Абд ар-Рахман аш-Шаркави
Феллах
Трудная борьба в египетской деревне
На окраине Каира, прямо у древнего Сфинкса, по вечерам дают представления. Глубокий, вырывающийся из темноты и поэтому таинственный радиоголос уводит в многовековую давность. Сопровождающие рассказ лучи прожектора выхватывают из черноты египетского неба торжественно-печальный лик Сфинкса, разноцветно скользят по уступам огромных пирамид, зарываются в пески подступающей пустыни.
Кажется, что свет раскупоривает те гранитные формы, в которых дошла до нас история: развалины у подошвы пирамиды Хеопса оживают снующими фигурками людей, в темень мчатся колесницы фараоновой конницы, в освещенную полосу врываются воины безжалостных завоевателей…
Искусственный подсвет обладает впечатляющей силой. Однако куда более ярко и в то же время с каким обилием полутонов окрашивает различные общественные явления, социальные процессы и движения сама жизнь. Я подумал об этом, когда перевернул последнюю страницу книги Абд ар-Рахмана аш-Шаркави «Феллах».
Роман «Феллах» — социальное полотно, посвященное тысячелетиями нетронутой, а теперь быстро меняющей свой облик жизни египетской деревни, — издан в Каире в 1967 году.
Герои романа живут, работают, борются в гуще этих перемен, далеко не простых, почти всегда не прямолинейных, а иногда и прямо противоречивых. Они не наблюдают изменения, происходящие в деревне, не констатируют обозначившиеся сдвиги, не резонерствуют по поводу новой, счастливой жизни, они непосредственно участвуют в битве за новое, которое в трудном противоборстве сталкивается не только со всем уже отжившим, унаследованным от феодально-колониального Египта, но и недавно народившимся, не менее страшным и ядовитым — с ростками капитализма.
Абд ар-Рахман аш-Шаркави пишет о том, что сам хорошо знает — не между прочим, не понаслышке. Автор романа «Феллах» родился 10 ноября 1920 года в деревне, в многодетной семье мелкого землевладельца. Он окончил сельскую школу. Не порывал связи с деревней аш-Шаркави и будучи студентом юридического факультета Каирского университета, а затем адвокатом, следователем, журналистом и, наконец, став известным в стране литератором.
По отзыву ливанского писателя и критика X. Мурувве, повести и романы аш-Шаркави «заставляют читателя жить среди своих героев-феллахов, чувствовать запах земли и ощущать аромат жизни».
Его первый большой роман из жизни крестьян, «Земля», изданный в 1954 г., сразу же привлек внимание общественности арабских стран. Он выдержал четыре издания, затем был переведен на хинди, французский и другие языки. По сценарию писателя был впоследствии поставлен одноименный фильм «Земля», который вызвал большой интерес у советских зрителей.
Характерно, что первым социальным актом «свободных офицеров», пришедших к власти в Египте в результате событий 12 июля 1952 года, была аграрная реформа. Собственно, не будь этой аграрной реформы, переворот, осуществленный небольшой группой военных, не положил бы начало революции.
Не только стремление проводить или не проводить реформу, но даже степень желаемых перемен в деревне развели политические силы Египта по разные стороны баррикады. После свержения короля Фарука Г. А. Насер и его единомышленники какое-то время не отказывались от мысли передать бразды правления гражданским политикам, среди которых выделялись либерально-буржуазные деятели из партии Вафд. Разрыв с этой партией, завершившийся ее роспуском, произошел после того, как вафдистские лидеры не согласились определить обязательный максимум землевладения в Египте в 500 федданов[1] на семью. «Свободные офицеры» установили этот максимум в 200 федданов.
Ценность земли определяется многими условиями. Эти условия в Египте делают земли бесценными. Все население Египта — тридцать шесть миллионов человек в настоящее время — проживает на узенькой полоске земли в долине Нила. На этой полоске, вплотную прилегающей к мутному, илистому Нилу, сосредоточены все обрабатываемые площади Египта. Лишь 3 процента египетской территории составляют обрабатываемые земли, а все остальное — пустыня.
Природа усугубила эти трудности чрезвычайно быстро растущим населением. Египет принадлежит к государствам, ставящим своеобразный рекорд — в год прирост египетского населения достигает почти трех процентов, что составляет миллион человек.
