– Что бы ты сделал, если бы мог?
Брови Палмера изогнулись, потом устало опустились.
– Побил их.
– Ради Бэркхардта?
Палмер издал губами какой-то тихий звук:
– Ему конец, что бы я ни сделал. Он уже не нуждается в помощи. И я не собираюсь помогать ему, даже если бы мог.
– Тогда почему ты хочешь одержать над ними победу?
Он сделал медленный вдох.
– Это принесло бы мне огромную радость.– Он бессмысленно улыбнулся.– Огромную юношескую радость, должен признаться.– Он лениво выдохнул воздух, который задерживал в легких.– Это все мечты. Так кончаются только сказки.
– Тогда что же мы будем делать?
– Мы?
– Если ты уйдешь из банка? Что будет делать вся семья? Покинем Нью-Йорк? Покинем этот дом?
Палмер закрыл глаза.
– Я пока не думал.
– Но это же совершенно ясно.
Ее резкий тон заставил его открыть глаза.
– Да?
– Но просто так сдаться…– Она сидела очень спокойно, разглядывая свои руки, в которых держала стакан из-под молока. Потом: – Вудс, если тебе не нравились твои карты, зачем ты вступил в игру?
– Не знал, что они крапленые.– Он глуповато ухмыльнулся.
– Может быть, это вообще были не те карты.
– Учитывая, что сдавал Джо Лумис… да.
– Кто-о?…
– Джет-Тех,– Палмер поморщился.– Семидесятилетний идейный вождь.– Он тихо засмеялся: – Главный шулер.
– А это…– Она замолчала.
– Что это?
– Ничего.
– Черт возьми, Эдис. Ты все время начинаешь вопросы и не заканчиваешь их.
– Мне интересно. Возможно ли, не слишком ли поздно… просто,– она сделала руками какой-то вращательный жест,– просто начать новую игру. Со своими картами?
– Как?
– Ну я не знаю…
– Ты переборщила с этой метафорой,– сказал Палмер.– Это ведь все-таки не карточная игра. Правда?
– Но она на нее похожа. И когда твой противник подтасовывает карты, ты требуешь новой игры с новой колодой.
– Но я не могу ни от кого ничего требовать в моем положении.– Он почувствовал в себе искры раздражения. Оно казалось направленным на жену, но совершенно очевидно, это было раздражение на самого себя, на свою беспомощность. Странно, но эта злость согрела его. Огромная, давящая, какая-то мертвая апатия неожиданно прошла. Он почувствовал почти невесомость.
– Ты что? Тебе нехорошо? – спросила она.
– Просто… я неожиданно почувствовал невесомость…– Он смущенно рассмеялся и в это же мгновение вспомнил Гейнца Гаусса.– Послушай,– начал он.
– Да?
– Дело в том…– Он снова замолчал.
– В чем?
– Это напомнило мне о моем антигравитационном друге.
– Вудс, о чем, черт побери, ты говоришь?
– О Гауссе, который открыл новейший закон.
Эдис поднялась и поставила стакан из-под молока на сушилку над раковиной.
– Уже страшно поздно, дорогой. Думаю, нам лучше отправиться спать.
Палмер щелкнул пальцами.
– Нет еще.
Повернувшись, она посмотрела на него:
– Что с тобой случилось?
– Черт возьми вот это здорово.
– Вудс!
– Да-да. Я объясню. Всего два хода.– С неожиданным приливом энергии он вскочил и зашагал в одних носках по кухне.– Первый не слишком сложный. Второй – похитрее.
Он рванул галстук-бабочку и отстегнул верхнюю запонку.
– Боже милостивый! – Он опять засмеялся.– Это, может быть, даже сработает.
– Вудс, уже глубокая ночь.
Он посмотрел на часы:
– До утра ни черта не удастся сделать.
– Тогда, может быть, мы пойдем спать?
Он энергично мотнул головой.
– Мне нужно много часов на составление плана…– Он замолчал и повернулся к ней: – Эдис, ты не могла бы сварить кофе?
– Если бы ты хоть намекнул мне…
– Ладно,– выпалил он.– Обязательно. Начинай варить. Я объясню.
Не спуская с него внимательного взгляда, Эдис машинально вытащила кофеварку и стала наливать в нее воду.
– Я слушаю.
– Ладно.– Палмер дошел до двери и повернул обратно.-
Мы возьмем кофе в рабочую комнату, или кабинет, словом в мою комнату, как там она называется. Там весь справочный материал, правильно?
– Что за справочный материал?
– «Справочник директоров», «Руководство по снабжению вооруженных сил». Вашингтон в том же поясе времени, что и… Ну, конечно. Хорошо. Прекрасно. Как там насчет кофе?
– Не думаю, чтобы он тебе был очень нужен.
– Нужен. Все детали должны быть пригнаны, как в швейцарских часах.
– Детали?
– Я все время забываю,– сказал он, на секунду остановившись. Он так энергично стал потирать руки, что суставы больно стукнулись друг о друга. Но он не почувствовал этого. Он крепко сжал руки и помахал ими в воздухе.
– Ты увидишь такую подтасовку, что ничего подобного ты никогда…– Он оборвал это невероятное предложение и снова заходил по комнате.– Абсолютно новая колода карт. Совершенно другая игра.
– Как называется эта игра?
Он повертел пальцами у нее перед носом:
– Карты на стол!
Первые лучи позднего зимнего рассвета проникли сквозь бетонно-ажурный фасад около 8 утра. И только еще через час, оторвавшись от кипы книг и бумаг, разбросанных по всему письменному столу, Палмер заметил, что наступил день. Эдис легла спать в три часа ночи, приготовив мужу еще кофе. Палмер выпил все до остатка, хотя кофе был невкусным от долгого стояния, провел пальцами руки по волосам и откинулся от стола. Где-то в глубине дома уже были слышны голоса детей. Собрав со стола листы бумаги, он уставился на них.
В холодном дневном свете весь план казался обреченным на провал. Палмер попытался нацедить из пустого кофейника еще чашку кофе. Потом он перечитал листы, на которых наметил каждый шаг своего двухступенчатого плана. Обуреваемый сомнениями, он встал и обошел вокруг стула, разминая затекшие ноги и мышцы спины. Та же усталость, что одолевала его вчера, когда он вернулся домой, снова начала сковывать его шаги. Рубашка прилипла к телу, края манжет запачкались. Палмер попробовал потянуться и почувствовал, что быстро теряет всю энергию. Он взглянул на руку – проверить время – и увидел, что может начать телефонные переговоры только через час. Усевшись за стол, он подпер щеки ладонями. Раздался голос Джерри, прокричавший что-то вроде:
– Завязывай свои собственные ботинки! – Мгновением позже он уже спал.
Когда Эдис разбудила его, первое, что он ощутил,– это ужасную тяжесть во всем теле.
– …разденься и ляг в постель,– услышал Палмер ее голос.
Он тихо застонал. Ему показалось, что его завалили песком, который набился в глаза и за воротник. Он с трудом открыл глаза. И пробормотал:
– Который час?
– Десять часов, Вудс. Пожалуйста, не…
Он выпрямился, теперь уже окончательно проснувшись.
– Потерял полчаса,– пробормотал он.– Боже милостивый. Пусть миссис Кейдж сварит еще кофе.
– Вудс.
Он повернулся и взглянул на нее. Хотя она спала всего несколько часов, вид у нее был какой-то укоризненно свежий. Она уже оделась и накрасилась. Все это заставило его почувствовать еще большую тяжесть во всем теле.
– Скажешь? – спросил он.
– Дорогой, сегодня суббота. Ты не сможешь…
– Не беда. Бернс может ждать до понедельника, а я не могу. Пожалуйста, свежего кофе.
– Ты немного поспишь позже?
– Позже. И пожалуйста, не пускай сюда детей.
– Кто-нибудь из них надоедал тебе?
– Нет. Ладно. Пожалуйста. Кофе.
– Сию минуту.– Она взяла кофеварку и вышла.
Палмер закурил сигарету. Дым на секунду-другую вызвал слабость и тошноту. Но тут же он почувствовал прилив энергии: никотин сработал. Поскольку действие никотина длится очень недолго, Палмер сразу же приступил к работе. Он заказал личный разговор с городом на Среднем Западе, где размещался научно-исследовательский центр Джет-Тех. В лаборатории никого не было. Местная справочная не смогла сразу найти домашний телефон Гейнца Гаусса. Но потом телефонистка обнаружила его номер среди пригородных, и вскоре сам Гейнц Гаусс поднял трубку.
– Беда в том,– начал после обмена приветствиями Палмер,– что вы не выходите у меня из головы.
– Даже так? А я-то подумал, что вы давно про меня забыли, мой друг.
– Может быть, и забыл бы,– признался Палмер,– если бы не почувствовал ответственность за всю эту проклятую заваруху.
– В какой-то степени вы, конечно, ответственны. Во-первых, это вы привезли меня сюда, не так ли?
– В том-то и дело.– Палмер помолчал. Он напомнил себе, что имеет дело не с неотесанным мужланом и что, продемонстрировав известную порцию альтруизма, можно добиться гораздо большего эффекта. В то же время Гаусс не должен догадаться об его подлинных побуждениях.
– Кое-что выплыло,– продолжал Палмер.– Не в банке. У человека вне банковских кругов. Он… ну, ладно, сейчас не время вдаваться в подробности. Я взял на себя смелость рассказать ему немного о ваших неприятностях и тому подобное. Я не называл имен. Но поскольку в его возможностях сделать кое-что для вас, он, вероятно, догадался, кого я имею в виду.
