Выскочив в коридор практически в чем мать родила, босиком и в шортах, Илья обалдел — такого количества народа он просто никогда не видел! Все лестничные площадки были забиты испуганными жильцами. И пока соседи с первого этажа гнали бомжа вон из дома, пока женщины квохтали и в ужасе всплескивали руками, пока кто-то, особо ретивый, возбужденно обещал написать петицию в ЖЭК с просьбой заколотить намертво дверь черного хода, Илья разглядывал тех, кого свела судьба под одной коммунальной крышей.
Персонажи в засаленных дырявых тапочках и пижамах, больше напоминающих одеяние пациентов психбольниц. Пенсионеры с прическами, которым бы позавидовал сам Альберт Энштейн, и в неопределенного вида штанах с вытянутыми коленями. Тетки — точные копии героинь старых советских комедий — в огуречных масках, бигуди и халатах, имеющих непередаваемый оттенок тряпья, пару лет пролежавшего в помойке. Пара ухоженного вида старушек составила разительный диссонанс с прочей публикой — и все же, даже старушки в бархатных халатах до пола здесь были к месту. Илья присвистнул — все персонажи Зощенко, как по волшебству, сошлись на одной лестнице. Персонажи, над которыми не властны течение времени и стремительное развитие цивилизации…
Собственно, и сами жильцы взирали друг на друга с удивлением, впервые за много лет столкнувшись нос к носу с собственными соседями. Но уже буквально через десять минут дым рассеялся, люди разошлись по своим комнатушкам — и каждый немедленно погрузился в свои дела и заботы, напрочь забыв об окружающем его мире.
С другой стороны — ну не прекрасна ли эта толерантность? Никто не сует носа в чужие дела (в Санкт-Петербурге это просто не принято), никого не интересует чужое мироустройство. Либерализм царит повсеместно.
Девочки обнимаются и целуются друг с другом в центре города днем — и ничего. Мальчики делают тоже самое, когда стемнеет, и танцуют в обнимку в клубах — да и бог с ними! В одном из старейших клубах города охрана состоит исключительно из молодых задиристых лесбиянок — и пьяные бритоголовые гопники счастливо улыбаются им, заказывая еще по кружечке пива. Все вежливы, учтивы и позитивны, и даже затевающаяся драка имеет некий шарм — мой старый знакомый Глеб, получив по голове в темном переулке, услышал после слова извинений от нападавших: мол, парень, прости, мы тебя не за того приняли. Сигаретку хочешь?
Люди свободно сидят, лежат и спят не только на любых газонах города, но на любых лавочках и подле любых памятников. К черту предрассудки! Мы живем в свободной стране. Стихийный джэм-сейшн может возникнуть в любой момент в любом месте города — и наличие музыкальных инструментов вовсе не обязательно! К свадебным кортежам с легкостью присоединяются прохожие, туристы, бомжи и бродячие собаки — и всем с удовольствием наливают и дают закусить. Незнакомец с радостью поделится с тобой жетоном на метро — если ты пропил все деньги и не можешь добраться домой. А если ты ему понравишься — он тебе еще и пиво купит, и составит тебе компанию, тут же, у павильона. И, оглянувшись вокруг, ты вдруг понимаешь, что Санкт-Петербург, несмотря на свой дурной климат и вечную промозглость — довольно приветливый город. При одном условии: если ты сам едешь сюда с открытым сердцем.
Именно в этом месте стоит произнести главное: жители Северной столицы очень чутки к настроению приезжих (читай — чужаков). Ирония или насмешка в адрес родного города не прощаются. Будь ты хоть трижды улыбчив, твое истинное отношение к Питеру прочитается между строк в любом случае. Позволь себе хотя бы одно критическое замечание — и тут же станешь персоной нон-грата в даже очень дружественной компании. Потому что — вы же помните, да? — жители Санкт-Петербурга любят свой город совершенно искренне и безоглядно, трепетно и нежно. И стать своим здесь можно, лишь всей душой влюбившись в этот странный хмурый северный край.
Перечислять достопримечательности города на Неве можно долго — если подойти к делу со всей ответственностью (коей у автора, разумеется, нет ни на йоту), можно накропать томов пять-шесть увлекательного чтива, весом не менее килограмма каждый. Впрочем, впечатления от города, разумеется, каждый должен получать самостоятельно — что толку в изучении чужих воспоминаний? И все же, раз уж я взяла на себя смелость пробежаться по верхам, и пересказать вам первые свои ощущения от Санкт-Петербурга, не могу не признать: одной из самых больших достопримечательностей в этом краю являются наши с вами земляки. Те, кто приехал сюда навсегда — ну, или, как минимум, надолго. И в первую очередь потому, что мне до сих пор необъяснимы мотивы переселения в этот город. Они абсолютно иррациональны!
