— Конечно, — сдавленным голосом сказала Беатрис. — И что же?
— Видишь ли… Я решил исправить ошибку и сделать тебе это предложение сейчас. Не подумай, что изменился мой взгляд на мир и его будущее… Изменилась лишь оценка того, что внесла в мою жизнь ты. Раньше я просто не понимал, что значит для меня твое присутствие… — Иронические интонации, которыми Ян пытался замаскировать неловкость в начале разговора, исчезли теперь из его голоса. Беатрис чувствовала, что он сейчас искренен, как, пожалуй, никогда не был с нею до этого момента.
— Хуан, послушай, — вставила она торопливо, еще не зная, что хочет и сможет сказать, ей просто панически захотелось оборвать, прекратить эту бесцельную и мучительную исповедь. — Ты должен понять…
— Погоди, Беатриче, — властно сказал он. — Я давно все понял, и не это сейчас важно. Ты будешь моей женой?
— Нет. — Беатрис отрицательно качнула головой. — Нет, Хуан, это невозможно.
Он долго смотрел на нее.
— Но почему? Неужели из-за того разговора, Беатриче?
— Не говори глупостей. Тот разговор начала я, если ты помнишь. Неужели ты всерьез способен подумать, что я могла это сделать, хоть на миг допуская возможность выйти за тебя замуж? Мне тогда просто хотелось понять тебя.
— Вот как, — с видимым усилием выговорил. Ян. — Любопытно. Новый аспект «вечно женственного» — даже в постели заниматься психологическими исследованиями…
Он долго молчал, потом спросил:
— Могу я рассчитывать на то, что ты еще подумаешь?
— Боюсь, что нет, Хуан, — устало сказала Беатрис. — Я для этого и просила тебя прийти, чтобы мы раз и навсегда обо всем договорились. Извини, что я говорю так… жестко.
Ян усмехнулся углом рта:
— Ничего… моя нежная Беатриче. Я переживу и это.
— Хуан, — с упреком сказала Беатрис, — неужели ты думаешь, что я не страдаю от всего случившегося? Зачем нам еще мучить друг друга — после того, что мы уже сделали?
Ян ничего не ответил. Беатрис закусила губы и отвернулась к окну. На другой стороне Ривадавии, у входа в библиотеку Конгресса, мальчишка-газетчик сидел на перилах решетки, с трех сторон ограждающей спуск в метро. Что-то выкрикивая, он рассовывал прохожим газеты, с обезьяньей ловкостью выхватывая их из пачки, лежащей в надетом через плечо ремне.
— Ты еще не была дома? — спросил Ян, указав взглядом на дорожную сумку с надписью «Панагра», которую Беатрис положила на соседний стул.
— Нет, — сказала Беатрис. — Я прямо из аэропорта.
— Как прошел полет?
— Не знаю, наверное, нормально. Я не люблю летать, так что мне не понравилось.
— Очевидно, мы больше не увидимся, — сказал Ян не то вопросительно, не то просто констатируя факт.
— Я думаю, нет, — сказала Беатрис тихо. — Так будет лучше.
— Да, так будет просто чудесно. Волшебно и фантастически. Как в сказке!
— Хуан, я прошу тебя, — вздрагивающим голосом сказала Беатрис. — Я прекрасно знаю, что причинила тебе горе, но не мучай меня. Прости меня и не мучай, я очень тебя прошу…
— Разве я тебя мучаю? — Ян сделал весело-изумленное лицо, Беатрис опустила взгляд и увидела его пальцы, комкающие салфетку. — Я тебя мучаю, Беатриче? Странно. Что, в сущности, произошло? Ничего, самая банальная история. Роман в стиле двадцатого века — легкий, непродолжительный, без последствий. Какое же тут горе?
— Послушай, перестань… Я тебя прошу — перестань!
— Ты не причинила мне никакого горя, Беатриче, — весело продолжал Ян. — Ничего, кроме радости. Если говорить точнее — удовольствия. Как женщина ты меня вполне устраивала… несмотря на всю твою неопытность…
Беатрис, выпрямившись, смотрела на него с совершенно белым лицом.
— Или, может быть, именно благодаря ей? — Ян судорожно усмехнулся. — Да, пожалуй. Кстати, я считаю, что мы не можем обижаться друг на друга: каждый из нас получил то, что хотел, тебе не кажется? Я думаю, мои уроки пошли тебе на пользу. Робкая и неопытная Беатриче оказалась способной ученицей. О да. Ты просто молодец!
Беатрис изо всех сил прижимала ладони к скатерти. Она подумала, что Ян даже через стол может ощутить их дрожь, и тут же ей стало смешно — какое это имеет значение? Почему в такие моменты думаешь о пустяках, о совершенно незначительном? «Откуда тебе знать, — вмешался какой-то внутренний голос, — таких моментов в твоей жизни еще не было…»
— Вот как? — сказала она и улыбнулась со страшным усилием, глядя Яну прямо в глаза. — Приятно слышать. Почему же ты замолчал? Говори, прошу тебя.
