Ричард Бротиган - Аборт. Исторический роман 1966 года

-- Не лезь в наши секреты, -- сказала Вайда, не оборачиваясь.

-- Хочешь как-нибудь навестить мою ловушку для кроликов? -- спросил Фостер.

-- И стать твоею зайкой? -- спросила Вайда.

-- Ты это, наверное, уже слышала, -- сказал Фостер.

-- Я слышала все.

-- Ну еще бы, -- сказал Фостер, начисто промахиваясь мимо неба.

На тротуаре валялись клочки пустой белой бумаги -- остатки вчерашней женщины. Выглядели они ужасно одиноко. Фостер поставил нашу маленькую сумку в фургон.

-- Сумка -- в фургоне. Ты точно знаешь, как им управлять? -- сказал Фостер. -- Это фургон.

-- Да, я умею водить фургоны. Я умею водить все, у чего есть колеса. Я даже на аэроплане летала, -- сказала Вайда.

-- На аэроплане? -- переспросил Фостер.

-- Да, в Монтане несколько лет назад. Было здорово.

-- Не похожа ты на летчицу, -- сказал Фостер. -- Черт, да несколько лет назад ты еще лежала в люльке. Может, ты летала на плюшевом медвежонке?

-- Не волнуйся так за свой фургон, -- сказала Вайда, возвращая разговор с небес на землю.

-- Веди его осторожно, -- сказал Фостер. -- У этого фургона свой норов.

-- Он в хороших руках, -- сказала Вайда. -- Господи, ты со своим фургоном почти такой же ненормальный, как он со своей библиотекой.

-- Черт! Ну ладно, -- сказал Фостер. -- Так, я рассказал вам все, что нужно, а теперь поезжайте. Я остаюсь здесь и пока вас не будет смотрю за дурдомом. Воображаю, как будет весело, если тут все такие, как вчерашняя дамочка.

На земле белели клочки бумаги.

Обхватив нас с Вайдой руками, Фостер очень дружелюбно и утешительно обнял нас, словно пытаясь этими руками сказать, что все будет в полном порядке, и вечером мы увидимся.

-- Ладно, ребятки, удачи вам.

-- Большое спасибо. -- Вайда повернулась и чмокнула Фостера в щеку. Прижавшись щекой к щеке, они героически выглядели отцом и дочерью -- в том классическом стиле, который довел нас до этих самых лет.

-- Влезайте, -- сказал Фостер.

Мы влезли в фургон. Мне вдруг стало ужасно странно снова находиться в машине. Металлическая яйцовость фургона очень удивила меня -- будто мне в известном смысле пришлось заново открывать для себя Двадцатый Век.

Фостер стоял на обочине, пристально глядя, как Вайда справляется с рычагами управления.

-- Готов? -- спросила она, обернувшись ко мне с полузаметной улыбкой.

-- Ага, давно я в машину не садился, -- сказал я. -- Прямо машина времени.

-- Я знаю, -- сказала она. -- Ты не волнуйся. Я знаю, что делать.

-- Хорошо, -- ответил я. -- Поехали.

Вайда завела фургон, точно была рождена для приборной доски, руля и педалей.

-- Хороший звук, -- сказала она.

Фостеру понравилось, что ей все удалось, и он кивнул ей, как равной. Потом махнул -- «путь свободен», Вайда выехала на этот путь, и мы отправились к доктору Гарсии, ждавшему нас в тот же день в Тихуане, Мексика.

Я уже забыл, как улицы Сан-Франциско добираются до автострады. На самом деле, я вообще забыл, куда бегут улицы Сан-Франциско.

Удивительно было снова оказаться снаружи, снова ехать в машине. Прошло почти три года. Боже мой. Когда я пришел в библиотеку, мне было двадцать восемь, а теперь мне тридцать один.

-- Что это за улица? -- спросил я.

-- Дивизадеро, -- сказала Вайда.

-- Ах, да, -- сказала я. -- Действительно Дивизадеро.

Вайда посмотрела на меня очень сочувственно. Мы остановились на красный свет рядом с местом, в котором продавали летучих цыплят и спагетти. Я и забыл, что существуют такие места.

Вайда отняла руку от руля и похлопала меня по колену.

-- Мой бедный маленький отшельник, -- сказала она.

На Дивизадеро мы увидели человека -- из садового шланга он мыл окна в похоронной конторе. Струей воды он поливал окна на втором этаже. Ненормальное зрелище -- в такую-то рань.

Затем Вайда свернула с Дивизадеро и поехала вокруг квартала.

-- Оук-стрит, -- сказала она. -- Помнишь Оук-стрит? Она выведет нас на автотрассу, а потом -- до самого аэропорта. Ты же помнишь аэропорт, правда?

-- Да, -- ответил я. -- Но я никогда не бывал в самом аэроплане. Я ездил туда с друзьями -- это они улетали на аэроплане, но это было много лет назад. Аэропланы хоть как-то изменились?

-- Ох, милый мой, -- сказала Вайда. -- Когда все это кончится, я вытащу тебя из библиотеки. Мне кажется, ты просидел там достаточно. Пусть поищут кого-нибудь другого.

