Ещё одним фирменным блюдом была пшённая каша с тушёнкой, её подавали в большом котле, на дне которого, в роли призовой мозговой кости, лежал небольшой топор. Называлось это, естественно, «Каша из топора». Были ещё вариации каш с сапёрной лопаткой и штык-ножом, но они как-то не пошли.
Любимым у публики десертом стала сгущёнка, подававшаяся с чайным напитком «Чаёк», который зимой готовили прямо из снега. «Чаёк» после стандартного заваривания настаивали 2–3 дня, потом повторно кипятили и подавали на стол в больших и толстых алюминиевых чайниках. Если чай остывал гости могли сами его подогреть на уже поминавшейся печке.
Кроме чая на ней частенько разогревали и жестяные банки с армейским фаст-фудом. Особенным успехом у гостей пользовалась консервированная баранина с рисом, которую обычно гарнировали нарезанным кольцами репчатым луком.
Кроме меню была и винная карта. Её костяк составляло несколько фирменных спиртных напитков: коктейль «Наркомовский» (100 грамм 96% этилового спирта), коктейль «Молотов» (100 грамм спирта с щепоткой чёрного молотого перца), коктейль «Трофейный» (100 грамм спирта с добавлением небольшого количества киршвассера), коктейль «Второй фронт» (100 грамм спирта с добавлением небольшого количества виски), коктейль «Квантунский» (100 грамм спирта с добавлением небольшого количества саке), коктейль «Макаронник» (100 грамм спирта с добавлением небольшого количества граппы) и коктейль «Лягушатник» (100 грамм спирта с добавлением небольшого количества коньяка). Однако самыми популярными были коктейли «Ударный» (150 грамм спирта) и «Гвардейский» (200 грамм спирта соответственно). Вроде бы, был ещё и какой-то 300-граммовый «Штрафной», но я лично его ни разу не видел.
Дополнением к алкоголю шёл и табак. Как вы, наверное, догадываетесь, он тоже был экзотический. Курильщикам предлагались бычки, козьи ножки, самокрутки и только в качестве продукции класса «Премиум» шли всякие-разные «Охотничьи» и «Гуцульские», которые дивизия получала в качестве бесплатного табачного пайка.
Ну вот, собственно говоря, и все наши питейно-пищевые предложения.
Кроме еды в «Землянке» была ещё и культурная программа.
На большой простыне в центре зала непрерывно крутили старые фильмы о войне, вроде «Небесного тихохода».
Конечно, почти всегда, как фон, в ресторане звучала музыка и песни военных лет: Шульженко, Бернес и так далее.
Пару раз, на закрытых банкетах, выступал «Ансамбль песни и пляски Красно-Ханской мотострелковой дивизии», в природе, правда, не существовавший, а созданный исключительно по воле и фантазии нашего арт-директора.
Иногда вместо музыки включали гул приближающихся бомбардировщиков, а потом и, собственно, самой бомбёжки. Иногда же вместо бомбёжки гости могли наслаждаться какофонией артиллерийского обстрела. Звуки бомбёжки и артподготовки были настолько сильными, что сотрясали всё вокруг. В такие минуты заказ надо было буквально выкрикивать в ухо вестового или в трубку полевого телефона: «Дежурный! Срочно доставьте два «Ударных» в десятый квадрат! Как поняли, дежурный?».
Дежурные, впрочем, понимали всё прекрасно. Публика от посещения «Землянки» всегда была в полном восторге. Народ, как я говорил уже, ломился в заведение и днём, и ночью.
Особенно заведение полюбилось милиционерам, пожарникам и военным. Здесь постоянно собирались компании для обмывания очередных «звёздочек» и отмечания прочих знаменательных в их жизни событий.
Как, наверное, и любое другое модное место, «Землянка» становилась и ареной скандалов. Я не имею в виду сейчас пьяные драки, которые случались тут крайне редко и пресекались всегда быстро и эффективно.
Как-то раз, уже летом, у входа в ресторан возник митинг ветеранов войны. Кто-то через «Паровоз» накрутил стариков на тему того, что в «Землянке» спекулянты продают-де боевые награды, чего не было и быть не могло никогда.
К ветеранам тогда вышел сам Магрибов и просто пригласил их перекусить. Старики поворчали, но от приглашения не отказались. С тех пор в ресторане стали регулярно проводить дни открытых дверей для ветеранов, которые в ответ затопили редакцию «Арского Паровоза» благодарственными (в наш адрес) письмами.
Время, тем временем, шло, уж извините за этот тупой каламбур. Я уже успел демобилизоваться, но в ресторане продолжал ходить в армейской форме и коротко стригся, чтобы не сильно выбиваться из общей массы.
