– Я не знал толком женским рук… Не знал, как пахнет женская шея… Я теперь знаю, что ты моя первая женщина по-серьезному…
Яна также порывисто отвечает на его страсть.
– Первая, и скорее всего, последняя… Это чудовищно, Алексей, зачем нам это?
Ответа на этот вопрос нет.
30. В гости к Богу не бывает опозданий
Престранными нарядами увлеклась Рита в последние дни, престранными! Нынче на ней бедная невзрачная старушечья юбка, стираная блуза. На ногах – дерматиновые тапочки. С чего бы это?
Мы просто забыли, что ее гардеробом заведует Козырев! А он считает, что на свидание к Богу женщина должна одеться более чем скромно. Вот и весь секрет.
Вместе с тем Рита не лишена духовного наслаждения: музыки и романтических грез. Два раза в неделю для нее звучит живая скрипичная музыка. Гуманитарные комиссии из Европы бдительно следят за тем, чтобы культурные потребности летаргиков удовлетворялись в полном объеме. Поэтому нынче в палате играет скрипач – аккуратный седой старичок.
За маленьким передвижным столиком с закусками и напитками дремлют Пушкин и Козырев. Вера держит сценарий, Козырев может потребовать читки в любое время дня и ночи.
Переводчица говорит:
– Рита опять спрашивает про скрипача – он вылитый итальянец? Сказать итальянец?
– Да, вылитый, – роняет Вера.
Переводчица переводит синхронно:
– Если б он еще понимал так глубоко музыку, как я! Сколько раз Рафаэль посмотрел на меня?
– Трижды… А вот снова… в четвертый раз…
Пушкин открывает глаза:
– Какие на даме ужасные тапочки.
Вера надменно замечает:
– Тише, дайте послушать музыку.
Потом говорит после паузы:
– В самом деле, зачем на ней эти ужасные тапочки? Она молодая, красивая…
Она холодно обращается к Козыреву:
– Чудовище! Вы понимаете, что женщина хотя бы после смерти имеет право одеваться красиво?
Переводчица синхронно спрашивает:
– Вы не открывали мне глаза? Откройте. Пусть он увидит, что у меня мальвиньи глаза…
Переводчица ближе подкатывает кресло к скрипачу и открывает глаза Риты.
Старичок напуган бельмами глаз Риты, на которые упал его взгляд. От неожиданности он выронил смычок.
– Не беспокойтесь, – успокаивает старичка Рита. – Так она лучше слышит. – После паузы она добавляет. – Вы заметили, что у нее синие глаза как у куклы Мальвины?
Она обращается к Козыреву:
– Я не могу обманывать ее! Я раскаиваюсь, что с самого начала не сказала ей правду. Мне надоел этот дурдом.
Козырев отмахнулся.
– Что сказал господин Пушкин? «Тьмы низких истин нам дороже Нас возвышающий обман»… Егор Кузьмич, Вы говорили?
– Да…
– А что у нас там Петряева? Родила-не родила?
Пушкин открывает второй экземпляр сценария.
– Вот здесь она у нас бежит…
Входит декламатор. Он воет как Качалов.
– Но в горло я успел воткнуть, И там два раза провернуть Оружие мое… Декламатора вызывали?
Переводчица сухо отвечает:
– Не «провернуть», а «повернуть». Проворачивают делишки.
– Так нужен?
– Вы что не видите, что сегодня у нас скрипичная музыка?
Козырев засыпает:
– Куда Петряева бежит?
Бормочет:
– А хрен его знает, куда бежит…
Вера надменно отвечает по слогам:
– Она бежит вдаль под музыку!
Козырев вдруг открывает глаза; из них катятся скупые пьяные слезы.
– Откуда мне взять ощущение счастья, Лиза? Иногда кажется, вот оно… вот придет это ощущение… Но открываешь глаза – и стоишь в этом мире тупой и одинокий… Одинокий и тупой… Так, Лиза?
В голосе Веры вызов:
– Я не Лиза!
– Сценарий!
Он тупо тычет в листы:
– Петряеву того… дети до 16… Понятно?
Показывает неприличный жест:
– Хватит ей бегать вдаль! Нужна обнаженка.
Пушкин возмущен:
– Ее только что! И минуты не прошло! Как мы художественно оправдаем?
Он получает от Козырева меткий тычок в живот; сгибается.
– Что Вы все время деретесь? Мы же взрослые люди…
Вера холодна и аналитична:
– Ее и так уже все!
Козырев горяч и порывист:
– Там был какой-то старик на печи… Еще Кузя какой-то был… Кузю можно подписать под это дело?
– Кузя – собачка!
Переводчица синхронно переводит Риту:
– Он видит мои глаза?
– Да, – отмахивается Вера. – Ответьте ей «да».
Переводчица синхронно:
– Интересно, что он думает? Он еще совсем неопытный мальчик.
Отвечает:
– Да, неопытный… Мальчик…
Старичок опять роняет смычок.
Переводчица синхронно переводит:
– Это ничего, что так близко и внезапно перед молодым мужчиной открылось так много красоты? Впрочем, это всего лишь легкий флирт…
Старичок закончил игру, положил скрипку в футляр, откланялся и вышел.
Вера приказывает:
– Скажите ей, что она была перед ним в дерматиновых тапочках за 18 рублей из секонд-хенда! Мы не имеем права ее обманывать! Это безнравственно!
Переводчица нервно переводит:
– Вы были перед ним в дерматиновых тапочках за 18 рублей из секонд-хенда? Так захотел Роман Григорьевич!
31. Наши зомби не чета вашим трупикам!
В Клинике Сна профессора Майера исключительно Зоя Борисовна Иванова (педагог-организатор) до конца верит, что образовательные гранты для зомби нужны. Практически каждый день ей приходится работать с европейскими делегациями и убеждать в своей правоте. Сегодня на очереди очень упитанный профессор-гуманитарий с сухопарой дамой-коллегой. Они в окружении зомби бредут по алее, а Зоя Борисовна поясняет иногда на плохом французском, иногда через переводчицу.
– Это только на первый взгляд кажется, что они бессмысленные существа…
Она подтягивает чулок одной даме.
– Каждый из них полон тайн и загадок. Если б вы слышали как они прекрасно воют на луну в полнолуние! Хоть фильм снимай!
Она свирепо накручивает ухо молоденькой девушке:
– Нина, скажи «у» нашим гостям…
Тут же Лиза.
Лиза добродушно тычет стейком в тех зомби, которые пытаются свернуть с аллеи в глубину парка. В особых случаях нажимает кнопочку на стейке – вылетает электрический разряд с сильным шорохом. Зомби боятся разряда.
Нина мычит:
– Ыыыы…Ыы…
– Дорогая, ы» мы без тебя знаем! Какая наглая и развратная девица, между нами! В голове только мальчики и ночные клубы!
Переводчица переводит профессора:
– Профессор говорит, что в гуманитарной комиссии по восточным странам сейчас на рассмотрении восемь образовательных грантов для людей с ограниченными возможностями. Как вы думаете, кто из Ваших подопечных наиболее перспективен?
Сзади к профессору подходит девочка-зомби и наносит удар, как это делают зомби в хоррорах.
Зоя Борисовна поясняет:
– Знакомьтесь, Катя. Это она Вас превратила в зомби. Пожалуйста, превратитесь в зомби и походите с ней. Они имеют право на маленькие удовольствия в виде ролевых игр.
Профессор пытается превратиться – делает бессмысленное лицо и шагает, за ним Катя. Настигает и снова бьет.
– Катенька, ты чего? – удивляется Зоя Борисовна. – Что-то не так Вы делаете… Смотрите…
Сама «превращается» в зомби и шагает, под аплодисменты профессора и его коллеги…
Толпа удаляется все дальше…
Профессор с коллегой понимают – что-то пошло не так. Торопятся к Зое Борисовне, профессор тянет ее за рукав.
– Госпожа Зоя… Коллега… Вы в порядке?
Зоя Борисовна бьет его рукой по лицу, лицо профессора от испуга принимает выражение зомби. Он тащится рядом с Зоей Борисовной.
Автоматически и дама-коллега принимает мертвяцкое выражение лица. Коллега тянет за рукав профессора.
– Роберт, ты в порядке?
Тишина, только шорох шагов…
Тем временем из подъезда Клиники торопливо выскакивают Любовь Семеновна, два молодых врача, профессор Майер, Хильда.
Молодые врачи настигают Зою Борисовну и хорошенько ее трясут. Заодно трясут профессора и даму-коллегу. Лиза пускает разряды. Потом подходит к профессору и достает фото мужской задницы.
– Мне кажется, этого мужчину я где-то уже видела.
Профессор кивает:
– О, да! Крайне запоминающаяся внешность.
Майер горячо лопочет по-русски:
– Залипание… Клинч…
Любовь Семеновна разводит руками:
– К сожалению у Зои Борисовны происходят «залипания», бывает уйдет в роль и долго не может выйти…
Хильда переводит профессора:
– Господин Майер говорит, что иногда зомби бывают биометрически заразны как насморк. Это заражение мы нейтрализуем в лаборатории…
Любовь Семеновна широко улыбается:
– Наша Зоя Борисовна – герой.
Подумав, добавляет:
– А что делать? Где других людей взять? Никто кроме Зои Борисовны не соглашается больше работать с такими трудными пациентами.
Гости вежливо кивают.
Зоя Борисовна открывает глаза:
– Итак, коллеги на чем мы остановились? Кто из них заслуживает персонального гранта на дальнейшее образование… Ну, во-первых, я сама…
