нас недавно умерла 72-летняя старуха, которая еще при жизни говорила: „Записалась бы в комсомолки, да только беда, что стара. И почему это все так поздно стало“. А перед смертью говорила, что хоронить ее по-советски, со знаменем. Эта бабушка за несколько верст регулярно посещала собрания сельсовета, клуб, читальню и была, как девка. Недавно американский журнал „Азия“ написал про нас насчет этого самого статью с фотографиями».
Замечательно курьезна эта смешная бабушка. Разумеется, «одна бабушка культуры не делает», но — сколько знаю я таких — скажем, — забавнейших случаев «омоложения» древнего деревенского человека, и все они говорят об одном: молодеет русский народ. Очень хорошо работать и жить в наше время.
(1928)
О том, до чего бесчеловечна христианско-буржуазная «культура», красноречиво и неоспоримо говорит признание буржуазией неустранимости войн, признание неизбежности массового истребления людей как «закона жизни».
Есть умники, которые утверждают, что война будто бы воспитывает в человеке бесстрашие, волю и еще какие-то ценные качества. Мы знаем, что организованная буржуазией отвратительная бойня 1914–1918 годов истребила несколько десятков миллионов рабочих и крестьян и на крови избитых воспитала несколько тысяч бесстыднейших паразитов и хищников: «шиберов», «нуворишей» — «акул».
Утверждение, что «война родит героев», воспитывает бесстрашных, говорит лишь о том, что буржуазные философы и моралисты не видят разницы между бесстрашием и бесстыдством, бесчеловечием.
Наше время совершенно явно обнаруживает, что бои между буржуазными государствами, помимо прямой своей цели — ограбить экономически обессиленного врага, — действительно создают «бесстрашных» людей — защитников беззаконной, бесчеловечной власти в «мирное время». Мы видим этих людей в организациях фашистских, как, например, «Стальной шлем» немцев и подобные же в других государствах.
Известно, что «мирное время» все более определенно принимает характер непрерывной и ожесточенной войны хозяев против рабочих.
Кроме того: морально разлагаясь, буржуазия воспитывает все большее количество воров, мошенников, бандитов. Банкир родит бандита — вот что рассказывает нам современная «книга бытия», и это — неоспоримо.
Рост преступности в буржуазных государствах требует все большего увеличения штатов полиции, куда требуются именно «бесстрашные» люди, способные не только избивать и убивать рабочих, но и сражаться с разбойниками. В Берлине организованы специальные «команды нападения» для защиты обывателей от бандитов. С. Ш. С. Америки страхуют обывателя от мошенничеств и грабежей. В 1913-м году эти страховые общества уплатили премии ограбленным — 2 миллиона долларов, в 1920-м — четыре с половиной, в 1927-м — около семнадцати миллионов. Чикаго, огромнейший, богатый город, находится вполне во власти бандитских организаций. О росте преступности говорил президент Гувер в сенате. Разумеется, не только одна Америка так усердно фабрикует преступников против жизни, а главное, против «священной собственности» мещан. Европа не отстает от нее в этом прогрессе. «Бесстрашные» люди крайне необходимы буржуазии.
Надо ли напоминать о том, что война выгодна для промышленников, изготовляющих руками рабочих орудия и оружие для взаимного истребления рабочих же и крестьян?
Все это и многое другое, неопровержимо доказывая циническое бесчеловечие буржуазии, преступность самого факта ее существования, — говорит и о росте ее безумия, ее идиотизма, осуждающего ее на неизбежную гибель.
Я всю жизнь был «пацифистом». Война вызывала у меня только отвращение, стыд за людей и ненависть к зачинщикам массовых убийств, к разрушителям жизни.
Но после той героической войны, которую победоносно провел голодный, босой, полуголый наш рабочий и крестьянин, после того, как рабочий класс, строя новое, свое государство в невероятно трудных условиях, показал и показывает себя умным, талантливым хозяином, — после этого я тоже убедился в неизбежности смертельного боя. И, если вспыхнет война против того класса, силами которого я живу и работаю, — я тоже пойду рядовым бойцом в его армию. Пойду не потому, что — знаю: именно она победит, а потому, что великое, справедливое дело рабочего класса, Союза Советов — это и мое законное дело, мой долг.
(1929)
На рынках, где торгуют старым хламом, сразу видишь, чем люди жили вчера, а рекламы и хроника газет хорошо рассказывают о том, чем люди живут сегодня. Говоря о газетах, я имею в виду современные «органы воспитания общественного мнения» в «центрах культуры» Европы и Америки. Я нахожу, что читать буржуазную прессу так же полезно, как полезно слушать откровенные рассказы прислуги о жизни господ. Болезни не должны, да и не могут интересовать здорового человека, но медик обязан изучать их. Между врачом и журналистом есть нечто общее: тот и другой устанавливают и характеризуют заболевания. Наши журналисты поставлены выгоднее буржуазных, — нашим хорошо известны общие причины социально-патологических явлений. Поэтому советский журналист должен бы относиться к показаниям буржуазной прессы так же внимательно, как врач относится к воплям и стонам больного. Если б у нас явился талантливый человек, который, собрав достаточное количество фактов из «хроники» газет любого «центра культуры» и сопоставив эти факты с рекламами магазинов, ресторанов, увеселительных заведений, с описанием встреч, приемов общественных празднеств — он обработал бы весь этот материал, (тем приемом, которым Джон Дос-Пассос сделал свой интереснейший роман «Манхеттен» — Нью-Йорк), мы получили бы ослепительно яркую и потрясающую картину «культурной» жизни буржуазного общества наших дней.
О чем ежедневно говорит буржуазная пресса? Вот, например, события, кратко отмеченные ею за истекший май.
«Бунт воспитанников» — из воспитательного дома бежали 14 мальчиков, 12 пойманы конной полицией, судьба двух — неизвестна. «Снова истязание малолетней». «Мать-детоубийца» — отравила двух ребятишек газом, причина — голод. «Еще одно отравление газом» — отравились пятеро: муж, жена, старуха — мать мужа, девочка трех лет, грудной ребенок. «Убийство на почве голода». «Еще одна женщина разрезана на куски». «Привычка к тюрьме» — человек, выпущенный из тюрьмы после пятилетнего заключения, явился в полицию, заявил, что он — болен, работать — не может, нищенствовать — не хочет и попросил, чтоб его снова заключили в тюрьму. По «справедливости законов» буржуазного государства это оказалось невозможным, тогда человек, «привыкший» к тюрьме, разбил стекло витрины магазина, подрался с полицией и — достиг желанной цели. «Нищий-миллионер» — умер старик — нищий 80 лет, в его вещах нашли 5 миллионов крон. «Скончался 89 лет лорд Эштон, оставив состояние в 20 мил. фунтов». «Процесс-монстр» — в Лионе 300 человек умерли, отравленные грязной питьевой водой городского водопровода. «Грандиозный проигрыш в карты». «Вчера в разных частях города совершен ряд убийств, бандиты благополучно скрылись». Слово — «благополучно» в этом случае воспринимается не как выражение иронии, а как сочувствие успеху.
Затем приводятся факты более или менее крупных мошенничеств, взяточничества, половой