Я понимал конечно, что однажды это всё должно как-то закончиться. Не потому, что дела пойдут хуже, а потому, что любые дела когда-нибудь, да кончаются.
Магрибов с Эдиком конец спланировали заранее. Случилось это где-то года через полтора после открытия. Сам «День Икс» приурочили к приходу большой проверки из санитарно-эпидемиологической службы. О дате проверки донесла разведка, которая у Магрибова была налажена на очень высоком уровне. Фактически «Землянка» прекратила работу за день до этого и весь этот день ушёл на подготовку эффектного финала.
Финальную сцену из жизни ресторана можно было назвать «Разбомбили». Мы — Магрибов, Эдик и я — наблюдали за ней с верхнего этажа студенческого общежития, расположенного по соседству.
Представьте себе, что на наш ресторан упала и взорвалась мощнейшая бомба. В самом центре котла образовалась гигантская воронка. Вокруг неё, в соответствии с законами взрывного дела, разметались останки людей и предметов. Наиболее уцелевшие тела лежали по самому краю воронки.
Санитарная комиссия прибыла на место в девять утра на белом микроавтобусе. Их было три проверяльщицы и один проверяльщик. Выйдя из машины они бодрым шагом подошли ко входу в заведение и внезапно застыли на месте, ибо узрели то, что было внизу.
Наверное, тут им и стало немного не по себе, потому что мужчина закричал, две женщины сели на землю, а третья, обхватив руками свою высокую причёску по бокам, метнулась прочь, вниз по улице Айгир.
Но и это было ещё не всё. Через минуту окровавленные покойники (из числа «целых») медленно поднялись со своих мест, тщательно отряхнулись и потихоньку разошлись в разные стороны.
В этом месте мужчина-проверяльщик тоже присел, а уже присевшие ранее дамы решили покричать.
Фокус, конечно, был очень жестокий и очень рискованный, но, насколько я знаю, никто из проверяющих при его исполнении сильно не пострадал. Заранее вызванная нами «скорая» была на месте уже через пять минут.
Ну что же, история моя подходит к концу. После «Землянки» я так и остался в ресторанном бизнесе. Кстати, ресторан наш стал настоящей кузницей кадров для всех ныне работающих в Арске предприятий общепита: от сети быстрого питания «СупКультура» и народного кафе «Каравай-Сарай» до бар-кальянной «Попыхи» и самой фешенебельной арской ресторации «Mon Bijou». В которой, сменив до того несколько мест работы, сам я и служу по сей день. Большинство директоров, ключевых менеджеров и шеф-поваров всех перечисленных мною заведений прошло в своё время через школу «Землянки». Мало того, её неоднократно посещали, и надо думать, не только с гастрономическими целями, деятели «Макдональдса», «Тако Белл» и им подобных учреждений, приезжавшие для этого не только из Москвы, но и из более отдалённых краёв. Да что там рестораторы. Кто только у нас не ел. Почётным гостем ресторана дважды был, например, даже бургомистр немецкого Цухаузена, города, который является Арским побратимом.
На мой вкус, сейчас «Мон Бижу» — это лучшее в Арске заведение. Пользуясь случаем, приглашаю вас, если вы ещё ни разу тут не были, здесь отобедать. Тех же, кто у нас уже побывал, агитировать смысла нет. Они в курсе. Пользуясь тем же случаем рекомендую всем также попробовать наш новый десерт под названием «Эскейп» — набор фирменных шоколадных конфет, выложенных в форме компьютерной клавиатуры. Это очень вкусно, поверьте. Говорю вам как человек, который этот десерт и придумал.
Эдик сейчас в Москве, уже давно. Сначала он работал там на телевидении: готовил гремевшие одно время программы по мотивам старых музыкальных номеров. А потом Эдик перешёл в кино. Иногда я вижу его фамилию в титрах новых отечественных блок-бастеров.
Магрибов сейчас..
Да, это интересный вопрос, где сейчас Магрибов. После закрытия «Землянки» я на несколько лет потерял его из виду. Знал только, что из армии он вскоре уволился. По офицерскому суду чести. Потом однажды я встретил его на улице. Он был за рулём ярко-жёлтого открытого кабриолета, а рядом с ним сидела девушка сногсшибательной красоты. Я таких во плоти никогда не видел. Сам Магрибов мало изменился, вот только вдел в ухо серёжку с маленьким блестящим камешком.
Тогда он сам меня окликнул и, похоже, был рад меня видеть. Потом я понял, что он был бы рад кому угодно, потому что сам он просто сиял и излучал своё счастье, как калорифер излучает тепло. Я даже немного посидел на заднем сиденье его шикарной машины и подышал духами его шикарной спутницы.
