– А мне здесь нравится! – довольно воскликнула Вера. – Сегодня я остаюсь у тебя.
С этими словами она разбежалась и со всего размаху прыгнула на старую кровать, отчего та жалобно скрипнула.
Проснулся я в одиночестве. Антикварные бабушкины часы показывали половину первого. Откинув махровое покрывало, я встал на ноги и потянулся. Солнце тускло светило в окно, на улице было пасмурно, но в комнате, тем не менее, стояла невыносимая духота, и запашок старины привычно бродил по ней. В такие дни самое то сидеть дома, валяться в кровати, смотреть телик. В предвкушении такого сладкого ничегонеделания, я зевнул и наткнулся взглядом на записку, приклеенную к телевизору. Ох уж эта Вера!
«В общем так, суслик. Сегодня намечается грандиозный поход в лес…»
Какой еще поход? Это значит переться куда-то, рюкзак на себе тащить – ни за что!
«…будет много пива, водки, красивых мальчиков и вкусных девочек, поэтому собирайся, и чтобы к половине первого ночи как штык был на ж/д вокзале. Упакуй рюкзак, который я оставила тебе в прихожей, обязательно возьми теплое широкое одеяло, свитер, купальные плавки, полкило картошки, несколько консервов, две тарелки, два стакана и две ложки. Пока что целую! Все остальное – на месте!!
Вера»
Я скривился, но понял – придется идти. Хотя сегодняшний день был в моем распоряжении, и до места, судя по всему, мы доберемся только завтра, мне совсем не нравилась идея бродить по каким-нибудь лесам с незнакомой компанией, сидеть у костра, купаться, хотя на дворе почти осень, и ночевать в палатке. Но перечить Вере в тот момент, когда у нас только-только начали завязываться нормальные отношения, тоже не хотелось. Разыскав злосчастный рюкзак в прихожей, я стал упаковывать вещи.
День пролетел незаметно, но нельзя сказать, что беззаботно. Я не переставал думать о предстоящем походе, а точнее о Вериной записке. Главной проблемой было то, что Вера не указала точное место встречи. В нашем городе есть два железнодорожных вокзала, и на какой из них нужно идти, мне было совершенно непонятно. Исходя из той мысли, что большинство поездов заходит на оба вокзала, я ткнул пальцем в небо и, дождавшись назначенного часа, отправился на тот, что был ближе к моему новому дому. Когда я туда пришел, на улице стояла непроглядная темень. У здания вокзала кроме меня было еще двое парней. Может, они тоже с нами едут? Я закурил.
Вскоре наступило время X. К тем двум, что уже стояли неподалеку, подошли еще двое. Они топтались поодаль и о чем-то негромко разговаривали. Подозрительные типы. Рюкзаков у них нет, поэтому навряд ли нам по пути. Я внимательно посмотрел в их сторону и решил, что в случае чего дам деру. Бегаю я довольно неплохо, и даже тяжелая ноша за спиной мне не помешает.
Закурив очередную сигарету, я выпустил густое облако дыма.
Час ночи. Я на перроне один. Моргает, покачивающийся на ветру фонарь, какой-то ненормальный в здании вокзала заунывно играет на флейте. Ночной город уже не пугает, как прежде, и на меня навалилась усталость. Похоже, я все-таки ошибся вокзалом. Поторчав еще немного, я плюнул и отправился домой спать.
В ту ночь было еще хуже, чем когда я страдал от мнимого трихомониаза. В голову лезла всякая гадость, я лежал с открытыми глазами, и думал о том, как бы поскорее увидеть Верочку и выяснить, почему мы разминулись. Перед сном я перечитал письмо еще раз, но так и не понял, была ли такая развязка частью Вериного плана или же она просто забыла указать вокзал. В письме меня больше всего добивали «красивые мальчики», поэтому, когда я засыпал, мне привиделось, как Вера проводила время в компании этих ублюдков. Нет, я никому-никому ее не отдам.
Громкий стук в дверь разбудил меня. Вздрогнув, я сбросил с себя одеяло. Со сна стрелки на настенных часах расплывались, я встряхнул головой и сел, свесив ноги с кровати. Двадцать минут первого, я проспал почти двенадцать часов. Протерев глаза, перед которыми до сих пор все плыло, я надел трико и подошел к двери.
– Кто там? – громко спросил я, мой голос тянулся, как жевательная резинка.
– Открывай, свои.
«Свои» говорили Вериным голосом, и я, не задумываясь, отворил дверь. Вопреки моим ожиданиям Вера была не одна.
– Знакомься, – сказала она, проходя в квартиру. – Это Лена.
Она указала на высокую стройную девушку, с фигурой, которую можно увидеть, наверное, только во сне.
