В дверь постучали два раза.
— Войдите, — сказал Видаль. Вошел Антиох.
— Здравствуйте, месье, — молвил Видаль. — Садитесь, пожалуйста. — И пододвинул посетителю стул.
Некоторое время они изучали друг друга и, удостоверившись, что до странности похожи, раскрепостились.
— Месье, — сказал Антиох, — господин Полквост нужен мне по личному делу, я хотел попросить руки его племянницы.
— Позвольте поздравить вас, — сказал Рене Видаль, пряча жалостливую улыбку.
— Не поздравляйте, я прошу ее руки для моего друга, — быстро добавил Антиох.
— Ничего себе! Если ваша дружба находит выражение в услугах подобного рода, я буду чрезвычайно вам признателен, если впредь вы будете считать меня своим потенциальным недругом, — витиевато, совсем в духе НКУ, заявил Видаль.
— Другими словами, — заключил Антиох, предпочитавший выражаться простым языком, — заместитель главного инженера Полквост — зануда.
— Зануда каких мало, — подтвердил Видаль.
В этот момент дверь в кабинет Леваду и Леже открылась.
— Простите, — спросил Леваду, просовывая голову в проем, — вы не знаете, что делает Полквост после обеда?
— По-моему, отправляется на встречу вместе с Олваном, — сказал Видаль, — но для надежности удостоверьтесь в этом сами.
— Спасибо! — поблагодарил Леваду и закрыл дверь.
— Вернемся к нашему разговору, — сказал Антиох. — Кажется, мне повезло, что я не застал Полквоста. Всегда полезно кое-что предварительно разузнать о людях, с которыми собираешься иметь дело.
— Вы правы, — согласился Видаль. — А знаете, мне и невдомек было, что у Полквоста есть племянница.
— Она довольно симпатичная, — признался Антиох, вспомнив вечеринку.
— В таком случае она пошла не в дядю.
Полквост и впрямь выглядел помесью хрена с китайской редькой, что еще более подчеркивала крайне неприятная привычка щурить глаза; он страдал близорукостью, но из кокетства часто ходил без очков.
— Вы меня немного напугали, — сказал Антиох. — Впрочем, Майор как-нибудь выкрутится.
— Ах, так это вы для Майора стараетесь! — воскликнул Видаль.
— Вы знаете Майора?
— Как облупленного. Да и кто его не знает. В общем… беседовать с вами о своем почтенном шефе я больше не хочу, терпеть не могу злословить. Хотите, я договорюсь, чтобы он принял вас после обеда? В три часа. Он еще будет здесь.
— Отлично! — обрадовался Антиох. — Я поброжу по кварталу. Прежде чем сунуться к нему, я заскочу к вам. До свидания, старик, и спасибо.
— До свидания! — сказал Видаль и снова приподнялся, чтобы пожать Антиоху руку.
Выйдя, Антиох столкнулся с мальчуганом лет пяти-шести, который скакал по коридору, как онагр в канадских пампасах.
Этого маленького шпиона Леваду нанял денно и нощно следить за Полквостом, чтобы знать, когда можно незаметно выскользнуть из конторы, чтобы пропустить кружечку или поволочиться за бабами. Днем Леваду, бывало, прятал мальчишку у себя в кабинете.
Опять усевшись в кресло, Рене Видаль вытащил на Божий свет кучу бумажного хлама, который запихал в левый ящик стола.
Спустя пять минут он услышал в коридоре тихие шаги и дверь в кабинете Полквоста хлопнула. Шеф вернулся.
Видаль приоткрыл дверь, соединявшую его с кабинетом шефа, и проговорил:
— Месье, к вам только что приходил некий господин; я его принял.
— А по какому вопросу он приходил? — спросил Первый заместитель главного инженера.
— Этот господин… кажется, Жормажор, хотел переговорить лично с вами. Я предложил ему прийти в три часа. Вы сказали, что в три будете свободны.
— Да… — протянул Полквост. — Вы правильно сделали, однако вообще… я хочу вам напомнить… прежде чем назначать встречу со мной, обязательно справьтесь у меня. Вы ведь знаете, что у меня очень насыщенный распорядок дня, и могло случиться, что я оказался бы занят. На человека со стороны это произвело бы весьма неблагоприятное впечатление. Нам следует проявлять осмотрительность. В этот раз, заметьте, я ваши действия одоПрию, но впредь так не делайте.
— Хорошо, месье, — сказал Видаль.
— У вас еще что-нибудь ко мне?
— Я представил в виде спецификции доклад Кафетера о сучках-задоринках.
