-Спасибо.
Перегнулась через перила, протянула руку за напитками. Откровенный испуг в расширившихся глазах бармена заставил Лину обернуться. В комнате царила ночь. Густая чернильная темень, в которой шевелились, вызывающие самые неприятные ассоциации громадные змееподобные туши. Толстое щупальце пробило занавеску, мелькнуло у лица. С беспомощным писком Лина перевалилась через ограждение, наружу к ногам остолбеневшего Христо. Вскочила неудачно - выбив все из рук у парня. Горячий кофе ошпарил спину, ледяной сок плеснул за пазуху. Толстое щупальце потянулось к ним. Лина нашарила единственное оружие - тонкий металлический подносик и отчаянно рубанула по живой слизистой трубе. Движение вышло отточенным, практически мастерским. Серебристый поднос застрял в глубокой ране, из комнаты донеслось визгливое хрюканье, щупальце отдернулось, унося случайный трофей. Окаменевший бармен продолжал молча таращиться перед собой. Девушка резко помахала ладонью у него перед лицом.
-Христо.
-...
-Христо!
-...
Вдруг по физиономии парня прошла судорога, он взялся за виски, застонал. Открыл опустевшие глаза. С вялым непониманием посмотрел себе под ноги, наклонился за уцелевшей чашкой, осколками бокала. Медленно, старательно собрал мусор. Лины точно не существовало. Выпрямился, повернулся к лесенке, спустился, побрел обратно к бару. Мир наполнился прежними звуками. Забойная танцевальная мелодия, голоса отдыхающих у бассейна немцев, детский смех. Лина, прыгая через три ступеньки, слетела вниз, проскользнула мимо столиков. Трава приятно щекотала босые ноги. Усомнившаяся в собственном рассудке девушка поискала взглядом Яну. Где же она? Где? Ушла... Живко еще обретался у стойки. Допивал чай, расплачивался. Увидел больную, которой минуту назад посылал угощение, удивился, поманил к себе. Девушка не отреагировала. Стояла растрепанная, босая, глупо озираясь по сторонам. Живко вежливо подошел сам. Высокий изящный в светлой рубашке и кремовых брюках. Темные кудри, как у Пушкина на портрете, гладкий лоб. Зачем то брякнул.
-Даниил заболел.
-?
-Брат заболел. Не пришел со мной.
-Да?
-Ты меня не слушаешь?
Она думала о другом. Получалось, что никто ничего не видел? Живко продолжал демонстрировать прекрасное воспитание.
-Почему хмурая такая? Облилась чем-то. Тебе нехорошо? Вечером танцевать не пойдешь. А еще отдыхать приехала! Здесь болеть неправильно.
Что за бред? Он ничего не видел? Несет чушь какую то. Лина отвернулась, пытаясь с немалого для ее близоруких глаз расстояния, рассмотреть занавеску. От шока обретя практически идеальное зрение. Так и есть - большая дыра. Перевела взгляд на Живко. Переспросила.
-Что?
-Ты, действительно, болеешь. Зачем вышла, иди ложись.
Девушку передернуло. Вернуться в комнату? Сейчас? Одной? Только не это. Лучше она на лежаке у бассейна посидит немножко. Едва живая от пережитого только что ужаса она вяло наблюдала, как Живко прощается, у него еще были дела. Разворачивается и уходит. Лина осталась наедине со своими ужасами, в веселой полуголой толпе туристов. Господи!
Взъерошенная и потерянная, с ободранной коленкой (зацепилась за ограждение, когда прыгала) она осторожно приземлилась на краешек белого шезлонга. С силой укусила стиснутый кулак, чуть не до крови. Боль оказалась самой, что ни на есть реальной. Накатила слабость. Ноги занемели, стали непослушными. Если бы Лина не сидела, непременно шлепнулась. Нахлынула тошнота, голова закружилась. Что с ней творится? Что, вообще, происходит?
Наверное подобным вопросом могла бы озадачиться попавшая на крючок рыбка, вытащенная из воды, еще живая, бьющаяся в ведерке.
Лина устроилась поудобнее и рассмотрела самое простое объяснение. Сумасшествие. Как вам такая рабочая гипотеза, а? Лучше бы временное, от температуры. С этим все ясно. Только дыра в занавеске на галлюцинацию не тянула. Хотя. Больной рассудок может вынуждать видеть прореху. Так что полностью отмести пугающее предположение не удалось. Вторым вариантом объяснения явился извечный бред о пришельцах. "Все тарелками пугают. Дескать подлые, летают"! Что тоже особо не радовало. Третий пункт повестки дня гласил - девушка спит и видит банальный кошмар. Пожалуй, именно это устроило бы ее лучше всего. Перебирая варианты, подыскивая аргументы за и против, она немного приободрилась.
-Красивая татуировка.
Громко высказался мужчина с соседнего лежака. Смотрел он прямо в лицо Лине, но она отвернулась, игнорируя комплимент. Пирсинг и татуаж ей активно не нравились.