-- Не знаю, -- сказал я, пытаясь сменить тему. Я заметил негритянку -- она толкала по Оук-стрит пустую тележку из магазина «Сэйфуэй». Уличное движение вокруг нас было очень хорошим. Оно одновременно пугало и возбуждало. Мы ехали к автостраде.

-- Кстати, -- спросила Вайда. -- На кого ты работаешь?

-- В смысле? -- сказал я.

-- В смысле, кто оплачивает счета твоей библиотеки? -- сказала она. -- Кто платит деньги за то, чтобы она работала? Кто несет расходы?

-- Никто не знает, -- сказал я, сделав вид, что это и есть ответ на вопрос.

-- Как это -- никто не знает? -- спросила Вайда. Не сработало.

-- Время от времени Фостеру присылают чек. Он никогда не знает, когда получит его, и сколько денег там будет. Иногда присылают слишком мало.

-- Кто? -- Вайда не собиралась отступать.

Мы остановились на красный свет. Я попробовал зацепиться за что-нибудь взглядом. Мне не нравились разговоры о финансовой организации библиотеки. Мне не нравилось думать о библиотеке и деньгах одновременно. Но увидел я только негра, который еще в одной тележке развозил газеты.

-- О ком ты говоришь? -- спросила Вайда. -- Кто несет все расходы?

-- Фонд. Мы не знаем, кто за ним стоит.

-- Как называется этот фонд? -- спросила Вайда.

Наверное, этого оказалось недостаточно.

-- «Американское Навсегда Итд.».

-- «Американское Навсегда Итд.», -- повторила Вайда. -- Ничего себе! Похоже на игры с налогами. Кажется, твоя библиотека -- чей-то способ не платить налоги.

Теперь Вайда улыбалась.

-- Не знаю, -- сказал я. -- Я знаю только то, что я должен там быть. Это моя работа. Я должен там находиться.

-- Милый, я думаю, тебе следует найти себе другую работу. Ты же хоть что-то умеешь?

-- Я много умею, -- сказал я, слегка обидевшись.

В этот момент мы выломились на автотрассу, мой желудок вспорхнул стаей птиц и змей, запутавшихся у них в крыльях, и мы влились в поток американского моторизованного сознания.

После стольких лет это было страшно. Я чувствовал себя динозавром, которого выдернули из могилы и заставили бегать наперегонки с автострадой и ее металлическими плодами.

-- Если ты не хочешь работать, милый, -- сказала Вайда, -- я смогу содержать нас, пока тебе этого не захочется, но ты должен выкарабкаться из этой библиотеки как можно скорее. Это место тебе уже не подходит.

В окно я увидел знак: курица держит гигантское яйцо.

-- Я сейчас совсем о другом думаю, -- сказал я, пытаясь уклониться от темы. -- Давай поговорим об этом через несколько дней.

-- Неужели тебя беспокоит аборт, милый? -- сказала Вайда. -- Нге волнуйся, пожалуйста. Я вполне доверяю Фостеру и его врачу. А кроме этого, сестра в прошлом году делала в Сакраменто аборт и на следующий день уже пошла на работу. Небольшая усталость и только, так что не волнуйся. Аборт -- довольно простая штука.

Я повернулся и посмотрел на Вайду. После этих слов она не отрывала глаз от дороги, мы с ревом неслись по автостраде прочь из Сан-Франциско, мимо Потреро-Хилл, к самолету, который в 8:15 должен был поднять нас над Калифорнией и в 9:45 опустить на землю в Сан-Диего.

-- Давай, когда вернемся, поедем и поживем некоторое время в пещерах, -- сказала Вайда. -- Скоро весна. Там должно быть красиво.

-- Грунтовые воды, -- сказал я.

-- Что? -- переспросила Вайда. -- Я не расслышала. Я смотрела, что будет делать вон тот «шевроле» впереди. Что ты сказал, милый?

-- Ничего, -- ответил я.

-- Как бы то ни было, -- сказала она. -- Нужно вытащить тебя из библиотеки. Может, самое лучшее -- просто бросить все это, забыть о пещерах и начать заново на новом месте. Поехать в Нью-Йорк или поселиться в Милл-Вэлли, или снять квартиру на Бернал-Хайтс, или я восстановлюсь в университете Калифорнии и получу степень, и найдем себе место в Беркли. Там славно. Ты будешь героем.

Казалось, Вайду гораздо больше волнует, как вытащить меня из библиотеки, чем аборт.

-- Библиотека -- это моя жизнь, -- сказал я. -- Не знаю, что бы я без нее делал.

-- Мы сварганим тебе новую жизнь, -- сказала Вайда.

Я посмотрел вдоль автотрассы туда, где нас поджидал международный аэропорт Сан-Франциско: раннее утро средневековья, замок скорости в недрах космоса.

Вайда оставила фургон неподалеку от статуи Мира Бенни Буфано[12] -- та ждала нас, гигантской пулей возвышаясь над машинами. В море металла статуя выглядела покойно. Стальная штука с тонкой мозаикой и мраморными людьми сверху. Люди пытались нам что-то сказать. К сожалению, у нас не было времени слушать.