Да, можно сослаться на извечную российскую тягу к перемене мест. Всегда хорошо там, где нас нет, это понятно, и даже исколесив полмира и неплохо устроившись в каком-нибудь райском уголке, мы будем с тоской вечерами смотреть в окно. Но Питер! Питер? С точки зрения современного успешного человека делать там совершенно нечего!
В наше циничное время, усугубленное кризисом, житель провинциального (или не очень) городишки посматривает в сторону главного мегаполиса страны — Москвы. Там — деньги, там надежда на собственную реализацию, там — воздух цивилизованного мира, там стиль, шик, гламур и размах. И пусть твердят, что она не резиновая — она резиновая, факт. В нее ехали и будут ехать, и будут устраиваться, и подвигать прибывших раньше с насиженных мест, будут работать в три смены девять дней в неделю, лишь бы реализовать себя как успешную социальную единицу. Будут проклинать столицу, ужасаться ею, отдавать ей все свои нервы и время, вздыхать «понаехали!» вслед тем, кто приехал позже, мечтать сбежать куда глаза глядят, сетовать на плохую экологию и непомерные цены, и все же будут ехать в Москву, как ехали и оседали наиболее амбициозные наши соотечественники и сто, и двести лет назад. Потому что перспективы!..
В Питере же никаких столичных перспектив вы не найдете. Здесь никто не предложит вам бешеных зарплат, головные офисы крупных компаний все равно находятся в Москве, так что продвижение внутри какой-либо корпорации довольно ограничено, жилищные условия здесь дурны, климат суров, темп жизни близок к провинциальному, цены — почти московские, а красота города ограничивается, по сути, его исторической частью. Минусов много — так что люди амбициозные сразу едут в Москву, даже и не рассматривая столицу северную как полигон для реализации собственных грандиозных планов.
Тогда почему на перроны вокзалов города ежедневно высаживается многочисленный десант тех, кто решил связать свою судьбу с Санкт-Петербургом? Мальчики и девочки с романтическими глазами, на последние деньги купившие билет в город на Неве?
Объяснение есть только одно: Питер — последнее прибежище романтиков этой страны. Если в Москву едут зарабатывать, самоутверждаться, рвать эту жизнь зубами, то в Санкт-Петербург едут, чтобы — позвольте мне немного лирики — обрести себя. У Санкт-Петербурга особая репутация — репутация края просветленного и возвышенного. Этот город — совершенно отдельное, не принадлежащее, кажется, ни географически, ни социально к остальной России, место. Мистика его улиц, площадей и мостов делает его похожим на сказочное Эльдорадо: для всех романтически настроенных натур бескрайней Российской периферии, в возрасте от 15 до 75 лет, Питер — почти такая же вожделенная точка на поверхности Земли, как для иудеев — пресловутый Иерусалим. Мол, открывается в этом городе какое-то второе дыхание, судьба делает лихой счастливый зигзаг, а звезды валятся на голову так же часто, как голубиный помет — успевай только желания загадывать.
И вот, вооружившись предусмотрительно купленной картой города Санкт-Петербург, теплой курткой и отложенной с позапрошлогодней премии заначкой, отправляются пилигримы в дорогу — дотронуться рукой до шершавых стен придуманного города. Им все равно, у кого остановиться, их не волнует, будут ли они ночевать на полу крохотной комнаты в неизвестной коммунальной квартире или на лавочке на Сенной, они готовы питаться вокзальным кофе и позавчерашними заскорузлыми пирожками, улыбаться в лица хмурых городских полицейских, проверяющих у них документы, плутать в темных неизвестных дворах и спать трое суток в одних носках — они прут в Питер круглогодично.
Разумеется, начинается все с безобидной туристической прогулки. Какая-нибудь трепетная душа, иногда в сопровождении таких же бесшабашных друзей, едет в Санкт-Петербург просто поглазеть. На пару дней. Эрмитаж-Исакий-Петергоф. Мосты-бары-катера. Прогулки-тусовки-фотографии. Ага. Просто поглазеть ни у кого не получается!
В два часа ночи вздрагивает заспанный телефон: завтра в пять приезжает Ваня, двоюродный брат мужа чьей-то однокурсницы. Встретить можешь? Пустить в комнату можешь? Город показать время есть? Есть, разумеется, есть. Ваня вываливается из вагона, счастливо улыбаясь, и немедленно начинает оглядываться по сторонам — приехал! Я смотрю в это, дышащее энтузиазмом лицо, в эти лучистые глаза, и заранее знаю, чем обернется этот азарт первооткрывателя — два-три вдоха полной грудью, и страшная болезнь проникнет в эти неподготовленные легкие вместе с питерским воздухом, мгновенно распространится во всех внутренних органах и начнет медленно и незаметно разъедать сердечную мышцу. Хана вам всем, господа приезжающие! Питер — это диагноз.
