Клиффорда – 21).
Именно поэтому сопоставление временных значений и средств их выражения в языках различных типов показывает, что распределение этих значений по средствам выражения существенно различается (даже в близкородственных языках), но состав значений в целом совпадает. Весьма показательно также то, что выражение временных отношений в естественном языке является обязательным для любого предложения, в этом смысле темпоральная спецификация отличается от пространственной, целевой и пр., которые выражаются факультативно.
Необходимость обращения к свойствам объективного времени при изучении функционирования временных форм в языке представляется очевидной и не требующей особых доказательств, она давно осознавалась исследователями.
Весьма существенным является различие количественных (метрических) и качественных (топологических) свойств времени. Количественная сторона временнóй последовательности может быть выражена специфически временным отношением позже / раньше или больше / меньше; качественная сторона, при которой учитывается различие моментов с точки зрения их отношения к процессу становления, выражается в видах времени – прошлом, настоящем и будущем. Количественные свойства используются при измерении времени, к результатам которого относится определение временных отрезков равной длины, определение одновременности двух событий и пр. Более фундаментальными свойствами времени признаются (ср. 16, с. 34 – 35) топологические свойства времени, так как они не зависят от способов измерения времени и при изменении этих способов остаются неизменными. К данным свойствам, в частности, относятся:
1) одномерность – при наличии точки отсчета любой момент времени может быть задан с помощью одного числа;
2) непрерывность – время состоит из несчетного множества мгновений;
3) связность – время не может быть разбито на две топологически не связанные части, иначе говоря, время неделимо, один момент времени бесконечно близок к другому;
4) упорядоченность – моменты времени расположены друг относительно друга в определенном линейном порядке;
5) однонаправленность – от прошлого к будущему.
Объективно существующее время необратимо.
Как метрические, так и топологические свойства времени находят свое отражение в специфических формах любого естественного языка и в некоторых особенностях языковой коммуникации. Одномерность, например, отражается в функциональной избыточности употребления временных обозначений, относящихся к двум или более «календарным» системам временнóго исчисления; непрерывность – в наличии средств, позволяющих обозначать время действия или события с необходимой точностью; связность отражается в особых свойствах настоящего актуального времени, как «точки» обращения будущего в прошедшее; упорядоченность – в употреблении форм «относительного» времени, обозначающих время одного события относительно другого; однонаправленность получает яркое выражение в асимметричности становления и функционирования форм прошедшего и будущего времени (ср. 4; 11). Это доказывается не только тем, что будущее оформляется позже прошедшего, но и фактами синхронного состояния языка [19]. Так, например, для измерения расстояния во времени до события в будущем может быть избрана точка отсчета в прошлом, но не наоборот.
Петр женится через десять лет после свадьбы Ивана.
*Петр женился за десять лет до будущей свадьбы Ивана.
Ср. также неупотребительность будущего времени с такими формами, как случайно, нечаянно, ненароком и т.п.
*Я вернусь случайно в три часа.
Подобное ограничение не распространяется на формы прошедшего времени. Широко известны также факты представления в различных языках будущего времени с помощью ряда слов, выражающих желания или намерение, что совершенно не типично для форм, выражающих прошедшее время.
Особенности выражения временных отношений средствами языка непосредственно связаны с некоторыми из основных закономерностей языкового функционирования. Одним из фундаментальных свойств языковой коммуникации является ее оптимальная информативность. Иными словами,
«языки точны там, где нужна точность, и неопределенны там, где в ней нет необходимости» (7, с. 302).
Таким образом, можно считать, что использование тех или иных языковых форм для обозначения временных отношений зависит:
1) от способов и степени расчлененности данного фрагмента семантико-прагматической системы средствами языка;
2) от коммуникативного задания, поставленного перед данным сообщением;
3) от условий, в которых данное сообщение осуществляется.
Сказанное может быть легко проиллюстрировано. Так, например, степень расчлененности временных отношений находит выражение в используемых в данном языке «календарных системах» и хронометрических выражениях. Способы расчленения тех же отношений, обусловленные социальной практикой, имеют широкий диапазон – от событийной конкретности (ср. после пожара, до петухов) до чистой конвенциональности (в 3 час. 15 мин. 18 июня 1983 г.). Характерно, что стратегии нерасчлененного представления тех или иных отношений во многих языках совпадают. Пожалуй, одним из наиболее очевидных примеров этого является нерасчлененность в обозначении будущего времени и различных модальностей (предположения, допущения, долженствования и т.п.). С. Флейшман отмечает в связи с этим, что грамматические формы будущего времени всегда имеют как темпоральный, так и модальный характер, во многих языках референция к различным положениям дел в будущем грамматикализована категорией наклонения, а не грамматического времени (22, с. 24). Неустойчивым равновесием между темпоральностью и модальностью определяется, по мнению этого автора, нестабильность грамматических форм будущего времени. Р. Мартен, рассматривая соотношение модальных и темпоральных значений форм будущего времени, указывает на наблюдаемую в этой области когнитивную динамику, которая выражается в движении от возможного к действительному (25, с. 84):
m – множество возможных миров (le monde ce qui est).
m0 – действительный мир (le monde ce qui est).
Обсуждая способы расчленения временных (и смежных с ними) отношений, важно подчеркнуть, что бесконечное многообразие соответствующих объективных отношений отражается в языке с помощью ограниченного набора конструкций. Данная ограниченность языковых средств есть результат эволюции способности нашего сознания к значимому сегментированию действительности и представлению ее как совокупности элементов и процессов, находящихся в непрестанном и неслучайном взаимодействии.
Коммуникативное задание и условие его осуществления оказывают большое влияние на способы обозначения временных отношений. В этой связи можно указать на два способа представления событий на оси времени:
1) «объективный» – соотнесение события с избранной и общепринятой системой координат и мер (ср. такие формы, как 300 лет назад, через полчаса);
2) «субъективный» – темпоральная характеризация события, действия и т.п. в соответствии с субъективной (интроспективной) системой отсчета с помощью допустимых (конвенционально закрепленных) градаций или оценок (ср. такие формы, как давным-давно, скоро и т.п.).
Некоторые исследователи (ср. 12) склонны считать, что грамматические формы времени являются непосредственным отражением объективного времени и не имеют никакой субъективной окраски [20]. В этом подходе ощущается недооценка коммуникативной функции языка. Язык призван отражать объективную действительность, однако многообразие этой действительности не допускает полного и адекватного познания ее одним индивидом, в связи с чем язык играет роль инструмента, обеспечивающего необходимый субъектам обмен результатами их познавательной деятельности. Поэтому для коммуникации столь важной оказывается «точка зрения» ее участников. Одним из проявлений органически присущей языку «субъективности» является особый статус так называемого «момента речи».
