— Окей, — сказал Млей. — Предоставьте мне смету, а деньги я вам дам!
— Вы дадите деньги на профилактическую обработку гостиницы от мышей? — недоверчиво переспросила администратор.
— И пожалуйста, не затягивайте с этим!
Млей зашёл ко мне в комнату.
— Если бы ты хоть раз в жизни увидел мышь, ты бы меня понял, — сказал мне Млей.
— И где же ты её видел? — спросил я недовольно.
— В одном месте, — уклончиво ответил Млей и заметил мои гантели. — Ого! Занимаешься?
Я неопределённо кивнул.
Млей попробовал поднять одну гантелю, но тут же отпустил и уважительно посмотрел на меня.
— Тяжёлые, — сказал он.
— Шесть килограмм, — сказал я небрежно. — Больше в этом магазине не было.
— Круто, — одобрил Млей. И мне захотелось встать и снова немного позаниматься, но сил не было. Я решил, что в следующий раз я подгадаю свои занятия под то время, когда Млей будет дома.
— Где ты будешь праздновать Новый год? — неожиданно спросил Млей.
— Не знаю. Я ещё не думал, — сказал я. — А ты?
— Наталья Петровна пригласила меня к себе. У неё будет вечеринка, и я могу взять тебя с собой.
— Спасибо, — сказал я. — Я обязательно пойду.
— Надо будет купить ей подарок, — сказал Млей.
— Какой?
— Не знаю. Она любит бриллианты. Они продаются в ювелирном магазине.
— Ладно. Купим, — согласился я.
Продавец телефонов встретил меня улыбкой и цветком орхидеи.
— Я соскучилась, — сказал я.
— Я тоже, — сказал он как-то виновато.
— Что-то случилось? — спросил я.
Он обнял меня и поцеловал в макушку.
— Что будем делать? — Я заглянул в его глаза.
— А чего тебе хочется? — Он помахал руками своему сменщику и повёл меня к выходу.
— Ты знаешь, чего мне хочется! — кокетливо ответил я.
— Может быть, в кино? — предложил он.
— Будем целоваться на последнем ряду? Я пытался его растормошить, тянул за уши, щекотал, но продавец был очень серьёзным.
Я решил, что он собирается сделать мне предложение.
Эта мысль и обрадовала и испугала меня одновременно.
Обрадовала потому, что, во-первых, предложение — это всегда приятно, во-вторых, это было бы логичным и удачным завершением моей миссии (оставался вопрос беременности, но это, решил я, — дело техники). А испугала потому, что я ещё не был до конца уверен в том, что люблю его. А это было обязательным условием экспедиции.
Мы смотрели фильм братьев Коэнов «После прочтения сжечь».
Я смеялся. Я даже решил купить себе велосипед, как у главного героя фильма, которого играет Бред Питт, — он был инструктором в тренажёрном зале.
Интересно, в нашей гостинице есть тренажёрный зал?
Мы сидели на последнем ряду, но продавец не хотел целоваться.
Когда на экране раздались выстрелы, и продырявленный труп свалился из шкафа на пол, продавец взял меня за руку.
Я решил, что это не подходящий момент для предложения, и отдёрнул её.
Во время сцены в полицейском участке продавец сделал вторую попытку.
Да, он неправильно выбрал фильм для такого важного события — лучше бы на экране были поцелуи и слёзы.
— Я хочу сказать тебе что-то важное, — тихо проговорил продавец.
Мне было жаль, что убили инструктора по фитнесу.
Я широко улыбнулся и повернул голову к продавцу, приготовившись слушать.
Я даже руку положил ему на коленку, словно ожидая, что он тут же наденет мне на палец кольцо.
— Я очень тебя люблю, — сказал продавец, и женщина из нижнего ряда обернулась на нас.
Подруга Бреда Питта устроила сцену в российском посольстве.
— И это решение далось мне нелегко. — Он взял мою руку и поцеловал её — Я говорил тебе, что ты очень похожа на мою жену?
— Нет.
Её выставили из российского посольства, и она явно не знала, что теперь делать и где искать друга.
— Очень. Те же глаза. Та же улыбка Ты даже смеёшься как она. И даже занимаешься любовью…
Я довольно кивнул. Конечно — никаких осечек в нашем деле.
— Я бы мог прожить с тобой ещё одну жизнь, — сказал он, всё так же держа меня за руку. И совершенно не глядя на экран.
— Но это было бы неправильно. — Он так сжал мою руку, что я даже отвёл взгляд от экрана.
— Неправильно по отношению к двум женщинам, которых я люблю, — к тебе и моей жене.
— Ты не делаешь мне предложение? — спросил я.
— И очень скоро ты поймёшь, что так будет лучше: ты должна прожить свою жизнь. А я — свою.
Я должен был дать ему пощёчину, но в темноте кинотеатра боялся промахнуться.
Я решил, что мне надо выбежать из кинотеатра и расплакаться в фойе, но очень уж хотелось досмотреть фильм до конца.
Я остался.
— Спасибо, — шепнул продавец. Ему было немного обидно, что она так спокойно отнеслась к его словам. Он целый день готовился к тяжёлой сцене, но это только подтверждает правильность его поступка — его жизнь там, дома, где его родная, такая любимая жена сейчас готовит торт Наполеон. Это он её попросил. Сказал, что сегодня у них будет особенный вечер. