». Алиса развернула телегу поближе к дверям и принялась сгружать мешки. Первые три, лежавшие сверху, легко соскользнули по ногам вниз, но нижние пришлось переваливать через край тележного ящика. Алиса запыхалась. У нее кольнуло под ложечкой, зазвенело в висках, но она не сдалась. Сгрузила мешки, вытерла пот и взяла лошадь под уздцы, чтобы развернуть телегу. В это время она увидела на велосипеде Петериса. Хорошо, что так, — только успела подумать она, и все поплыло перед глазами, затем исчезло.
Когда Алиса открыла глаза, она увидела склонившегося над ней мужа.
— Живая все-таки. Я уже подумал, что…
У него дрожали губы. Подняв Алису на руки, он понес ее в дом.
Еще ни разу в жизни Петерис не носил ее на руках.
Однажды Петерис привез из «Упитес», где находились почтовые ящики, письмо с невиданными марками и надписью на чужом языке.
— От той, должно быть.
— От кого? — спросила Алиса.
— Ну, от Эльвиры!
Алиса осторожно вскрыла конверт и стала читать.
«Дорогой брат и Алиса!
Надеюсь вы живы и здоровы и живете там же в «Викснах». Вот уже сколько прошло лет, как я оставила родину. Написала бы раньше, но не знала, хочется ли вам вообще получать от нас письма. Что было, то сплыло, не будем помнить зла. Ибо время и расстояние все перечеркивают. Я все думаю про родные березовые рощи, и темные еловые леса, и дороги и тропинки, хоженные в детстве, и, как вспомню все это, слезы сами текут из глаз. Мы живем недалеко от Стокгольма в маленьком городке. На жизнь жаловаться не можем, да какая может быть на чужбине жизнь. Фрицис работает на мебельной фабрике и через два года пойдет на пенсию. Когда кончилась война, Виестура не было с нами, и его жизненный путь пошел по другой колее. Вначале он был в Германии и Бельгии, затем уехал в Соединенные Штаты. Там он работает в фирме, которая строит склады. Женился на американке, у него трое детей. Приезжали к нам, но мы по-английски не умеем, и трудно было разговаривать. Диана была замужем за латышом, вот уже три года как развелась, живет в Мальме и работает в пароходстве. Дочку от этого несчастного брака воспитываем мы с Фрицисом, так что у нас на старости есть свои заботы и радости. Нам принадлежит небольшой домик, за который скоро кончим выплачивать, и моторная лодка, ибо Фрицис любит рыбачить. Больше пока писать не буду. Подожду, пока получу письмо от вас, узнаю, все ли вы на месте и здоровы. Что, делает Ильмар, женат ли, есть ли у вас внуки? Много чего хотелось бы узнать о родной стороне, посмотреть на хоженные когда-то тропы, посидеть на могиле матери, но этому уже никогда не бывать. Привет вам, дорогие брат и Алиса. Каждый день буду ждать от вас письма. Эльвира».
Прочитав, Алиса посмотрела на Петериса. Он быстро убрал от глаз большой палец.
— Ну, ты должен написать ей, — сказала Алиса.
— Чего я! Чего мне писать-то!
Петерис, откусив хлеба, принялся хлебать подогретый суп. Весь день он провел в сушилке и проголодался.
Через неделю Алиса написала письмо, отнесла на почту и, узнав, какие надо наклеить марки, опустила в почтовый ящик.
В одну субботу на дворе в «Викснах» остановилась легковая машина. Алиса думала, что приехал Дронис, обещавший посмотреть ее пчел. Одно семейство стало чахнуть, и Алиса не знала, в чем беда. Она было уже потянулась за дымарем, но тут заметила машину, правда более яркую, чем у Дрониса. Из нее вылезли незнакомый мужчина, молодая женщина, а за ними выбрались две девочки. И только тогда Алиса сообразила, что приехала Ливия.
После неудачной попытки остаться в «Викснах» Ливия решила начать новую жизнь среди людей, ничего не знающих о ее матери, отце, и уехала в какой-то видземский город, устроилась на работу на ткацкой фабрике и поступила в вечернюю школу. Постепенно Ливия пришла в себя, свыклась с новыми жизненными условиями, все активнее включалась в общественную работу. Получив среднее образование, стала заочно изучать историю. Вскоре ее выдвинули в секретари комсомола. Ливия уже пять лет была замужем за инженером, работавшим в «Сельхозтехнике», воспитывала двух дочек.
На праздники Ливия присылала Алисе открытки и каждый раз на обороте в нескольких строчках сообщала о переменах, происшедших за «очередной отчетный период». Таких открыток Алиса накопила довольно много, хранила их в коробке из-под печений и не раз перебирала и перечитывала. Но не видела Алиса Ливию двенадцать лет.
— Ой! — растерянно воскликнула Алиса.
— Не ждали?
— Совсем не ждала.
Ливия познакомила Алису с мужем и дочками. Это вообще было ни к чему, так как Алиса не только знала, что старшая — Анитра, а младшая — Санта, что Анитре четыре и Санте два с половиной года, но помнила, в какой день каждая из них родилась.
— Это тетя Алиса, которая присылает вам в день рождения открытки.
— Ты ведь могла написать! А то у меня и дома не прибрано, и…
Ливия погрузнела, как это и полагается взрослой, зрелой женщине, лицо казалось более угловатым, и совсем другими стали у Ливии манера разговаривать и выражение глаз. В чем именно дело, Алиса сказать не могла, но чувствовалось, что перед ней уже не та Ливия, что когда-то, потрясенная и растерянная, бежала от подлости, лжи и горькой правды.
Девочки были бойкие, ласковые и сразу сдружились с Алисой. Ливия помогала готовить ужин, рассказывала про
