Я посмотрел на близняшек. У них были одинаковые косички с милыми розовыми бантиками. Малышки держали маму за руки и казались испуганными.
Приянка тоже взирала на скандал в благородном семействе. Они заказали изысканный холодный кулфи, и я подумал, что мне надо было поступить так же, дабы порадовать мой ошпаренный язык.
— Да скажи ты хоть слово, статуя безмолвная! — потребовала старуха и потрясла невестку за плечи.
— Почему она молчит? — шепотом спросила Приянка.
— Нельзя отвечать. Если у тебя злой начальник, то приходится держать язык за зубами.
— Кто заплатит за этих проклятых девчонок? Отвечай! — кипятилась свекровь. У невестки по лицу покатились слезы, все быстрей и быстрей.
— Послушайте меня! — крикнула Приянка и посмотрела в лицо свекрови.
Члены хмурого семейства взглянули на нас с превеликим изумлением. Я не знал, куда деваться от смущения.
— Кто вы такая? — спросил муж, и это были его первые слова за все то время, что они провели в ресторане.
— Об этом позже, — негодовала Приянка. — А вы кто, скажите на милость? Полагаю, ее муж.
— Э… Да. Мадам, это дело семейное.
— Правда? Вы называете ваше сборище семьей? У меня другое мнение на этот счет. Старая мегера и безответная женщина ведут себя недостойно, потому что они очень огорчают детей. Вам не стыдно? Именно ради таких безобразных сцен вы вступили в брак?
— Посмотрите-ка, еще одна выискалась! — воскликнула свекровь. — Ох уж эти современные девицы — они понятия не имеют, как нужно разговаривать со старшими. Взгляните только на ее глаза — накрасилась как актерка.
— Молодые девушки знают, как разговаривать и как себя вести. А вам, старикам, надо преподать урок. Вы называете внучек проклятием на свою голову, — горячилась Приянка, ее нос стал еще краснее, чем прежде. Мне захотелось сфотографировать ее.
— Кто вы такая, мадам? И по какому праву вмешиваетесь в чужие дела? — вопросил мужчина, на этот раз более твердым голосом.
— Я скажу вам, кто я, — ответила Приянка и порылась в сумочке. Она достала из нее удостоверение личности и помахала им в воздухе: — Я Приянка Синха из женского подразделения ЦБР.
— Что? — недоверчиво переспросил отец семейства.
— Какой номер у вашей машины? — продолжала допрос Приянка.
— Зачем он вам? — Мужчина был совершенно ошарашен.
— Предлагаете мне выйти из ресторана и посмотреть самой? — Приянка кинула быстрый взгляд на лежащие на столе ключи. — Вы водите «сантро», правильно я говорю?
— Ди-джи-ай-463, — выдавил из себя мужчина. — И что с того?
Приянка вынула мобильник и сделала вид, что звонит:
— Алло! Говорит Синха. Пожалуйста, дайте мне сведения о Ди-джи-ай-463… Да… «сантро»… спасибо.
— Мадам, что происходит? — Голос мужчины дрожал.
— Три года. За плохое обращение с женщинами вам светит три года тюрьмы. Суд будет быстрым, и никаких апелляций, — выпалила Приянка и уставилась на свекровь.
Старая женщина посадила одну из девочек себе на колени.
— Как так? Мадам, повторяю, это чисто с-с-семейное дело, — заикался мужчина.
— Не надо разглагольствовать о семье, — громко сказала Приянка.
— Мадам! — Голос свекрови стал сладким, словно кто-то пропитал ее голосовые связки десертом, который она не успела доесть. — Мы просто зашли сюда пообедать. Я ей даже готовить не позволяю. Мы просто…
— Заткнитесь! Теперь у нас есть ваши данные. И мы не выпустим вас из вида. Если вы будете продолжать в том же духе, то станете обедать вместе с сыном очень даже часто — в тюрьме.
— Извините, мадам! — Мужчина попросил счет и полез за деньгами. Не прошло и минуты, как они рассчитались с официантом и ушли.
Я глазел на Приянку с открытым ртом.
— Не надо ничего говорить, — скомандовала она. — Пошли!
— Центральное бюро расследований?
— Не надо. Пошли отсюда.
Мы сели в «куалис», который я одолжил у водителя колл-центра.
— Тупая старая ведьма, — пробормотала Приянка. Я завел машину, и мы поехали. Минут через пять Приянка повернулась ко мне: — Ладно, теперь можешь сказать все, что ты обо мне думаешь.
— Я люблю тебя, — сказал я.
— Что? С чего ты вдруг?