-Где делали?
Неужели все-таки обращаются к ней? Вперила в незнакомца жесткий взгляд мымры-училки. И осведомилась ледяным тоном.
-Это вы мне говорите?
-Разумеется. Очень необычная штучка.
Пучеглазый приставала показывал на плечо, которое, Слава Богу, перестало чесаться.
-Банальные аллергические пятна.
Отмахнулась девушка.
-Да вы шутница.
-Думала, что русских в "Ясене" больше нет.
-Я немец.
-И так правильно говорите?
-Вырос в России. Билингв. Знаете, что это такое?
-Двуязыкий. Вы можете думать по-русски и по-немецки.
-Точно.
Рыжеволосый веснушчатый немец, слегка заплывший жирком, плотоядно улыбался. Мелкие белые зубы производили странное впечатление, точно он собирался укусить. Волосатые кривые ноги делали его похожим на сатира. Вот-вот вскочит, взбрыкнет и побежит ловить невинных нимф с известной целью.
-Очень уродливый?
Спросил он неожиданно кокетливо. И погладил пивной животик с неподражаемой гордостью. Так владелец мог коснуться призового рысака, похваляясь перед гостями.
-Комплекс неполноценности не входит в число ваших недостатков.
Констатировала девушка.
-Верно. Я люблю себя.
Немцу можно было только позавидовать.
-Давайте познакомимся. Альфред Нойман.
-Очень приятно. Лина.
Она запнулась. Привыкла к фамилии мужа, возвратиться к себе самой оказалось не так то просто.
-Королева.
-Почти королева.
-Да, ладно вам. Мы венценосцы люди скромные.
Он посмотрел на нее пристально и серьезно. Быстро выпалил несколько слов. На языке, напоминающем латынь. Так, во всяком случае, показалось девушке. Она недоуменно повела плечом.
-Теперь перевод, пожалуйста.
-Я сказал, что сердце мира бьется.
-Цитата?
-Скорее девиз. Помните, как у испанцев...
Лина подняла сжатый кулак.
-Но пассаран.
Герр Нойман больше не улыбался. Многозначительно понизил голос, слегка наклонился в сторону девушки.
-Я все видел. Все!
-То есть.
-Нападение на вас. Прыжок.
Лина дернулась.
-Удар подносом, кстати, вам удался. А криру, естественно, не понравился. Они не любят светлого металла. Серебро, платина, даже мельхиор причиняют невыносимую боль.
-Кому?
-Любому из темных слуг Повелителей.
-Кто такие Повелители?
-Те, кто собираются окончательно разделаться с вами.
Лина покачала головой, сильно и зло.
-Не хочу ничего слышать. Мне страшно.
-Понимаю. И ничем не могу помочь.
-Кто вы, герр Нойман?
-Арбитр.
-Что еще за игры?
-Посмотрите на свое плечо, деточка.
Она вывернула шею и чуть не заорала от неожиданности. Вместо трех привычных родинок на коже распустился громадный, немного напоминающий орхидею, черно-белый цветок. Прихотливые извивающиеся полоски, пятна всевозможных форм.
-Боже.
-Нравится?
-Нет.
-Тинэль, символ Династии.
Набежавшее облако бросило серое покрывало тени на бар, бассейн, газоны... Лина поджала ноги, охватила руками колени.
-Я сошла с ума?
-Нет, деточка. Мне вас действительно жаль.
Вдруг, собеседник представившийся Альфредом Нойманом поднялся, брезгливо скомандовал.
-Вон. Немедленно.
Слизистый туман выплеснулся из-под шезлонга Лины и заскользил прочь, стелясь над газоном.
-Я сказал вон.
Повторил Нойман с нажимом. Вторая, более щедрая порция вытекла наружу. Лина с ужасом присмотрелась, прозрачный слизень был живым, потрескивал искорками, и пах дымом.
-Господи.
Ее скрутило в судороге отвращения, но пустому желудку нечего было извергать, небольшой плевок горькой желчи, вот и все.
-Господи.
Герр Нойман протянул салфетку. Из воздуха он ее вынул, что ли?
-Вы не готовы. Вы абсолютно не готовы, детка. Это конец всего. Для вас, я имею ввиду.
Она вытерла рот, встала рядом с коренастым немцем. Встряхнулась, как выпрыгнувший из воды щенок.
-Почему никто не обращает внимания на этих... тварей? Бармен сначала заметил, и тут же забыл. Почему сейчас никто не испугался? Кругом полно людей. Ведь эти отвратительные создания реальны?
-Более чем.
-Тогда объясните мне!
-Вы приказываете или просите?
Она расправила плечи, шумно выдохнула и мило поинтересовалась.
-Каким образом проще добиться ответа?
-Я не ваш подданный, я вне событий. И, вообще, не человек.
На мгновение лицо его стало прозрачным, затем картинка вернулась обратно. Глаза поменяли цвет. Голубые. Черные. Зеленые. Синие.
