Родителей дома не было. Отец ушел на работу, а мать, видимо, ходила по магазинам. Борясь с сонливостью, я снял обувь и прошел в свою комнату.
Вера сидела на подоконнике и задумчиво глядела в окно. Мое состояние в тот момент легче всего описать двумя словами – я офигел.
– А ты откуда?
Она обернулась в мою сторону и широко улыбнулась:
– Привет.
Встав с окна, Вера не спеша подошла ко мне и прильнула в долгом поцелуе.
– Как ты здесь оказалась? – переспросил я, плюхнувшись в кресло.
Она таинственно пожала плечами и опустилась ко мне на колени. На ней было то же легкое платьице, что и в прошлый раз. Интересно, под ним по-прежнему ничего нет?
Стоп! Кажется, я не о том думаю. Все-таки откуда она здесь взялась? Ключей у нее нет, разве что родители открыли и оставили ее здесь совсем одну. Но зачем им-то это надо? Впрочем, у нее же в глазах написано, что она ждет, когда я спрошу об этом. Черта с два! Я и так слишком предсказуем.
– Как там Толик? – начал я издалека. Мне хотелось выяснить причину Вериного долгого отсутствия, однако спросить об этом напрямую я не решался.
– Не знаю, я уже давно его не видела. Он пару раз звонил, умолял о встрече, но я его послала. Честно-честно, – сказала Вера. У нее при этом был очень убедительный вид.
Так, звонил. Значит, у нее все-таки есть телефон.
– А почему мне нельзя позвонить? Я бы тоже умолял о встрече.
– И мне бы тоже надо было послать тебя? – сказала Вера, обезоруживая меня улыбкой. – Ладно, погоди, – спокойно добавила она и, дотянувшись до своей сумочки, достала потрепанный блокнот. Выдернув листок, она довольно небрежно чиркнула заветные шесть цифр, и на душе у меня стало спокойнее.
Пикнувшие часы на столе заставили меня вздрогнуть. Улыбнувшись, Вера рассеяно провела рукой вдоль моего бедра. Кажется, я понял, что за этим последует, и не ошибся.
Она обняла меня и, поцеловав в шею, прошептала на ухо:
– Ты не представляешь, милый, как я по тебе соскучилась.
Я не видел ее глаз, но так хотелось поверить в эти слова! Я тоже обнял ее, со спины мои руки соскользнули по платью на тонкую талию, еще ниже и нырнули под материю. Ничего не изменилось – под ним по-прежнему было лишь ее горячее, упругое тело.
Я вдруг вспомнил о последствиях.
– Постой, – мне пришлось отстраниться от нее через силу, – я не могу. Ты… ты же меня заразила и теперь все по новой… Нет, Вера, я…
– Чего-чего? – с ее лица исчезла чувственность, еще секунду назад будоражившая меня. – Чем это я тебя заразила?
– Чем-чем, – передразнивая ее, произнес я. – Триппером, вот чем.
– Дурак, что ли? Чтобы я не лечилась, даже если бы вдруг заболела? А это при том, что я не болею, и вообще имею привычку регулярно проверяться, в отличие от вас, парней.
– Да, но мы же без презерватива…
Я уже не чувствовал прежней уверенности. Почему Вера врет? Ведь анализ показал, что я болен.
– Ну и что? А ты о вагинальных свечах слышал когда-нибудь? Они, кроме всего прочего, еще и от венерических заболеваний защищают. Да и потом, я пару дней назад проверялась. Все чисто! С чего ты взял?
Я ей вкратце описал, что произошло в ее отсутствие. После чего она задумалась.
– А как ты себя чувствуешь? – наконец, спросила она.
– Нормально.
– Жжение в паху было, рези при мочеиспускании, общие расстройства?
– Вроде, нет.
Она снова затихла.
– У тебя эти таблетки еще остались?
Кивнув, я достал из ящика письменного стола пластиковый бутылёк, на дне которого лежала пара желтых таблеток, и протянул ей. Вера извлекла одну из них и, повертев в пальцах, взяла в рот и, разжевав, проглотила.
– Поздравляю, Шерлок, тебя обвели вокруг пальца!
– Не понял.
– Никакой это не Тинидазол, а самый обычный Мультитабс, витаминный комплекс. Я сама его пью, так что знаю, о чем говорю.
– Мультитабс?
– Кроме того, курс лечения, как правило, занимает неделю или того больше, но уж никак не три дня. И повторно анализы сдают не через пять дней, а через месяц.
– Но ведь мама и врач сказали…
– Эх, – вздохнула Вера и придвинулась ко мне, – ты совсем не знаешь женщин. Эта Люба – подруга твоей матери, и они между собой обо всем договорились. Ты сам результаты анализов видел?
– Нет, но…
– О чем тогда разговор?
– Зачем это было ей нужно? – удивился я.
– Затем, чтобы ты перестал со мной встречаться, – просто ответила она. – И эти повторные анализы ты должен сдавать только затем, чтобы в памяти остались неприятные воспоминания обо мне. Про собаку Павлова слышал? Это из той же серии.
В голове никак не укладывалось вероломное поведение матери. Я не мог поверить, что она способна пойти на такой обман. Видя мою растерянность, Вера сжалилась и, взяв меня за руку, объяснила:
– Послушай, я мало кому из женщин нравлюсь, особенно матерям. Им нужны глупенькие, покорные девочки, которые будут слушаться свекровь и рожать детишек, готовить их сыночку еду и убирать за ним всю оставшуюся жизнь. А я не такая, я сама по себе. Люблю свободу, люблю секс, люблю приключения. Мне не нужна вся эта мишура, которая якобы является признаком счастливой и устроенной жизни, мне нужна сама жизнь.
Неужели мать действительно так поступила? Я не мог в это поверить, но объяснения Веры звучали очень убедительно. Я не ощущал никаких симптомов, не видел результаты анализов, чувствовал себя хорошо, и они действительно были подругами и могли договориться об этом. Дурак, и почему я только сам не полистал справочники, нашел бы в них все, что нужно. Я не хотел верить, но, чем больше думал, тем все больше убеждался, что мать меня обманула.
– Но меня не интересует, что думает обо мне твоя мать, – продолжала моя подруга. – Меня волнует, что думаешь ты.
Во мне перемешалось множество чувств – злость на мать, желание обладать Верой и растерянность. При всем этом нужно было что-то решать.
– Да, я…
Но Вера уже впилась в мои губы, и я умолк. Ее язык исследовал меня изнутри, и мне хотелось ответить ей тем же – только не языком, а кое-чем существеннее. Уши наполнились гулом бурлящей крови, в которую мощными толчками выбрасывался адреналин. На кончиках пальцев чувствовалось едва уловимое покалывание. Возбуждение нарастало с каждой секундой.
Я хочу Веру и ничего не могу с этим поделать – ведь себе не прикажешь.
И лишь одно мешает сосредоточиться.
«Вставай. Мне надо с тобой поговорить!»
– Расстегни рубашку, – жгучий шепот Веры вливается в мою голову. – Мне надо ее снять! Скорее!
Я слушаюсь ее.
Рубашка уже на полу, и теперь ее ладошки и пальцы гладят мои плечи, мою грудь. Господи, неужели я и вправду сделаю это после всего…
«Ты парень уже взрослый, пора тебе решать все самому».
Так я и решаю! Точнее, уже решил – я знаю, чего хочу. И все же страшно. А вдруг?..
– Помоги, – Вера поворачивается ко мне спиной.
Мои дрожащие от возбуждения пальцы скользят вниз по ее платью, расстегивая его и оставляя за собой дорожку загорелой спины. Ее спины.
«А ведь нынче такие девки пошли! Оторвут и выбросят».
Ее платьице скользит вниз, к ногам. Она снова прижимается ко мне своим разгоряченным телом. Ее ласковые руки, упругая грудь, плоский живот – все это я ощущаю свой кожей. Желания и мечты сливаются воедино. В голове полная неразбериха.
«Прости, Павел, но я настаиваю».
Прости, мама, но Я выбираю.
Мы опускаемся на кровать.
«Мне нужна сама жизнь».
Нет больше сил думать. Все-таки один раз живем.
Пришел в себя я не сразу, и какое-то время просто лежал, уставившись в окно. Легкость пропала вместе с желанием, и на горизонте опять замаячили сомнения. Снаружи собирался дождь – солнце спряталось за тучами, из форточки тянуло холодом.
Вера лежала рядом. Казалось, она совсем не заметила смены погоды, и ей по-прежнему было жарко. Одной рукой она прикрыла лицо, а другой – нежно поглаживала меня по животу и груди. В голове вертелся набивший оскомину вопрос: а вдруг я и вправду что-то подхвачу от нее или еще хуже? Хотя… Вера, конечно, складно говорила, однако после недавних событий мне ей не слишком верилось. Я до сих пор не решил для себя: стоит ли так рисковать из-за минутного наслаждения?
Встав, я подошел к окну и закрыл форточку. Заканчивался июль, заканчивалось лето – скоро начнется учеба. Я посмотрел на обнаженную Веру, лениво потягивающуюся на моей кровати. Что за беззаботное существо!
– Пойду, ополоснусь, – сказал я и поплелся в ванную.
Закрывая дверь, краем глаза я заметил, как Верочка встала с кровати и направилась в сторону кухни. Из одежды на ней по-прежнему ничего не было.
Наслаждаться теплыми потоками душа как-то не получалось: первым делом я на всякий случай промыл подверженные заражению места, мало ли… Затем изводил себя мыслями о том, почему не смог в деталях обсудить вопрос предохранения. Да, конечно, Вера говорила о свечках каких-то, но это всего лишь ее слова, не более.
Твердо решив разобраться с этим, как только выйду из ванной, я выключил воду и услышал продолжительный звонок в дверь. Это еще кто? Отец так рано никогда не возвращается, а мать еще собиралась заскочить к бабушке. Неужели тетя Сима? Любит она приходить в самые неподходящие моменты. Наспех одевшись, я выскочил в прихожую. Вера уже стояла там с заинтересованным видом, но в отличие от меня, одеться она не удосужилась. Я махнул, чтобы она спряталась у меня в комнате, и глянул в дверной глазок.