— Мне нравится, как ты отстаиваешь то, что тебе дорого. И ты здорово изобразила инспектора ЦБР. Еще ты заказываешь самую дешевую еду, поскольку плачу за нее я. Мне нравятся твои накрашенные глаза. Нравится, как они блестят, когда ты пересказываешь мне всяческие сплетни. Ты отказываешься от десерта, а затем просишь заказать что-то вкусное и съедаешь половину. И это мне тоже нравится. Я люблю, когда ты рассказываешь о матери. Кроме того, ты веришь в меня и терпеливо ждешь, когда меня повысят. И знаешь что, Приянка?
— Что?
— Я, конечно, не делаю операций на сердце, но одно маленькое сердце у меня все-таки есть, и я готов отдать его тебе.
Приянка громко рассмеялась и закрыла лицо рукой.
— Прости, — сказала она и покачала головой, продолжая смеяться. — Ты говорил просто замечательно, если не считать слов о сердечных операциях. Твоя речь произвела на меня большое впечатление.
— Знаешь, — сказал я и, сняв руку с руля, дернул ее за нос, — тебя нужно посадить в тюрьму за то, что ты пытаешься разрушить мой романтический настрой.
― Не могу поверить, — с этими словами Радхика бросила мобильник на стол, прервав мои воспоминания о свидании с Приянкой в ресторане на Пандара-роуд.
Все обернулись и посмотрели на нее. Девушка закрыла лицо ладонями и сделала несколько глубоких вдохов.
— Что случилось? — спросила Приянка.
— Ничего, — ответила Радхика, подавив вздох. Она выглядела расстроенной и в то же время моложе, чем обычно. Пять лет назад Радхика, наверное, была хорошенькой, подумал я.
— Расскажи нам, в чем дело, — попросила Эша.
— Анудж. Иногда он бывает таким бестактным, — пояснила Радхика и протянула Эше свой телефон. На экране было высвечено сообщение.
— В чем дело? — недоумевала Приянка.
— Прочитай. — Радхика начала рыться в сумочке в поисках таблеток от мигрени. — Черт побери, у меня осталась всего одна таблетка.
— Ты хочешь, чтобы я просмотрела эсэмэску Ануджа? Хорошо. — Эша прочла вслух: «Следует уважать старших. Веди себя, как положено невестке. Спокойной ночи».
— И что я сделала не так? Я просто спешила, вот и всё, — пробормотала Радхика, запивая таблетку глотком воды.
Эша положила руку ей на плечо.
— Что произошло? — тихо спросила она. Женщины легко переключаются с одного на другое: несколько секунд назад она визжала от волнения, узнав о Ганеше, а теперь беспокоилась по поводу Ануджа.
— Анудж сейчас в Колкате. Он позвонил домой, и свекровь сказала ему: «Радхика скорчила гримасу, когда я попросила ее покрошить миндаль помельче». Вы можете поверить в это? Мне нужно было успеть на работу, но я все же нашла время на то, чтобы приготовить ей молоко, — сказала Радхика и стала массировать лоб.
— И мать с сыном обсуждали это по телефону? — поразилась Приянка.
Радхика продолжала:
— Она сказала ему: «Я старая, и если кусочки миндаля будут слишком большими, они застрянут у меня в пищеводе. Наверное, Радхика хотела убить меня». Почему ей приходят в голову такие ужасные вещи?
— А ты вяжешь ей шарф? — Врум показал пальцем на спицы и моток шерсти.
— Поверьте, быть невесткой куда труднее, чем моделью, — вздохнула Радхика. Таблетка начала действовать, и ее лицо опять стало спокойным. — Но хватит о моих проблемах. Как обстоят наши дела? Когда позвонит Ганеш?
— Как ты себя чувствуешь? — Эша продолжала держать Радхику за руку.
— Со мной все в порядке. Извините, ребята, моя реакция на сообщение Ануджа была слишком бурной.
— Похоже, твоя свекровь любит мелодрамы. Ей бы познакомиться с моей матерью, — сказала Приянка.
— В самом деле? — спросила Радхика.
— Она у меня королева в том, что касается мелодрам. Мы с ней рыдаем по меньшей мере раз в неделю. Хотя сегодня она на седьмом небе от счастья. — Приянка пододвинула к себе городской телефон.
Поступил звонок, и я отвлекся от разговора девушек.
— Я отвечу, — сказал я. — «Уэстерн апплаинсез», говорит Сэм, чем могу вам помочь?
Звонили из Виргинии, клиенту требовалась помощь в разморозке холодильника. У меня ушло четыре минуты на то, чтобы понять суть проблемы. Звонивший был «большой персоной» — так американцы называют очень тучных людей, его пальцы были слишком толстыми, чтобы повернуть маленькую ручку, которая включает режим разморозки. Я предложил клиенту воспользоваться отверткой или ножом, и, к счастью, после семи попыток проблема была решена.
— Спасибо за то, что позвонили в «Уэстерн апплаинсез», сэр, — заключил я.
