Надо было все начинать сначала, учиться воевать и учиться работать в условиях войны. Так же, как воинские соединения, попавшие в окружение врага, пробивались на восток, чтобы соединиться с основными силами Красной Армии, так и эвакуированные заводы двигались через бомбежки и артиллерийские обстрелы тоже на восток и вставали в строй действующих.
С первых месяцев войны на железных дорогах начался великий круговорот движения воинских и санитарных эшелонов, платформ, нагруженных заводским оборудованием и теплушек с людьми. Если бы кто-нибудь смог в то время охватить взглядом всю нашу страну, ему бы почудилось, что вся она пришла в движение. На новые места переезжали не только отдельные заводы, а едва ли не целые отрасли промышленности. Только в первые полгода войны перебазировалось в тыл более полутора тысяч промышленных предприятий. В пути находились такие гиганты индустрии, как «Днепроспецсталь», Новокраматорский, Мариупольский, ленинградский Кировский, «Запорожсталь». Полтора миллиона вагонов катилось в первые месяцы войны на восток. Они перебросили на Урал и в Сибирь не только несметное число машин, но и более десяти миллионов рабочих и специалистов. Эти героические люди в одной упряжке с местным населением работали не покладая рук, отдавая сну не более четырех часов в сутки. Зато и монтаж крупнейших цехов на новом месте завершался за три-четыре недели, а через три-четыре месяца эвакуированные заводы уже выпускали продукцию на уровне довоенного производства, и нередко превосходили его.
Теперь все это было позади. Война стала не ошеломляющим фактом, а нормой жизни, по ее законам работали люди и научились ограничивать себя во многом ради одной необходимости — выстоять и победить. Не без улыбки вспомнил Алексей о неодолимом желании выпить банку топленого молока или съесть кусочек сала, как это случалось с ним в начале войны. Жажда привычного и доступного для мирного времени и исключенного из обихода с наступлением войны казалась тогда нестерпимой, и ее нелегко было превозмочь. Теперь Алексей вполне мог обходиться без всяких разносолов, хотя и не утратил способности съесть в три раза больше того, что доводилось получать по норме. Съедал столько, сколько было, и не заглядывал вперед.
Он привык, как привыкли все, довольствоваться малым. Да и, как это ни странно, лишения военной поры не ужесточились. Наоборот, хотя это было незаметно на первый взгляд, весомее стали обеды по талонам в столовой, отпала нужда покупать пакетики табака на черном рынке. Табак теперь регулярно выдавали в цехе.
Страна нашла многочисленные резервы снабжения людей и заводов продовольствием и техническим сырьем, нашла силы не только противостоять врагу, но и обрушивать на него удары такой мощи, которой никто не предполагал.
Кусочек сала, завернутый в тряпицу, принесла Настя. Он счел этот поступок великим благодеянием. И пошел за Настей. Ел у нее сытные борщи, намазывал хлеб маслом. Не слишком раздумывая, пошел на сближение с женщиной. И не сразу понял, что это подло. Ведь он не любил… Но и без любви рождаются дети. Наверное — не редко. И не редко родители, не любя друг друга, живут ради детей. Идут на компромиссы, как сказала тетушка Нины. Каждый терзается от сознания того, что живет не с тем человеком, какой ему нужен. Понимает свою ошибку, от которой никуда нельзя деться, но терпит. Лучше ли от этого детям, не знающим мучений своих отцов и матерей? Наверное. Дети эгоистичны, они хотят иметь и мать и отца, это естественно, до остального им дела нет. Но еще эгоистичнее поступают родители, когда не считаются с естественным правом и желанием детей. У ребенка должен быть отец…
Об этом он, Алексей, знает. Война и без того у многих отняла отцов. Война не считается ни с чем, а человек, если он волен распорядиться собой, не должен уподобляться войне в ее жестокостях…
Оперативку, на которую пришел и парторг Грачев, начальник участка начал необычно. На этот раз он не был краток и не ограничился упоминанием контрольных цифр, перечислением операций, какие предстояло выполнить в течение смены. Круглов развернул газету и показал всем ее первую страницу, где были помещены лозунги ЦК партии к двадцать пятой годовщине Октября.
— Главный смысл этих лозунгов для нас, — сказал он, — самоотверженно трудиться для удовлетворения нужд фронта. Каждый должен помнить о том, что он не просто дает норму, выполнения которой мы требуем со всей строгостью военного времени, а участвует в создании боевой техники. Для всех фронтов, и в частности для защитников Сталинграда. Скажу по секрету, что мы с вами непосредственно причастны к строительству штурмовой авиации. На штурмовики ставятся по две двухрядных звезды. Под Сталинградом уже воюют скоростные бомбардировщики Ту-2 и Пе-8, новейшие истребители Ла-5. На них — тоже наши моторы. Чуете, куда идет продукция, которую мы тут делаем? Работать мы должны не за страх, а за совесть, если хотим отметить не только двадцать пятую, но и пятидесятую, и сотую годовщины Октября. До сотой, ясно, не доживем, — улыбнулся и смягчил голос Круглов, — зато доживут наши дети. Мы и за них отвечаем сегодня, за всех. Так ведь? — Круглов посмотрел в лица рабочих и остановил взгляд на Алексее. — Так, Алексей Андреевич? Верно говорю?
— Все правильно! — ответил Алексей, еще не освободившийся от своих невеселых дум.
По имени-отчеству называет, вот ведь до чего дошло. Однако уважительный тон мастера не вызвал никакой радости.
— Задание выполним, — сказал он обычно, по-деловому. — Как всегда.
— Иного ответа от коммуниста я и не ожидал, — вступил в разговор Грачев. — Молодец, товарищ Пермяков! Момент сейчас действительно чрезвычайно ответственный, и этой ответственностью надо проникнуться всем. Ясно? Петр Васильевич не сказал о последнем приказе директора завода. А ведь приказ о мерах по безусловному выполнению квартального и годового планов указывает на очень тревожные обстоятельства. В серийное производство новые машины мы запустили, но ведь важно, чтобы этому мощному потоку не мешал ни один перекат, ни один камушек. Притом задания наращиваются, и я вам скажу прямо: выполнение плана находится под серьезной угрозой. Больше того, на сегодняшний день есть даже отставание. На сборке моторов нет никаких запасов деталей и узлов. Все идет в дело. И это в такое время, товарищи! Что требуется от всех нас сейчас?
— Работать, — с готовностью ответил Чердынцев.
— Правильно, работать! Но только как работать? На самом высоком пределе наших сил. Трудно? Безусловно! Но у нас, товарищи, есть пример величайшей стойкости людей и небывалого напряжения их возможностей. Это — Сталинград. Думайте о сталинградцах, и пусть их пример зовет вас к победе на трудовом фронте.
— Ну, вот, — сказал Круглов, когда Грачев закончил и отошел от стола, — и получился у нас с вами полезный митинг. А теперь прошу по местам. Вопросов, надеюсь, не возникает? Алексей Андреевич, задержись.
В конторке они остались вдвоем. Круглов взглянул внимательно на Алексея.
— Скажи прямо: толк от укрупнения бригады видишь?
Это была его затея. Круглов пошел на объединение бригады Алексея с токарями вопреки мнению Дробина и теперь с интересом ждал ответа.
— Еще не разобрался. Во всяком случае, высвободился один человек.
— Еще?
— Проще стало со сдачей.
— Верно.
— Ну, и… — задумавшись, добавил Алексей, — уверенности стало больше.
— В чем?
— В том, что не станем из-за токарей.
— Вот! — горячо подхватил Круглов. — Это я и имел в виду прежде всего. Теперь ты — один хозяин, от обдирки до сдачи. Подводить тебя некому, регулируй сам, И главное внимание — на задел у токарей. Между прочим, в случае надобности, можешь и людей перебрасывать. У нас ведь два карусельных в запасе. Не забыл?
— Знаю.
— Тогда действуй! Мера эта крайняя и, думаю, временная. Подождем, пока освоится Порфирьич.
— Все временное становится постоянным.
— Кто это тебе сказал?
— Сашок.
— Не всегда. Сашок это про себя. Он, с уверенностью можно сказать, потянет, но из поля зрения его не выпускай.
«И про меня — тоже, — невесело подумал Алексей идя на участок. — Не только про себя сказал Сашок. Временная связь с Настей должна теперь стать постоянной». Испытывая неприязнь к Насте, он никак не мог представить себе постоянного общения с ней. Сознание долга и чувство явно не согласовывались, а вывод оставался один: у ребенка должен быть отец.
— Между прочим, — доверительно сказал Круглов, — моя Катюха третьего родила.
— Поздравляю.
— Спасибо! Как видишь, не только моторы делаем, но и пополняем человеческие ряды. Диву даешься: вроде и не вижу Катюху совсем. — И вдруг Круглов рассмеялся. — Вспомнил смешной случай. Когда за штамповкой ездил, встретился там один путеобходчик. Самый передовой на дороге. Так вот, у него на разъезде нарком до войны побывал. Осмотрел путь. Понравилось ему все. Путеобходчик этот вдвоем с женой работает, и кругом никого нет. Смену он дежурит, смену — она. А ребятни у их домика бегает — мал мала меньше. Нарком и спрашивает: «Когда вы успели столько детей нарожать, если в разные смены работаете?» Путеобходчик почесал затылок и ответил: «Между поездами».
