Набили руку. А вот с посадкой да со взлетом некоторые не дружат. — Крапивин глазами отыскал Веселова. Тот встал, вытянулся. Все заулыбались. — Садитесь. Чуть было до города не докатил, лейтенант. Совсем растерялся. Что, тренажа мало, что ли, было?
— Кажется, достаточно. — Веселов пожал плечами.
— А Тарасов? Опытный. Тоже на посадке дрейфит.
— Есть малость, товарищ подполковник.
— У Новикова учитесь. Надежно работает. — Крапивин помолчал. — Впрочем, это не только вас касается, пожалуй. — Летчик насторожились. — Вот мы с Николаем Уваровичем проанализировали, сколько часов налетал каждый из вас. И сделали вывод — мало, очень мало. Давно нужно было ночное небо сверлить, а мы засиделись. Это положение надо исправлять. — Подполковник посмотрел на часы. — Скоро рассвет. Сбор личного состава, участвовавшего в полетах, в шестнадцать ноль-ноль.
...Автобус, на котором летчики возвращались в городок, шустро бежал по неширокой прямой бетонированной дорожке. Машина иногда подпрыгивала на камешках, попадавших под колеса, и, чтобы ребята не задремали, Веселов тихонько напевал:
Не уйти от проклятой погони,
Перестань, моя крошка, рыдать...
На востоке алела розовая полоска зари. Почти над самым горизонтом сияла крупная звезда, которая, казалось, мчалась навстречу возвращавшимся с полетов. Сегодня летчики видели много таких ярких звезд в ночном чернильном небе. Может быть, самые красивые названы ими счастливыми. Да, у каждого летчика есть своя счастливая звезда, которая кажется ему самой яркой.
Крапивин и Фадеев, стоя возле автомашины, давали указания не превышать скорость, соблюдать дистанцию, выставить наблюдателей. Во главе колонны пойдет командирская легковушка, замыкать колонну будет автомашина, на которой поедет замполит.
Это был коллективный выезд в город.
Иван Иванович махнул рукой, солдаты забрались в кузова, и машины двинулись в путь. Ехать до города недалеко — какие-нибудь час-полтора.
В этом городе до установления народной власти отдыхала берлинская знать в своих коттеджах, расположенных на берегах озер. Все озера связаны каналами в единую магистраль, опоясывающую город, и он, по существу, находился на одном большом острове.
В городе много парков, садов, скверов. Особенно красив парк Сан, в котором одинаково хорошо чувствуют себя и развесистые ивы, и огромные платаны, и простой, самый обыкновенный, постриженный, словно под гребенку, кустарник.
По центру парка Сан пролегла главная аллея. Она выходит на площадь, к дворцам бывших немецких королей. Справа, если идти от парадных ворот, — терраса с беседками, оранжереями, цветниками. А еще выше, на площадке, — опять дворцы-музеи.
Слева от главной аллеи протекает ручеек, заросший осокой. Через ручеек перекинуты небольшие мостики, здесь прижились, даже зимуют дикие утки, лебеди. Они стали почти ручными.
На другом конце города расположен так называемый Новый парк: просторный, с дикими камышовыми зарослями по берегам озера. В парке есть небольшой старинный замок, в котором проходила сразу же после войны конференция, принявшая соглашения о побежденной Германии.
Машины шли на большой скорости. По сторонам мелькали небольшие сосновые рощицы, убранные полоски ржаных полей, картофельные и свекольные делянки.
В выходной день на полях никого нет. Такой у немцев порядок: работают споро всю неделю, а выходной на то и выходной, чтобы отдыхать. А немцы отдыхать умеют. Они целыми семьями на велосипедах выезжают за город, на берега озер, пляжи. Владельцы моторных лодок, катеров вместе со своими домочадцами, нагрузив сумки бутербродами и пивом, уплывают подальше и, приткнувшись где-нибудь в красивом местечке, разбивают на ночь палатки.
По утрам и вечерам на озерах много рыбаков: каждый на своей лодочке, бросив якорек, сидит над удочками, не шелохнется. Маленькую рыбку не берут: есть закон не губить молодь. А уж если поймают, так килограмма на полтора-два.
Машины проскочили через мост, въехали в город. Давненько не были здесь солдаты, и теперь все казалось им новым, в диковинку: кирхи и дома остроконечные, а люди, даже старые, никого не стесняясь, ходят в шортах по улицам. Есть, говорят, у некоторых такие шорты — кожаные, просмоленные, что из поколения в поколение переходят. И чем заскорузлее, тем почетнее.
На последней машине вместе с Фадеевым ехали Данила Бантик и Егор Кленов.
— О-го-го! — горланил Кленов Бантику. — Пошел бы у нас в трусах по городу или по селу — в милицию забрали бы.
Бантик улыбнулся, подмигнул Егору: «Постой, мол, ты еще не такое увидишь».
— Смотри! — крикнул Данила. — Вот это фокус!
Солдаты повернулись в его сторону. По дорожке вдоль тротуара ехала на велосипеде монахиня, легко перебирая педалями. В черном одеянии, в белом чепчике на голове, она выглядела смешно.
— Это тебе не полтавский извозчик Пчелка! — крикнул Бантик. — Если бы у нас монахиня села на велосипед, бабы с ума посходили бы: сама гиена огненная едет на чертовой колеснице. И молиться бы перестали.
— Приеду домой, обязательно посажу монахиню на велосипед, — шутил Кленов. — Вот антирелигиозная пропаганда будет!
Машина подошла к Новому парку. Крапивин выбрался из легковушки, вызвал старших, указал, куда поставить автомобили. Для порядка выделили дежурного: не то подойдет военный автоинспектор, вывернет свечи (любят они это делать) — греха не оберешься, до самого коменданта полковника Карева потянут. Доказывай потом, кто прав, а кто виноват.
— Николай Уварович, — обратился Крапивин к Фадееву, — тебе, пожалуй, нужно брать бразды правления, а я по городу поброжу.
— С удовольствием.
Фадеев скомандовал: «За мной», — и солдаты пошли в парк. Миновали мост через канал, побрели по берегу озера.
День выдался теплый, солнечный. На песчаном пляже полно народу. Среди загоравших Бантик заметил Герду, помахал ей рукой. Герда тоже увидела Данилу. Бантик замедлил шаг, немного приотстал от товарищей. К нему подбежала Герда. Кремовый купальник плотно облегал ее фигуру. Отряхнув с себя песок, она протянула Бантику руку.
— Здравствуйте, Данила.
— Привет, Герда.
— Почему так долго не были?
— Заняты, Герда.
— Вы в музей?
— Да.
— О, я тоже не была в музее.
— Присоединяйтесь.
— А тот летчик здесь?
— Лейтенант Новиков? Здесь, Герда, здесь.
— О, это хорошо. Очень хорошо. Мы сейчас с Катрин придем. Может быть, Бригитту захватить? — крикнула
