всаднике, скакавшем ей навстречу, Парихан узнала Ахмеда.
— Счастливого пути, Парихан, куда собралась? — Ахмед спрыгнул с коня.
Парихан не поверила своим глазам и не сразу ответила. Перед ней стоял совсем не прежний робкий Ахмед. Ей протягивал руку уверенный в себе, решительный джигит в ладно пригнанной военной одежде.
— С приездом, Ахмед! — наконец вымолвила Парихан. — Я… я иду в крепость за сахаром.
— Я пойду вместе с тобой, — сказал он, ведя на поводу своего коня.
— А разве ты не в аул?
— Теперь у меня там нет никакого дела, — усмехаясь, ответил Ахмед.
— Значит, я помогла тебе вдвое сократить дорогу, — лукаво заметила Парихан.
— Я был бы счастлив, если бы ты всегда помогала мне в жизни.
— Твои мысли, Ахмед, для меня под замком! Откуда я знаю, как и чем я смогу тебе помочь?
— Птица не вылетает из гнезда, если знает, что встретит грозу!
— Но после грозы солнце светит ярче!
— Я могу только мечтать. Но боюсь, что мечты мои не сбудутся… Я бездомный и бедный человек.
— А мне, Ахмед, ничего не нужно.
— Парихан, ты ответишь откровенно на мой вопрос?
— Если смогу…
— Зачем ты шла в крепость?
— А ты веришь, что у нас дома нет сахара?
— Неужели я могу надеяться?
— Но ты же знаешь, Ахмед, как бы там ни было, без согласия родных я не решусь…
— И ты можешь думать о чьем-то согласии?!
Сзади послышался цокот копыт. Жамал, резко осадив коня, очутился перед влюбленными. На толстых губах у него застыла усмешка, глаза горели ненавистью.
— А, это ты, Ахмед, — небрежно бросил он. — А я-то думал, что за генерал к нам приехал! Хорошо, что ты вернулся, а то некому чистить стойла и вывозить навоз на поля. Лучше в родном ауле быть конюхом, чем в городе.
— Ну что ж, считай, что я приехал убирать твой хлев, — улыбнулся Ахмед. — Мне все равно, что ты думаешь!
— А тебя, красавица, — Жамал скрипнул зубами, — не для того я беру в жены, чтобы ты пешком ходила! Садись ко мне в седло!
— Речка, спешащая к морю, не пропадет по дороге. Я пойду пешком! — возразила Парихан.
— Подожди, ты еще узнаешь, кто такой Жамал! Не так запоешь, голубка!
— Меня не испугаешь!
Жамал со злостью ударил коня и поскакал к аулу.
Парихан, гордо подняв голову, шла с Ахмедом к крепости.
Накупив в магазине всякой мелочи, чтобы оправдаться перед матерью, Парихан одна возвращалась домой. Мать встретила ее на краю аула.
— Где ты была, непутевая, что ты с нами делаешь? Нас убьют.
— Кто, мама? — стараясь оставаться спокойной, спросила девушка.
— Чужие языки… Им достаточно песчинки, чтобы возвести скалу.
— Этот краснолицый бурак Жамал, видимо, считает, что я арестантка.
— Опомнись, ты его невеста!
— Вот! — сказала Парихан, проведя рукой по шее. — Пусть поднесут сюда кинжал, я и тогда за Жамала не пойду.
— Отрекись от сказанного, дочь моя, ради аллаха, не бросай моего мужа и братьев в огонь распри. Не жить нам с тобой на свете, если они услышат это.
— Пусть убьют меня, мне все равно.
Парихан заплакала.
Но дома ей не дали опомниться, брат матери бросился с криком: «Зачем ты ходила в крепость?!» — и избил ее до синяков.
— Убивают, убивают! — кричала мать, стараясь защитить дочку, и ей тоже досталось от брата.
Жамал хотел в ту же ночь обручиться с Парихан. Мать, сидевшая у постели дочери, старалась заглянуть в ее будущее. Проклинала весь род Жамала.
«Если он так оклеветал невесту, что ее ждет, когда она станет его женой?»
— Нам сейчас не до свадьбы, надо сперва выходить дочку, — говорила она бесчисленным посланцам Жамала.
А Парихан и не вспоминала о Жамале. Ей чудилось, что Ахмед скачет по городу на своем красно-буром коне.
Ахмеду скоро стало известно все, что приключилось с Парихан, и он нашел повод задержаться в крепости. Не раз пробирался Ахмед ночами к окнам своей возлюбленной — они были наглухо закрыты. Поколебавшись, он решил обо всем откровенно рассказать командиру полка Муслиму, которого считал самым близким другом и любил как старшего брата.
И вот ранним утром в доме Парихан вместе с председателем сельсовета появился командир полка. Парихан все еще лежала в постели, сидевшая у ее изголовья мать растерянно поднялась с места. Из другой комнаты вбежал испуганный отец Парихан.
— Это вы так избили Парихан? — спросил командир.
— Почему мы должны бить свою дочь? В чем она провинилась? — в свою очередь задал вопрос Хамзат.
— Вот мы как раз все это и хотим выяснить. — Нежданный гость отвел от губ девушки руку с зажатым платком.
— Ну, Парихан, расскажи сама, за что это тебе так досталось?
— О чем я должна рассказать? — пролепетала Парихан.
— Сначала о том, что родные хотят тебя насильно выдать замуж, — пояснил командир, прохаживаясь по комнате. При каждом шаге кобура на его поясе поскрипывала. — А потом — за что тебя избили.
— Меня никто не бил, — отвела Парихан глаза в сторону. — Меня ударила ногой корова, когда я доила…
— Ну, допустим, я поверил. А за Жамала ты идешь по собственной воле?
— Зачем мы свою единственную дочь будем отдавать замуж насильно? — спросил Хамзат. Он был не на шутку встревожен появлением у себя в доме всеми уважаемого в Аварии Муслима.
— Вот этот ответ настоящего мужчины я и ждал услышать от отца Парихан. Нам известно, что ваша дочь не любит Жамала. А раз нет и речи о насилии, — Муслим улыбнулся, — тем лучше… Советская власть такими вещами шутить не позволит.
— Я не бросаю слов на ветер, — поспешил заверить командира отряда Хамзат.
— Почему ты молчишь, доченька, скажи свое слово. Его ждут и командир и отец твой. Я слышала, что Советская власть защищает права женщин. Оказывается, это чистая правда. Тебе нечего бояться… — Мать ласково гладила Парихан по волосам. Ей очень хотелось, чтобы Хамзат при Муслиме услышал из уст дочери отказ от Жамала…
— Ты не стесняйся, Парихан. Речь идет о твоем счастье. Скажи при всех правду, — настаивал и сам Хамзат.
— Лучше умру, чем пойду замуж за Жамала, — дрожащим голосом произнесла девушка.
— Вот все мы и услышали, что думает Парихан! — проговорил Муслим. — А ты, голубка, в другой раз осторожнее дои корову. — Он улыбнулся и, нагнувшись над постелью больной девушки, тихонько шепнул: «Привет тебе от Ахмеда», — и, поскрипывая кобурой, вышел так же быстро, как появился в доме Хамзата.
Мать Парихан при каждом удобном случае говорила мужу:
— Из-за этой глупой совы, из-за этого мерзкого ежа Жамала избили мою дочку!
— И тебе он вдруг разонравился? — спрашивал Хамзат.
— Когда я