— Превосходно! Вы мне ее покажете. Не сейчас, сейчас ко мне должны прийти. Завтра, к примеру.
Он открыл портфель и вытащил специальную карточку, на которой записывал день, час и место своих свиданий.
— Завтра… — пробормотал он. — Нет, утром я иду с Леже в бюро по окаучурившимся изделиям, а вечером… Постойте, сегодня после обеда я не смогу никого принять… Послушайте, Видаль, я же вам говорил, не назначайте никому встречу со мной, не заручившись моим согласием. После обеда я иду в институт жевательной дрезины на доклад профессора Повитука. Я не успею никого принять. Окаучурившиеся изделия могут долго протянуть.
— Тогда я ему позвоню и отменю встречу, — скрепя сердце предложил Видаль.
— Да, но вообще-то лучше было прежде справиться у меня. Это, знаете ли, позволило бы избежать потери времени, которая отрицательно сказывается на работе отдела.
— На какое число перенести встречу? — спросил Видаль.
Полквост обратился к своим карточкам. Проваландавшись с ними добрые четверть часа, он наконец изрек:
— Ну что ж, думаю, на девятнадцатое марта между семью и тринадцатью минутами четвертого… И попросите его не опаздывать…
На дворе было одиннадцатое февраля…
У Рене Видаля и в мыслях не было звонить. Да он и не знал куда, предложил же он связаться с Антиохом с единственной целью — избежать нудных нотаций Полквоста 0 том, ЧТО необходимо спрашивать у деловых партнеров, с которыми вступаешь в контакт, их координаты; они, мол, могут в целом ряде случаев пригодиться.
Вскоре в дверях вновь появился Полквост.
— У меня, по-видимому, сломался телефон, — сказал он. — Такая досада! Сходите, пожалуйста, за Леваду.
— Он только что ушел, — ответил Видаль (который прекрасно знал, что Леваду умотал больше часа назад), — я слышал, как он выходил.
— Когда Леваду вернется, предупредите его, чтобы зашел ко мне.
— Будет сделано, — ответил Видаль.
Тем временем Майор в испито-пепитовом костюме и самой простенькой шляпе печально мерил шагами аллеи своего сада. Он ждал, что Антиох принесет ему добрые вести.
Метрах в трех от него с еще более печальным видом шествовал макинтош, жуя лист папиросной бумаги.
Вдруг Майор насторожился. До его уха донеслось характерное тарахтенье «каннибал-супера» (Антиох всегда разъезжал на мотоцикле): три долгих звука, три коротких и соль-мажорная фермата.
Антиох пулей пронесся по аллеям и затормозил возле Майора.
— Победа! — воскликнул он. — Я…
— Видел Полквоста? — перебил его Майор.
— Нет… Я с ним встречаюсь сегодня во второй половине дня.
— А! — горько вздохнул Майор. — Значит, еще неизвестно?
— Ты мне осточертел, — сказал Антиох, — второго такого ребенка днем с огнем не сыщешь!
— Но ты тоже войди в мое положение, — жалобно произнес Майор. — На какое время ты с ним договорился?
— На три! — ответил Антиох.
— Можно мне пойти с тобой?
— Я не спрашивал…
— Позвони, спроси, пожалуйста… я хочу пойти.
— Вчера не хотел…
— Ну и что? То было вчера. — Майор тяжело вздохнул.
— Ладно, позвоню, — согласился Антиох. Через четверть часа он вернулся.
— Договорился о тебе, — сказал он.
— Пойду приведу себя в порядок! — подскочив в порыве радости, воскликнул Майор.
— Не стоит… Я договорился только на девятнадцатое марта…
— Черт! — вырвалось у Майора. — Довести они меня решили?
Но он тут же пожалел о своей резкости.
— Выходит, — Майор снова трогательно вздохнул, — я больше месяца не увижу Зизани.
— Это почему еще? — удивился Антиох.
— Я обещал не встречаться с ней, пока не попрошу ее руки у дяди, — объяснил Майор.
— Ну и дурак! — прокомментировал Антиох.
По-видимому, разделявший эту точку зрения макинтош с легким презрительным шипением тряхнул головой.
— Одно мне гложет спирохету, — добавил Майор, — то, что я не знаю, что сейчас поделывает этот гнусный и наглый негодяй Провансаль.
— А что тебе до него, — спросил Антиох, — раз она любит тебя?
— На душе тревожно, не нахожу себе места, — признался Майор. — Боюсь…
— Сдаешь, старик, — сказал Антиох, который прекрасно помнил, какую явную беспечность продемонстрировал его друг во время опасной погони за трахтрах-феем.
Время между тем на месте не стояло.