– Константин, – сказал, стоящий с ней рядом кучерявый парень, протягивая руку. – Но можно просто «Костя».
– Да ладно тебе зазнаваться, – со смешком сказала Вера и обратилась ко мне. – Зови его Костиком. А можно просто «Константин-Баралгин».
Баралгин протянул мне руку.
– Паша, – ответил я, пожимая ее.
Троица вошла в квартиру. Две очаровательных девушки и паренек вполне среднего вида. Если они и вернулись с похода, то уже успели переодеться. Костром от них точно не пахло.
– Проходите-проходите, – пригласил я, изображая радушного хозяина, хотя на самом деле желал видеть только Веру.
Лена проскользнула мимо, обдав меня легким ароматом духов, и я только сейчас заметил, что она чуть выше меня, с более утонченными, чем у Веры, чертами лица, и почти лисьими глазками. Возможно, это взыграло мужское самолюбие, но мне показалось, что она тоже обратила на меня внимание.
Пока гости располагались в главной комнате, я удалился на кухню подогреть чай и посмотреть, что у меня осталось из еды. В моем холодильнике, как обычно, мышь повесилась, и потчевать гостей было нечем. Придется идти в магазин за продуктами.
Войдя в зал, чтобы сказать об этом, я застыл на пороге. Перед глазами опять все плыло, но я сумел разглядеть даже более чем достаточно. Вера сидела на коленях у Костика, и расстегивала на нем рубашку, не отрываясь при этом от его губ. Его руки находились у нее под юбкой.
– Что за… – растерянно выдохнул я и дернулся в сторону парочки.
Однако навстречу мне выскользнула Лена и преградила путь. Легкая белая рубашка была застегнута только на одну пуговицу так, что я видел ее плоский загорелый живот, и, совсем немного, грудь. Я попытался оттолкнуть этот «гений чистой красоты» в сторону, но Лена проворно обняла меня руками и прижалась ко мне всем телом. Одна ее нога обвила мое бедро, и я оказался плену.
– Хочу тебя, – шепнула она мне точь-в-точь, как Вера в первый вечер нашего знакомства. Только ее голос не обладал решительностью моей подруги, которой нельзя не подчиниться, а, скорее, был волнующим и загадочным. Он таил в себе обещание новых, непознанных радостей, проникал в меня, заглушая разум и пробуждая желание.
Моя рука, прижатая ногой Лены, как оказалось, была в волнующем соседстве с ее…
А из зала уже доносились первые стоны. Черт побери, да что же такое творится в моей квартире? Как я докатился до этого?
Схватив зубками мою нижнюю губу, Лена осторожно потянула ее на себя и принялась ласкать языком. В моем трико кое-что назревало, а пальцы гладили нежную кожу, которая постепенно начала увлажняться.
Значит так, Верочка? Ты этого хочешь? Отлично, именно это ты и получишь.
И я подхватил Лену на руки.
Проснулся я от глухого стука в стену, и, вздрогнув, сбросил с себя махровое покрывало. Стук откуда-то с верхних этажей все усиливался, как будто приговаривая: «Познакомься, мы твои новые соседи». Со сна стрелки на бабушкиных часах расплывались, я встряхнул головой и угрюмо присел на краешек кровати. Приснится же такое. А главное, оборвется в самый неподходящий момент!
Пятнадцать минут первого. Надев трико, я встал и, потянувшись до хруста костей, шагнул в сторону телевизора. «Горизонт» плохо показывал MTV, с седой рябью, старческими хрипами и покашливаниями. На этот раз он пытался напеть мне Бон Джови «It’s my life». Не знаю как там у Бон Джови, а моя жизнь не очень-то устраивала меня в последнее время. Ощущение неудовлетворенности нарастало с каждым днем, и песня только напоминала об этом своим дурацким припевом. Наслушавшись достаточно, я щелкнул по выключателю телевизора и остался в тишине, если не считать «дятла» за стеной.
Я распахнул шторы и, пройдя на кухню, достал сигарету из пачки «Winston», лежащей на столе. Так, если Вера сегодня не объявится, то я лопну от терзающих меня сомнений.
К родителям я не поехал, так как боялся, что вернется Вера и никого не застанет. Чтобы хоть чем-то себя занять, я начал делать то, что никогда не любил: помыл полы, вытер пыль с мебели, отполировал зеркало и даже как смог приготовил еду. Суп получился темно-серого цвета с подозрительным коричневатым наваром, но на вкус был вполне сносным.
Часа в четыре я достал медицинскую энциклопедию, и решил повторить анатомию перед началом учебного года. Когда до меня дошло, какой ерундой я занимаюсь, я бросил книжку и вышел на балкон покурить.
Из дома напротив раздавались звуки игры на гитаре, противным голосом громко пел магнитофон:
