Да чего это с ним?! — Курбатову опять стало немного не по себе. — Чего он тут вообще передо мной исповедуется? Первым встречным, по сути дела, человеком?.. Вор в законе!.. Понятно, что это продолжение моих чудес, но лучше все-таки съебываться отсюда поскорее, подобру-поздорову… От греха подальше…
— А чего я тебя про причастие спрашивал?.. — мужчина немного помедлил. — У меня на глазах женщина выбегала из очереди. Там же очередь в церкви на причастие. Стояла-стояла — и вдруг повернулась и выбежала из церкви! Я спрашиваю потом у попов: чего она? больная? Ну ты же сам видел, говорят, что здоровая! Нормально в церковь зашла, — невысокий еще помедлил, а потом, понизив голос, продолжил. — И мы с пацаном одним стояли в очереди. Я нормально, а он тоже — сначала нормально стоял, а когда уже три человека осталось — вдруг повернулся и выбежал из церкви!
Я потом выхожу — он стоит, курит. Ты чего, говорю, в натуре? — Сам, говорит, не знаю! Не помню ничего. Как будто вынесло меня что-то из церкви!
А он мне врать не будет, я знаю… Вот я и хотел у тебя спросить… — невысокий вздохнул. — Ладно, братуха, задержали мы тебя, не обессудь…
— Да нет, ничего! — сразу же механически ответил Курбатов.
— Может, тебя до метро подбросить? — предложил невысокий.
— Нет, спасибо, мне еще зайти тут кое-куда надо, — поспешно отказался Курбатов. (Какое еще «метро»! Выпустите меня только!)
— А… ну смотри!.. — невысокий протянул ему руку.
Курбатов пожал ее, потом торопливо пожал руку ещё и его сидящему впереди приятелю, сердечно попрощался с ними обоими и быстренько вылез из машины.
Проводив взглядом отъезжавшие «Мерседес» и джипы, он с трудом перевел дух и вытер обильно стекавший со лба пот. Чувствовал он себя так, словно только что каким-то чудом избежал смертельной опасности. Успешно миновал львиный ров. Повезло! Львы случайно оказались сытыми.
Да-а… — кисло подумал Курбатов. — Одно дело учить всех ничего не бояться, а другое дело самому!.. Сколько раз я был в этих своих снах и воином, и героем! А что толку?! Героя из меня все равно так и не получилось. Как был трусом, так им в итоге и остался. «В оконцовке», как вор этот говорит.
Только теперь мудрым трусом стал, что еще хуже. Мудрым, как змей. Пресмыкающимся! Знаю доподлинно, что всего бояться надо, и как оно в жизни бывает. Шкурником! На собственной шкуре всё испытавшим. Тьфу ты!..
— Привет! Кого я вижу!.. Борька, ты?!.. — внезапно услышал он громкий оклик и чуть не подскочил от неожиданности. В первую секунду ему показалось даже, что это опять та сладкая синюшная парочка вернулась, с которой он только что так благополучно расстался. Бандюганы эти.
Но это, конечно, были не они. Это был всего лишь его старый школьный приятель, с которым он не виделся, наверное, уже лет десять. Да, собственно, с самого выпускного вечера и не виделся! Н-да-с… Не виделся-не виделся, а тут вдруг раз! — и увиделся! Именно сегодня. Ну, чего ж, бывает!.. Такое вот очередное счастливое совпаденьице.
Когда первые радостные восклицания поутихли, начали, конечно же, перебирать общих знакомых.
А тот где?.. А та?.. О!.. Ну, надо же!..
Одноклассников, естественно, в основном, а кого же еще?
— Слушай, Димыч, а Дэн-то сейчас где? — спохватился вдруг Курбатов. — Вы же с ним кенты, вроде, были?
— Убили его, — помрачнел приятель и поиграл желваками.
— Как «убили»? Кто?! — не понял даже сначала Курбатов.
— Ну, так и убили, — как о чем-то, само разумеющимся, сообщил собеседник. — Сволочи одни.
— За что? — всё еще ничего не понимал Курбатов.
— Ну, по бизнесу, — нехотя обронил приятель. — Мы с ним вместе работали.
Господи-Иисусе! — уставился во все глаза на него Курбатов. — Еще один мафиози! Да что сегодня за день такой!?
— А чего ты, Библию читаешь? — приятель указал глазами на толстенный том в руках Курбатова с золотым крестом на обложке. И, не дожидаясь ответа, продолжил. — А знаешь, он ко мне являлся потом. После смерти.
— Кто, Дэн? — замер ошарашенный Курбатов. — Как «являлся»?!
— Да так! — медленно проговорил приятель, как-то странно глядя на Курбатова. — Сначала собака стала выть. Целый день выла! Уставится в угол комнаты и воет. А потом выяснилось, что его убили как раз именно в тот день. Никогда ни до, ни после этого не выла, а тут вдруг… У меня мастиф, они спокойные вообще-то…
Ну, а потом, на тридцать восьмой день, я лежу с женой, вдруг просыпаюсь как от толчка и вижу — он стоит рядом с кроватью. Одет как всегда. Как я его последний раз видел.
Я тоже встал, и мы с ним на кухню пошли. Сели друг против друга, и он мне говорит: «Димыч! Запомни. Никому не верь!» — Я говорю: «Хорошо, я понял». — Он мне опять говорит: «Нет, ты не понял. Не верь — никому!» — «Хорошо, говорю, я всё понял». — «Нет, говорит, ты меня послушай. Ни-кому!!» — «Да, говорю, я понял. Никому!» — «Хорошо, говорит. Вот теперь ты понял».
Ну, посидели еще немного, потом я перекрестился, и он исчез.
Курбатов смотрел на приятеля, потеряв дар речи. Это было уже чересчур! Сначала вор в законе пасторально-нравоучительные беседы о спасении души с ним в шестисотом мерсе ведет, теперь вот приятель школьный из небытия вдруг через десять лет возникает и тоже в том же духе вещать начинает… наставлять на путь истинный!.. Причем оба рассказывают вещи, ну какие-то совсем уж невероятные! Необыкновенные! Чудеса прямо какие-то!..
Ну, и чего? Верить?.. не верить?.. Вроде и врать им обоим незачем, да и не сговорились же они, в самом деле! Они и друг друга-то не знают, в глаза никогда не видели! — но в то же время… Хм!.. И всё это происходит как раз тогда, когда он должен принять решение! Как быть с книгой. Издавать — не издавать?..
А если вспомнить еще и про все эти видения, и про то, как он эту книгу писал… О-о-о!.. Если уж это не чудо и не знак свыше, то что тогда вообще знак?! Чтобы архангел с мечом пылающим воочию явился? Или черт с рогами? Так ведь и это тоже можно на мираж списать. На галлюцинацию. Нервное расстройство. Получается тогда, что вообще никаких знаков нет и быть не может? Всё можно случайностью счесть. Совпадением. Любое чудо.
— Ладно, Борь, давай, а то я спешу! — заторопился вдруг приятель, кинув взгляд на часы. — Созвонимся еще, координаты друг друга у нас теперь есть… Не пропадай!
Приятель сделал Курбатову ручкой и растворился в толпе. Как будто его никогда и не было! Курбатов постоял немного, потом тяжело вздохнул и медленно побрел к метро.
Да-а-а-а!.. Ну, дела-а!.. Было полное впечатление, что приятель появился, сделал свое дело, выполнил, так сказать, тайную миссию, свое провиденциальное назначение исполнил — и исчез. Что он вообще появился здесь только затем, чтобы рассказать Курбатову про смерть Дэна и про то, как тот к нему после смерти являлся. Ну и ну!..
Похоже, там, наверху, в высших сферах, мною всерьез заинтересовались… Всерьез и надолго. Н-да-а!.. Хорошо бы, знак какой тогда подали, что ли? Опознавательный. А то вдруг это всё дьявольские козни?
Курбатов опять вздохнул и с тоской посмотрел на небо. Как будто действительно расчитывал увидеть там какого-нибудь ангела, дружески подмигивающего ему из-за облака. Ага!.. «Ангела»!.. С нетопыриными крыльями.
Он вошел в метро, спустился по эскалатору, подождал поезда и шлёпнулся на свободное место. Народу в вагоне было немного.
Ну, что? — вяло подумал он, равнодушно осматриваясь по сторонам и окидывая беглым взглядом пассажиров. — На сегодня лимит чудес исчерпан? Или и здесь ко мне сейчас кто-нибудь подкатит с разговорами? Тогда пусть уж лучше тёлочка какая-нибудь, посимпатичнее. Птичка чик-чиричка… Вон та, например. Такая киска!.. Глазки какие!.. А-ах!!.. Так и стреляет ими, плутовочка!.. Ангелочек-дьяволёночек!
Хватит уж меня кошмарить! Я и так всего боюсь. Лаской лучше, лаской!.. «Ах, милый! — пусть скажет. — Да не печатай ты эту противную книгу! А я тебе за это…» Или наоборот. «Обязательно, милый, напечатай! Непременно! А я тебе за это…» Н-н-да!.. Так чего все-таки делать-то? Печатать, не печатать? Чего, блядь, делать-то?!
4.
Войдя в подъезд, Курбатов первым делом проверил по привычке почтовый ящик. Ба!.. Письмо! Это еще от кого? Он уж сто лет как писем не получал. Какие сейчас письма, когда из любого места позвонить свободно можно?! А-а!.. Юдин А. Ф., с. Бирюч Новоусманского р-на Воронежской обл. Поня-ятно!.. Знаем-знаем! Чего это ему вдруг вздумалось?
Курбатов повертел письмо в руках. Надо же! Толстое какое! Целое послание. Чего ж он мне, интересно, пишет? Из своего села Бирюч? Надеюсь, не про религию опять? Он-то хоть?
Дома Курбатов, наскоро переодевшись, вскрыл письмо стал жадно его читать. С острым, каким-то прямо-таки болезненным, любопытством. Господи!.. Неужели и тут!?.. Это было бы тогда уже!..