— А я уже, собственно, все сказал. — Ян пожал плечами. — Под чьим руководством ты думаешь продолжать теперь свое образование? Желаю успехов, Беатриче.
— Ну что ж, — сказала Беатрис. — Все это я заслужила, полной мерой. Поэтому я сидела и слушала, и поэтому сейчас ты уйдешь отсюда безнаказанно. Но запомни, Ян Сигизмунд Гейм! Если ты хоть раз осмелишься позвонить мне по телефону, я дам тебе пощечину при первой встрече, в каких бы обстоятельствах она ни произошла. А если когда-нибудь ты переступишь порог моего дома, клянусь, я застрелю тебя, как собаку…
6
Долгожданный ответ от Стэнфорда пришел шестого июля, сразу после празднования Дня Независимости. Взяв у портье конверт с внушительным грифом «БОИНГ ЭЙРПЛЕЙН КОМПАНИ — департамент научно-исследовательских работ», Фрэнк невольно задержал дыхание. Поднявшись к себе в номер, он положил конверт на стол и посматривал на него издали, вешая на спинку стула пиджак и развязывая галстук.
Умывшись и развязав шнурки туфель, он сел, закурил сигарету и только после этого позволил себе вскрыть конверт. Внутри был плотный глянцевитый бланк с тем же грифом, несколькими отпечатанными на машинке строчками и размашистой подписью внизу. М-р Хартфилд приглашался зайти к главному инженеру департамента завтра, в девять утра, для беседы по делу, изложенному им в письме на имя м-ра Стэнфорда от тридцатого прошлого месяца.
— Ага! — торжествующе сказал Фрэнк. — Наконец-то!
Он положил бланк на видном месте и прошелся по комнате, не теряя его из виду и испытывая сильное желание сплясать что-нибудь индейское. Наконец-то, черт возьми!
Он начал искать работу в мае. Делонг посоветовал выждать время, пока уляжется бумажная буря, и почти два месяца ему пришлось проболтаться без дела, занимаясь спортом и время от времени перечитывая собранные в папку вырезки и наиболее интересные письма. А в мае Фрэнк начал свое турне сперва по соседним Техасу и Калифорнии — Даллас, Бербэнк, Лос-Анджелес, Сан-Диего, Санта-Моника, а потом все дальше и дальше — побывал у Мак-Доннелла в Сент-Луис, Миссури, оттуда, по совету одного тамошнего парня, поехал в Детройт, где корпорация «Бендикс» якобы искала специалистов по электронике стабилизирующих систем, и уже потом стал объезжать восточные штаты. В его записной книжке появилась красноречивая страница:
Штат Нью-Йорк
Бетпэйдж — «Грумман эйркрафт энджиниринг» — нет.
Буффало — «Белл эйркрафт» — нет.
Фармингдэйл — «Рипаблик авиэйшн» — нет.
Лейк-Саксесс — «Сперри джайроскоп» — нет.
Штат Мэриленд
Балтимор — «Гленн Л. Мартин» — нет.
Хэгерстаун — «Фэйрчайлд» — нет.
Штат Нью-Джерси
Вуд-Ридж — «Кертисс Райт» — нет.
После этого на странице красовалось ругательство, а ниже — еще один адрес: фирмы «Томпсон Электроникс» в Кливленде, Охайо. Там он побывал уже на обратном пути, когда ехал сюда, в Сиэтл.
Неудивительно, что сюда он прибыл в довольно мрачном настроении. «Боинг» оказался его последним прибежищем не только географически; перспектива работать именно в этой фирме устраивала Фрэнка меньше всего хотя бы потому, что его вообще не привлекало строить бомбардировщики-атомоносцы. Он предпочитал работать над легкими сверхскоростными машинами типа перехватчиков, утешая себя тем, что это оружие скорее оборонительного, нежели наступательного характера. Правда, наивность подобной «классификации» была очевидна и ему самому. Однажды, когда разговор об этом зашел с Делонгом, тот беспощадно его высмеял, и Фрэнку просто нечем было защититься — настолько зыбкими показались ему самому его собственные аргументы.
И все же компания «Боинг» была последней фирмой, куда он мог обратиться. Она была действительно последней. Когда ему одна за другой отказали в работе крупные калифорнийские компании — такие, как «Нортроп», «Локхид», «Норт-Америкэн», «Дуглас», — ему стало немного не по себе, но впереди оставался еще большой выбор. Странным было одно обстоятельство. Этой зимой, в Грейт-Салинас, он познакомился с инженером фирмы «Локхид»; они часто выпивали вместе, вместе ухаживали за платинированной аптекаршей, и Бернини — так звали инженера — несколько раз говорил, что их фирма нуждается в хороших специалистах, и предлагал подумать о переходе в «Локхид». А сейчас, когда Фрэнк приехал туда, с ним даже не стали разговаривать.
