Дурачок этот Филин, и пора из него всю эту молодую дурь выколачивать. Давно пора. Придётся мне в руки брать дубинку, и пусть Валерка Филин будет висеть на моей совести.
Веня зашёл в телефонную будку. В ней стоял слабый запах женских духов. На стенах были написаны номера телефонов и полдюжины женских фамилий.
У Вени была только одна монета, а позвонить ему нужно было два раза. Он задумался. Потом улыбнулся и снял трубку. Он бросил монету, нажал правой рукой кнопку и, не отпуская её, левой набрал номер. Затем мягко и резко ударил по рычагу — монета зазвенела, вылетев обратно, и Веня услышал голос Штейнберга:
— У телефона!
— Это я, — тихо сказал Веня.
— А, это ты, братец! — загремел голос в ответ. — Могу тебя обрадовать — «Спартак» сыграл вничью при шести голевых моментах. Позор!
— И я вас тоже могу обрадовать.
— Чем? — испуганно и осторожно спросил Штейнберг.
— Ганка дал уголки и продлил лимит. Можем ехать в ресторан. У меня сегодня фамильный праздник!
— Где ты нашёл Ганку? — быстро спросил Штейнберг. — Ты был у него дома?
— Нет. Мы встретились в горкоме партии.
Штейнберг засопел в трубку и ничего не ответил.
Венина радость не тронула его, она была для него поражением. Но он поверил сразу, потому что понимал людей и знал им цену.
Но у него всё-таки было самолюбие, и он отказался от ресторана, от вина и шашлыков по-карски. Они простились. Однако Веня любезно напомнил ему, что доставка уголков лежит на совести великого коммерсанта, проигравшего пари, что выезжать Веня намерен завтра во второй половине дня и что праздник Штейнбергу придётся встречать в своей родной колонне.
Всё так же шёл, не затихая, дождь.
Веня приоткрыл дверь будки, и к нему ворвался свежий запах осенних листьев вместе с порывом сырого воздуха.
Веня второй раз бросил ту же монету, набрал три тройки — Наташин телефон, а трубку подставил под дождь.
— Да, — где-то очень далеко сказала Наташа. И повторила: — Слушаю.
— Дождь идёт, — ответил Веня. — Слышишь? Ты любишь дождь?
Она не ответила.
— Злодейка!
— Да.
— Ты любишь дождь?
— Я люблю танцевать, когда дождь за окном, — ответила трубка тихим голосом, словно Наташа была где-то далеко-далеко, в Дании, а не рядом, в этом городе. — Тогда мне кажется, что дождь — это большой джаз и нужно уметь его слушать. Я танцую и слушаю. И слышу, как поёт дождь.
Веня нахмурился и сказал:
— Глупенькая. Дождь не может быть джазом. Ты ничего не понимаешь, Злодейка. Дождь — это звон далёких колоколов.
— Если хочешь, пусть будет так, — согласилась Наташа.
— А чего хочешь ты? — спросил Веня.
— А я хочу погулять на твоей свадьбе и напиться хоть один раз в жизни. Это, наверное, интересно?
— Не думаю, — улыбнулся Веня.
— А свадьба?
— Если она будет, то будет совсем скоро. Ты уже можешь ходить по магазинам в поисках свадебного подарка. Подарки должны быть маленькими, чтобы они занимали много места. У меня пока ещё нет квартиры.
— А ты с ней ни разу не ругался? — тихо и каким-то странным голосом спросила Наташа.
Теперь её голос звучал совсем рядом, как будто Злодейка успела сесть на большую серебряную птицу в Копенгагене, проститься с замком Розенберг, Круглой башней, ансамблем королевских дворцов и кварталами жилых домов, в которых живут датские моряки, и прилететь за несколько минут на восток России.
— Как-то не успел. Да и времени не было. Но всё это чепуха, — сказал Веня. — У меня сегодня праздник. Да здравствует я! Без цветов не являйся. Я буду ждать тебя через час в «Подкове». Спросишь номер Наденьте боты.
— Ты живёшь с Мишей? — удивилась Наташа, и её голос сразу стал неуверенным и робким.
— Ну.
— Он будет дома?
— Конечно. А ты его знаешь? Он отличный малый. Между прочим, он у меня в долгу. Удивительная история, как в кино.
Наташа ничего не ответила. Веня решил не быть назойливым и не проявлять лишнего любопытства. Зачем? Любопытные мужчины похожи, верно, на белых ворон.
— Я скоро буду у тебя, Родственная душа, — сказала Наташа. Голос у неё был бодрый и уверенный.
Веня шёл в гостиницу пешком. Дождь постепенно кончался. Он вспомнил, что у Наташи девятого июня день рождения, и эта самая цифра в календаре Наденьте боты обведена чернилами. Вряд ли это простое совпадение.
В холле «Подковы» курносый администратор с белокурой чёлкой опять говорила по телефону. Она кивнула Вене, как старому доброму приятелю, с улыбкой протянула ему ключ от номера и телеграмму.
Телеграмма была из посёлка Роз. В ней не было ни одного слова. Это была самая дешёвая телеграмма в СССР. В ней было только два восклицательных знака.
А мне и не нужно никаких слов, подумал с радостью Веня. Для чего много слов? Это пижонство. А старший прораб Руслан остался с носом. Он, верно, не прошёл по конкурсу. Пусть же он не питает к Вене зла. Завтра мне надо купить два ящика сигарет с фильтром для мальчишек по личному заказу Бори Заряна, два билета в театр для Валентины и достать запчасти для Иваныча. И надо сфотографироваться в последние дни холостяцкой жизни. Я приеду в колонну, верно, уже женатым человеком. Вот будет радости. Что-то я быстро соскучился по ребятам. Тянет уже обратно. Смешно. Добровольно бегу от цивилизации в тайгу. Это хорошо. Тоска по друзьям — неизбежная вещь, и кто ни разу не испытал её в жизни, тот никогда не имел друзей.
Веня поднялся в номер и, не зажигая света, стоял у окна.
Дождь ещё не кончился. И ему казалось, что огни, разбросанные в зажжённых домах по городу, падали вместе с каплями дождя на землю.
1963–1964
ЛЭП — линия электропередачи.