Тяжелые последствия естественного земельного голода в Египте были умножены существовавшей в стране системой землевладения. Концентрация богатства на одном полюсе и нищеты — на другом характеризовала положение в египетском сельском хозяйстве. До революции 280 самых крупных феодальных семей владели десятью процентами всей обрабатываемой площади в Египте. В то же время 2 миллиона «собственников» владели участками по одному феддану и меньше. Урожаем, собранным с таких участков, было немыслимо прокормить семью. Владельцам таких участков оставалось либо батрачить, либо приарендовывать землю у помещика на кабальных условиях.
Арендная плата в Египте была фантастически высока. В условиях нехватки земли она росла небывало быстрыми темпами. В результате владельцам крупных земельных участков в Египте было выгоднее сдавать и пересдавать их в аренду крестьянам-издольщикам, чем организовывать обработку современными методами. Это тормозило прогресс в сельском хозяйстве, умножало, возводило в степень паразитические черты феодального класса землевладельцев в Египте.
Одной из наиболее характерных черт арендных отношений была сдача земли мелкими и мельчайшими участками. Два миллиона крестьян, арендовавших землю у помещиков, отдавали им бо́льшую часть урожая, сохраняя у себя только то, чего лишь в обрез хватало для поддержания существования семьи. Ни о каком расширенном воспроизводстве, внедрении технических новшеств, интенсификации сельскохозяйственного производства в таких условиях не могло быть и речи.
Наряду с арендаторами широкий слой населения египетской деревни составляли безземельные крестьяне-батраки. Их число колебалось между 1,5 и 2 миллионами человек. Положение этих людей было еще хуже, чем положение феллахов, о которых речь идет в романе. «Вытесненные из перенаселенных областей верхнего Египта и дельты и кочующие из района в район в кузовах грузовиков, избиваемые подрядчиками и кормящиеся лишь маслинами и хлебом, эти рабочие были среди самых несчастных людей Египта», — писал один из исследователей египетской деревни Г. С. Сааб.
Пришедшие к власти «свободные офицеры», в большинстве своем крестьянского происхождения, выступая за радикальные перемены в жизни египетской деревни, руководствовались не только эмоциями и горькими воспоминаниями детства. Необходимость аграрной реформы диктовалась и политическими соображениями. Перемены в египетской деревне были необходимым условием борьбы против влияния феодальных элементов, борьбы за ликвидацию их господства в Каире. Крупные землевладельцы, сросшиеся с королевским двором и срастающиеся с буржуазией, были той главной силой, которой фактически принадлежала власть в дореволюционном Египте. Государственный переворот не мог бы перерасти в революцию без решительной ликвидации этой власти.
9 сентября 1952 года в каирских газетах был опубликован закон об аграрной реформе, по которому впервые в истории Египта был установлен твердый максимум землевладения — 200 федданов на одну семью. Каждый, имевший землю свыше этого максимума сохранял за собой еще 100 федданов, которые могли бы быть разделены между его родственниками. Излишки земли изымались правительством в пользу государства. Образовался специальный фонд, из которого выделяли участки от 2 до 5 федданов для распределения между феллахами.
Земля не распределялась между феллахами бесплатно — получивший землю обязан был платить за каждый феддан в среднем по 14 египетских фунтов ежегодно в течение 30 лет. Но это не шло ни в какое сравнение с теми условиями, которые существовали до реформы. Получающие землю феллахи плакали от счастья.
Аграрная реформа установила единую арендную ставку, по которой каждый, кто сдавал свою землю в аренду, имел право получать плату, не превышающую семикратный размер сельскохозяйственного налога. Батракам был установлен минимум заработной платы. Впервые в истории Египта было разрешено сельскохозяйственным рабочим создавать свои профсоюзы.
Преобразования в сельском хозяйстве были обусловлены не только внутренней логикой процессов, но в еще большей мере — общим социально-экономическим курсом, принятым в стране и выразившимся в национализации собственности крупной и средней иностранной и национальной буржуазии в промышленности, в банковском деле, на транспорте. В 1961 году наступило время для второй стадии аграрной реформы: максимум землевладения был сокращен в два раза. Были усилены меры, препятствующие помещикам обходить аграрную реформу. По закону 1961 года, например, запрещалось перемещать арендаторов или издольщиков с одних участков на другие до передачи государству земель, превышающих новый максимум. Причем изъятию теперь уже подлежали орошаемые земли — не так, как это в ряде случаев происходило в 1952 году, когда значительные части изъятых участков были засушливыми (20 %) или низкопродуктивными (5 %).
