рынка овощи, стирать рубашки?.. Неужели это о ней он думал с таким волнением, с таким счастливым замиранием сердца, с таким трепетным ожиданием чуда?.. Неужели из-за нее, наконец, он как дурак торчит сейчас в этой кладовке, в этой бензинной вони, под тяжестью навалившихся на него ватников, не смея пошевелить онемевшей шеей?..
Если бы Башир не боялся себя выдать, он бы громко и горько расхохотался над собой.
Но вот склонилась она над раковиной, мурлыча себе под нос какую-то простенькую песенку без слов. Вот включила утюг и разложила на столе его рубашки. Из комнаты потянулся приятный запах чистого, нагретого утюгом белья. Все это она делала так внимательно и сосредоточенно, словно это были самые важные дела на земле.
И Башир, наблюдая за нею из своего укрытия, невольно сам проникался важностью этих простых будничных трудов. Покончив с рубашками и сложив их в шифоньер, она прошла на кухню. Башир заинтересованно следил за ней.
Вот она вынула из сумки баночку с мясным фаршем. «Значит, дома провернула через мясорубку», — подумал он с неожиданной нежностью.
Засучив рукава, стала месить тесто. Потом потерла ладони друг о дружку — осыпались белые комочки теста. Разделив лепешку на несколько кусков, она раскатала эти упругие мячики, вырезала стаканом кружочки и чайной ложкой положила в них фарш, а потом слепила концы. Как быстро, как проворно работали ее руки! Каким вдохновенным огнем горела каждая веснушка на лице! Башир невольно любовался ею, уже не замечая ни спертого воздуха кладовки, ни того, что от неудобной позы затекла нога…
Уже эмалированная кастрюля с готовым курзе стояла посреди стола, а рядом примостилась фарфоровая пиала с чесночно-ореховой подливой. Уже, накрыв все это чистым полотенцем, Башарат собралась уходить, а Башир все не мог отвести от нее глаз.
Вот она сняла фартук, тапочки…
«Как же так, все приготовить, а самой не съесть ни одного курзе», — удивился Башир и, забыв обо всем, выкрикнул, выходя из кладовки:
— Это нечестно! Почему сама даже не попробовала?
— Ой! — вскрикнула девушка и, прислонившись к стене, закрыла глаза.
Башир подошел к ней и осторожно погладил пальцами ее веснушки. Под его рукой они сразу же вспыхнули как горячие июльские звезды.
Перевод Л. Румарчук.
Дади — уважительное обращение к старшим.
Годекан — собрание уважаемых мужчин аула.
Ратал — мера веса в пять килограммов.
Шигат — мера веса в полкилограмма.
Здесь и далее даргинские народные песни даны в переводе Н. Гребнева.
Даца — уважительное обращение к старшим.
Дарман — лекарство от всех болезней.
Намус — честь.
Ункачу — уважительное обращение к женщине.
Баба — мама.
Дада — папа.
Ада — уважительное обращение к старшим.
