Марина случайно встретила Василия возле мастерской. Он возвышался на сиденье гудевшего, но не трогавшегося с места трактора. Она спросила об Анне, он радостно прокричал ей, что уже звонил в роддом — родился мальчик.
«Значит, Юрий… Одним Юрием на планете стало больше!» — подумала она и побежала в контору, чтобы договориться с председателем о подарках для новорожденного.
1
В конце недели к тетке Лопатиной приехал сын Сергей Сергеевич с десятилетним Петюнькой, худеньким, тонконогим, светленьким, как пшеничный колосок. Они открыли калитку и вошли во двор в тот момент, когда Дарья Семеновна несла к крыльцу ведро молодой картошки, выкопанной в огороде.
Сергей Сергеевич был высок, узкоплеч, шея тонкая, морщинистая. Он широко улыбался, оглядывая дом; глаза его под выгоревшими бровями прямо-таки лучились от того, что видели вокруг.
— Давай-ка, маманя, подсоблю! — сказал он так непринужденно, будто на минутку куда-то отлучался со двора, а теперь вернулся и готов браться за любое дело.
Он поставил наземь свой большущий чемодан, бросился к матери, взял у нее ведро с картошкой и донес его до крыльца.
— Приехал-таки, приехал! — не веря своим глазам, обрадовалась Дарья Семеновна. — Баньку-то, баньку я уж приготовила…
Она обняла сына, застыла на некоторое время, потом ткнулась губами в светлые волосы внука, всплакнула от неожиданной радости.
— А где же Галина? — немного успокоившись, спросила она сына. — Чего не приехала?
— Стариков своих решила проведать, — сказал тот, все еще окидывая жадным взглядом дом, забор, сараи.
— Мамка через неделю приедет, обещала, — добавил внук, и тут же мальчишеское любопытство потянуло его в огород.
Услышав во дворе радостные голоса и догадавшись о приезде Сергея Сергеевича, о котором так много рассказывала хозяйка, Марина тоже вышла из своей комнаты. Было любопытно посмотреть на сына тетки Лопатихи и ее внука.
— Может, насовсем приехал? — спросила Дарья Семеновна, приглашая сына пройти в дом.
— В отпуск, маманя, в гремякинский рай! — рассмеялся тот, и радостно-добродушный смех его будто говорил, как хорошо ему сейчас, как приятно видеть и этот дом со ставнями, и сохнувшие на заборе кувшины, и колодец на улице.
— А когда же насовсем, сынок?
Сергей Сергеевич отмахнулся — мол, не спрашивай, мать, — подхватил чемодан, и худое, костистое лицо его вмиг сделалось серьезным. Марина посторонилась, давая проход.
— А это моя жиличка! — сказала Дарья Семеновна не в силах молчать в эти минуты: ей надо было говорить о чем угодно, лишь бы сын видел, как она рада его приезду.
Сергей Сергеевич крепко пожал руку девушки.
— Будем знакомы! — произнес он учтиво и поклонился.
Ладонь у него была шершавая, какая-то железная, и Марина чуть не вскрикнула от рукопожатия. Он опять повеселел, ободряюще кивнул на мать:
— Мать у меня добрая, с ней ладить можно! Другая бы, к примеру, и во двор не пустила такого блудного сына, как я, а она, вишь, в дом тянет. Не нарадуется.
Дарья Семеновна с нарочитой строгостью прикрикнула на него:
— Да будет тебе измываться над матерью! Как же не пустить, ежли родная кровиночка. Один остался из всего рода Лопатиных.
Она вдруг всплакнула, но тут же слезы высохли. Сын увел ее в дом. А через минуту-другую Дарья Семеновна, высунувшись из окна, уже звала внука:
— Петюнька, куда запропастился? Иди-ка свежим вишневым вареньем угощу! Ешь сколь хочешь…
Мальчик не отзывался — то ли не слышал, то ли просто тянул время. В огороде уже желтели коробочки мака, он срывал их в подол рубашки, чтобы потом полакомиться всласть. Это занятие было для него куда интереснее, чем послушно сидеть за столом в доме и пробовать бабушкино варенье, как было в прошлый приезд. Дарья Семеновна опять позвала внука, громче и настойчивее, он с неохотою покинул огород.
Марина сидела на ступеньке крыльца, подставив солнцу влажные, недавно вымытые волосы. Было слышно, как Сергей Сергеевич подробно рассказывал матери о том, что ему давали путевку в санаторий под Сочи, а он отказался, решил провести отпуск в Гремякине. Зачем ему южное синее море и горные красоты, когда на свете есть тихая, чистейшая Лузьва! Песок на берегу превосходный, хочешь купаться — купайся, хочешь загорать — загорай. И все вокруг привычное с детства, родное. Голос его звучал громко, бодро, как у человека с отличным настроением…
«Ну, теперь она утешится, помолодеет душой», — думала Марина о хозяйке, улыбаясь.
Теперь ей не хотелось мешать чужой радости, она тихонько прошла в комнату. Надо было подготовиться к вечеру: выгладить платье, начистить туфли — ведь в клубе наконец-то состоится встреча Максима Блажова с гремякинцами. Разве можно было не волноваться? А вдруг вечер сорвется, не соберутся люди? Затеяла эту встречу, закрутила все, афиши вывесила возле клуба и в конторе, и вот тебе на — не справилась? Какой позор! Узнает в Суслони Каплунова — что подумает? Выходит, она, Марина Звонцова, такая же болтушка, несерьезный работник, как и Жуков? Ну нет! Не зря белили клуб, мыли полы, наводили во дворе порядок. Теперь только не ленись, тереби всех за бока. Покажи-ка, товарищ Звонцова, на что способна!.. Если бросить в пруд камень — круги пойдут, один за другим, один за другим. А может, тут есть и другая причина, почему так стараешься? Может быть, ей, одинокой молоденькой девушке, на которую кое-кто не обращает внимания, вот этой самой встречей журналиста Блажова с гремякинцами хочется доказать, что напрасно ее не замечают?..
«Вздор! Ничего не надо доказывать!» — сказала себе Марина и принялась гладить платье.
А в соседней комнате радостно гудели голоса.
После обеда Сергей Сергеевич, сытый, с побуревшими скулами, вышел во двор с топором в руке. Его голова на длинной шее легко поворачивалась, ухо ловило каждый звук на улице. Он обошел вдоль забора, прибил оторвавшуюся доску на крыльце, легонечко подтесал неплотно прикрывавшуюся дверь в сарае. Потом принялся колоть дрова. При каждом взмахе топора он громко крякал, поленья так и лопались у его ног.
Поглядывая на высокую, сгибавшуюся фигуру во дворе, Марина усмехалась. Отчего это мужчины, когда колют дрова, непременно ухают, крякают — легче рубить, что ли?
— Маманя, готовы дровишки, теперь я пошел! — сказал Сергей Сергеевич, прихорашиваясь перед уходом.
— Только ненадолго, родимый! — попросила его Дарья Семеновна, выходя вместе с ним за калитку.
— Покурю с мужиками и назад… В баньку схожу…
— Вечером курятинкой угощу по случаю приезда.
— От курятинки не откажемся. Готовить ты мастерица, хоть в ресторан тебя рекомендуй. Галина так не умеет.
— А вот приедет, уж научу ее, чтоб от гремякинских баб не отличалась. И белье снесем на речку постирать…
Когда Сергей Сергеевич пошел по
