Едем где-то в районе Шверника, там общаг как раз полно. Вышли сигарет купить – навстречу какой-то вьетнамец. «О!» – сказал я.
– Мужчина, вы пылесосами не интересуетесь?
– Чево-о? – Восточный гость крайне удивлен и, похоже, несколько напуган.
– Да ладно, – вступил Краб. – Вы ж, известное дело, всякие пылесосы, чайники и прочие кипятильники метете шо твой дворник! А тут – пожалуйста, по заводской цене и с доставкой.
Не буду врать, что тут-то и пошли сделки с огромными партиями условных «Буранов» – но одну коробку мы ошарашенному клиенту умудрились втюхать. Не то чтобы расчет именно на растерянность, нет – просто решения принимались быстро и без особых раздумий.
Каменный век, скажете?.. Может быть, и так. Вот только «Бураны» разлетались вполне лихо (прибыль – от 25 до 70 процентов), и «остаток на складе» не увеличивался. Более того, возникли серьезные проблемы с хранением: комната не резиновая, а платить за склад неохота. И совсем уж тяжело стало, когда из Ебурга позвонил Комиссаров, обрадовав, что всякого барахла он накупил так, что забиты четыре купе.
Долго думать мы не любили. И договорились скинуть все это хозяйство не то на хранение, не то на комиссию дружественной «получеченской» конторе.
Почему «получеченской»?.. Ну, во-первых, приставка «полу-» ко всем мыслимым словам была тогда у тусовки в ходу. А во-вторых – а как прикажете еще называть?..
Главным в конторе, располагавшейся в подвале школы аккурат на углу Нового Арбата и Поварской (напротив белой церквушки), был наш давний контрагент со смешной фамилией Акулюшин. А вот остальные «представители топ-менеджмента компании» были как раз вайнахами. Правда, чеченец среди них был только один, Али, да и тот какой-то неправильный. Коммунист и атеист: товарищи постоянно гнобили его за пиджак из «нечистой» свиной кожи. На что он не очень уверенно отвечал: «А чё, хороший пиджак, удобный!» Остальные (в том числе и партнеры Михаила) не были ни коммунистами, ни чеченцами, но представляли гордый ингушский народ.
Да, именно партнеры: институт «крыш» еще не стал повсеместным, а господа ингуши были людьми немолодыми – и даже, кажется, с высшим образованием. Вскоре, однако, выяснилось, что концепция здесь может измениться в считанные минуты.
Стиральные машинки Мишина контора готова была брать в любых количествах: когда мы разгрузили в их подвал «екатеринбургский транш», принимающая сторона долго возмущалась – «чё так мало, когда остальное?». Но денег в предоплату с них взято не было, потому следовал резонный ответ: «Ребята, вот то, что есть; следующая партия, если что, по-любому ваша!»
Все бы ничего, но коллег моих сгубила жадность. Ну, как сгубила: для начала отключила головной мозг, а это шутка опасная.
Если кратко, то вышел исключительно скверный анекдот, причем закончиться все могло еще хуже, но и реализовавшийся сценарий мне крайне не понравился.
Альтернатива романтической поездке
Ингушам нужно было прикупить долларов. Не безумно много, тысяч пять: по нынешним временам копейки. А вот тогда это была, как ни странно, довольно ощутимая сумма – не сказать чтоб совсем уж коммерческая, но точно не покутить недельку.
Макс отловил своего приятеля Пряника и договорился о сделке с какой-то нечеловеческой посреднической маржой. Сами прикиньте: ингуши брали грин по 122, а приходил он по 89. Тут бы самое время насторожиться, но доллар тогда на черном рынке и впрямь гулял с изрядным размахом.
Мне, впрочем, было не до того. Все стрелки забиты, а я с билетом на поезд в кармане готовился отбыть в романтическую поездку в Пензу.
Стою в дверях, одетый, с рюкзаком, – и тут звонит телефон. К телефону я тогда подходил всегда (да, именно так: ВСЕГДА): предполагалось, что любой звонок может оказаться сверхважным.
На сей раз важность была и впрямь первостатейная… вот только лучше бы трубку я не брал.
– На стрелке какая-то херня приключилась, – мрачно сообщил Макс. – Короче, ингуши забрали Пряника, держат его в офисе – бери все деньги и дуй туда.
– Я ж на поезд опоздаю!
– Не валяй дурака. Пензючка подождет, она всегда ждет.
– Да ты не гони, объясни, что случилось! – При этом уже ясно, что ехать надо: именно в эти дни «банк» действительно лежал у меня. Все, конец связи.
– Слушай, времени нет! Дуй к Мишке, он тебе все и объяснит в подробностях.
У Мишки меня действительно ждали, вот только объяснения получились на редкость неприятными. Уже увидев лицо Пряника, я понял, что дело плохо: судя по всему, били его долго и со вкусом. Эх, Пенза…
– Миша, что за дела, меня Макс сдернул, я не в курсах…
– Ща, погоди, тебе все объяснят!
В комнату ввалился Сулейман – молодой ингуш, с которым мы в этой конторе вроде шапочно знакомились (он в числе прочих принимал стиралки). С белым как мел лицом: я тогда еще не знал, что кавказцы в таких случаях сами себя накручивают до истерического состояния.
– Ти – Макс?
– Нет, я Сергей.
– А гдэ Макс?
– Он мне позвонил, сказал, что надо подъехать, вот я здесь…
– Дэнги привез?!
– Да, вот сколько есть, – протягиваю ему пакет с пачками купюр.
– Мало, билят! Тут сто сэмдесят штук, а надо чэтыреста!
– Ну, вот что есть…
Лечу на пол от сильного удара в лицо. Понимаю, что сейчас банкет будет продолжен, вспоминаю лицо Пряника…
Как ни странно, меры физического воздействия на этом и закончились. Я, конечно, могу сейчас рассказывать, что умело отмазался от дальнейшей раздачи путем грамотного базара, но думаю, что все проще. Дело в том, что у бандитов (у кавказцев – особенно) в таких ситуациях первый удар вовсе не обязательно означает начало серьезной расправы. Более того, нечто подобное практикуют на операциях типа захвата и собровцы: как это назвал Дима Грек, «вместо “с добрым утром!”». Просто обозначиться – и подавить психику оппонента, самую малость.
Так или иначе, но беседа продолжилась – причем даже в несколько более мягких тонах.
– Да погодите вы, чё руками-то сразу махать? – Поднявшись с пола, я неуверенно отряхнулся. – Косяк наш без базару, сейчас за телефон сяду и недостающее быстро соберу. Сумма-то несмертельная, согласен?
– Срок тэбе до полуночи, потом – счетчик сто процэнтов! И завтра в полночь – еще сто процэнтов! Будет так, как ми гаварым!
– Базару нет, договорились! – А что тут еще скажешь, «предложение, от которого невозможно отказаться». Тем более до телефона по-любому нужно добраться. Кстати, не без удовольствия отметил, что бледность в лице Сулеймана исчезает, что уже приятно: похоже, бить больше не будут.
Правда, на этом плюсы и закончились. Где брать деньги – непонятно, а со счетчиком может получиться совсем уж нехорошо.
Оповестил тусовку. Народ, как обычно, бухает – но Краб вроде выдвинулся к нам. Уже хорошо: по части рамсов язык у него подвешен куда лучше, чем у меня.
С баблом хуже. Мои сидели практически пустые (еще бы: весь общак я только что передал ингушам) – и, что хуже, почему-то не помогали звонки.
Честно говоря, вот тут я ощутил беспомощность как бы не большую, чем в процессе получения по лицу. Все абоненты выразили соболезнования, но сообщили, что свободных денег, как на грех, нету. Прискорбно дважды: и полночь близится, и в людях как-то начинаешь разочаровываться. Неужто меня банально списывают со счетов?!
Приехал Краб. Слава Богу, на редкость вовремя – а то Сулейман опять начал было нервничать и бледнеть. Напряженность спадала, господа «полубандиты» стали беседовать достаточно мирно; мне уже разрешили не только курить, но и выпить.
Заодно и выяснили, что же там произошло при неудачной покупке валюты. Жадный Пряник, не желая светить концы (при такой-то норме прибыли – логично), сам пошел на встречу с коробкой денег. В арке при входе во двор получил в нос порцию газа, после которой, размазывая слезы и сопли, он вернулся к покупателям пустой, как барабан. И это при том, что ингуши очень хотели сразу пойти с ним – а приехали, на минуточку, аж с двумя автоматами. Неудивительно, что горячие кавказские парни так вызверились: их конкретно кинули, да еще и кинули совершенно по-дурацки.
Так или иначе, выпить было очень кстати: потихоньку начал собирать мысли в кучку (звонки-то делал, скорее, на автомате). А сосредоточиться в таких ситуациях – первое дело.
И – вот оно – решение!
– Слушайте, братва! А товаром не возьмете?..
– Что за товар?..
– Смотрите, у вас сейчас на комиссии стиралок где-то на сто двадцать штук. А остаток могу прямо сегодня добить пылесосами. Хотите, я у вас посижу, для надежности, а если доверяете – сейчас с Крабом и съездим, делов-то.
– А зачэм нам пылесосы?
Где-то я такие разговоры уже слышал.
– Ну, прикинь: твоим комерсам какая разница – стиралками торговать или пылесосами? Мы же не жлобы, давно вместе работаем, сразу вопрос и решим.
– В натуре, – солидно подхватил Краб. – Хули, мы этой ерундой уже полтора месяца подбарыживаем – уходит влет!
