Ознакомительная версия.
— Мне в воздухе Питера чуется запах сирени, — сказал я Ане.
Рядом показался Гостиный двор. Здесь город наконец-таки был похож на пеструю и многолюдную Москву. Похож, конечно, отчасти.
— Сирень?.. Странно. В нашем воздухе парят рыбьи запахи и болотные газы. А сирень — это что-то новенькое.
Посмотрев на другую сторону проспекта, я увидел знаменитый питерский универмаг "Пассаж". И только тут вспомнил, что обещал Сергею и его девушке Кате привезти какой-нибудь сувенир. Я предложил Ане зайти в универмаг.
— В "Пассаже" ты ничего стоящего не найдешь, — сказала Аня после того, как я объяснил, что мне нужно. — А кому конкретно нужен сувенир: парню или девушке?
— Обоим. Хотя, скорей всего, сувенир больше нужен девушке.
Аня раздумывала.
— А чем она увлекается? Где учится? — спросила она.
Катю я знал неплохо.
— Учится в МГУ на филологическом. Любит песни Джо Дассена и французские комедии 70-х годов. Играет на фортепьяно, увлекается танцами. Обожает импрессионизм.
— Импрессионизм? Кажется, я знаю, что нам нужно. Идем. Здесь недалеко.
Мы направились дальше по Невскому проспекту.
— А ты хорошо изучил ее интересы, — сказала Аня.
— Она — девушка моего друга из института. Он учится на последнем курсе. Мы вместе отдыхали в пансионате в Костроме.
— Ясно. Стой. Мы на месте.
Я огляделся и понял, какой сувенир подразумевала Аня. Мы оказались среди рядов небольшой выставки художественных картин, расположившейся прямо на пешеходной части Невского проспекта. Отчасти все это напоминало Арбат — уголок уличного искусства.
— Никто не рисует Питер лучше, чем питерские художники. — Аня смотрела на картины. — Иди за мной.
Аня последовала вглубь рядов. Видимо, здесь она была не в первый раз. Вскоре Аня остановилась.
— Вот. Выбирай. По-моему, то, что нужно, — сказала она.
Вокруг были развешаны небольшие картины городского пейзажа. Художник, толстый бородатый дядька добродушной наружности, поднялся со своего стульчика.
— Смотрите, смотрите. Если надо что, подскажу, — сказал он.
Я не ответил. Я глядел. Картины и впрямь были красивы. В каждой из них ощущалась тайна и размытость, одиночество и грусть. Что в куполах церкви Спаса на крови, что в опавших листьях Михайловского сада, что в ночном небе над Петропавловской крепостью. Настоящий импрессионизм. Легкий и чувственный.
— Умела бы я так рисовать… — шепнула мне Аня.
Я вспомнил детство, свое увлечение живописью. Больше всего мне понравилась та картина, где был запечатлен дождливый вечер на Невском проспекте. Художник снял ее и завернул в бумагу. Я заплатил, и мы с Аней пошли дальше, к метро.
Немного позже Аня попросила меня развернуть картину. Она долго смотрела на нее, потом сказала:
— Хороший выбор. Я тоже люблю дождь.
* * *
Мы зашли в метро в девятом часу. В поисках проездного Аня долго рылась в своей сумочке. Я успел разглядеть там две маленькие плюшевые игрушки — белого зайца и розового слона.
— Ты носишь мягкие игрушки в сумочке? — спросил я.
Аня покраснела. Румянец осторожно разлился по ее щекам и так же осторожно — исчез.
— Это так… Привычка, — сказала она, не глядя на меня.
Она была смущена. И постаралась сменить тему разговора. Мы прошли турникеты и встали на эскалатор.
— Знаешь, я с детства люблю слушать обрывки чужих разговоров, стоя на эскалаторе. Иногда такие забавные фразы получаются, — сказала Аня. — У тебя такого никогда не было?
Я не ответил. Я смотрел на нее. Ее смущение тронуло меня. Стыдиться своей привычки не было причины, но Аня почему-то смутилась. А румянец ей очень шел.
Мы вышли на платформу. Там уже стоял поезд.
— Я помню, — сказал я Ане. — "Я не люблю входить в поезд, если он пришел раньше, чем я зашла на платформу".
— У тебя слишком хорошая память. С тобой нужно быть настороже, — засмеялась она.
Мы разъезжались в разные стороны. Ее поезд подошел первым. Мне хотелось что-нибудь сказать, но я молчал. Последние слова — самые важные; а мне на ум приходили одни лишь банальности.
Аня пожала мне руку. И я вновь ощутил мягкость и теплоту ее ладони.
— Увидимся. Пиши, — сказала она.
— Хорошо. Увидимся, — сказал я.
Она забежала в вагон, оттуда помахала рукой. Я стоял и смотрел, как поезд удаляется. А вскоре прибыл и мой поезд.
* * *
Утром я послал Ане смс-ку: "Спасибо большое за вчерашнюю прогулку, все было замечательно". Аня прислала смс-ку с ответной благодарностью. Она уже ехала в поезде на Архангельск.
Днем я в точности повторил наш с Аней маршрут: от Дворцовой площади до закоулка Малой Морской улицы. Вечером уехал в Москву.
Больше всего из той майской встречи я вспоминаю нашу прогулку по крышам. И те минуты, когда мы стояли, наблюдая Петербург с высоты птичьего полета. Почему? Может, из-за ее мягкой и теплой руки…
* * *
Приехав из Питера, я встретился с Сергеем и подарил ему картину. Мы сходили с ним в кино, а, прощаясь, Сергей напомнил мне об их с Катей свадьбе, назначенной на начало июля. "Только попробуй не явиться" — добавил он.
Впервые я увидел Катю в доме отдыха под Костромой. Это было за год до моего знакомства с Аней.
* * *
Это был дом отдыха старого типа, сохранившийся осколок огромной глыбы под названием "система советских санаториев и домов отдыха". И хотя пансионат давно нуждался в капитальном ремонте, обеспечить желающих сносными номерами, питанием и услугами он еще мог. Каждую зиму в течение десяти дней его оккупировали московские студенты, голодные до жизни без родительской опеки.
Поезд, на котором ехали студенты, приехал в Кострому поздно ночью. А расселение по номерам произошло под утро. Поэтому неудивительно, что на первый завтрак в столовую явились единицы. Почти все предпочли еде сон.
Я тоже время до обеда собирался посвятить здоровому сну, но сделать мне это никак не удавалось. Виной тому был мой сосед по двухместному номеру — он храпел. Слушая его раскатистый храп, я думал, каково мне теперь будет по ночам.
Когда подошло время завтрака, я оделся и вышел из комнаты. В пансионате стояла мертвая тишина. Окна в холле разукрасил мороз — сквозь белые узоры ничего не было видно. Выйдя на улицу, я машинально зажмурил глаза: ослепительно белый снег блистал под взошедшим солнцем.
Воздух был свеж и чист. Натянув шапку, я направился в сторону столовой, попутно изучая окружающую обстановку. Игровой и танцевальный клубы, еще один жилой корпус, кафе-бар, деревянная беседка, место для костра… Небо было ясным, без единого облачка, высокие ели оделись в белое, снег под ногами приятно хрустел. Когда я вышел на открытое место, справа увидел двух лыжников, по виду семейную пару: они синхронно съезжали с пригорка.
Столовую, одноэтажное здание с беседкой на крыльце, я нашел без труда. Длинные, как витрины, окна были задернуты белыми занавесками, у входных дверей стояли два студента. Они неспешно курили.
Я вошел и оказался в большом просторном помещении, усеянном трапезными столиками. Занятыми были от силы треть столов. Кто-то ел, кто-то, как и я, только входил, а кто-то уже относил поднос с грязной посудой к окну моечной. Я вспомнил детство и летний лагерь, куда меня любили отправлять родители.
Раздевшись в гардеробе, я направился вдоль столов в поисках своего места, которое вскоре нашел. Там уже сидели парень и девушка. Парня я узнал сразу. Это был Сергей — тот человек, который помог с путевкой.
Он меня тоже узнал:
— О, знакомое лицо, — улыбнулся Сергей. — Как добрался?
— Хорошо. А ты… то есть вы? — спросил я, посмотрев на девушку.
— А мы приехали еще позавчера, отдельно ото всех, — сказал Сергей. — Так гораздо удобней.
На столе я обнаружил рисовую кашу, масло, сыр, хлеб, чай. Я взял ложку и принялся за кашу. Сергей пил чай, его спутница намазывала на хлеб масло. Намазав, она передала Сергею бутерброд. Он, откусив, поинтересовался у меня, в какой группе я учусь. Выяснилось, что у него в этой группе есть пара знакомых. Мы немного поговорили об учебе. Обсудили общих преподавателей. Говорил больше Сергей — я лишь иногда вставлял фразы.
— А где твой сосед? Он, кажется, с нами должен сидеть? — спросил он.
— Он спит.
— А ты почему не спишь? Голод оказался сильней сна?
— Не совсем, — ответил я. — У моего соседа во время сна обнаружились прекрасные голосовые данные.
Девушка улыбнулась. Сергей сказал:
— Вечером договорюсь о твоем переводе в другой номер. Кстати, познакомься, — он, наконец, повернулся к девушке и представил нас друг другу.
Ознакомительная версия.
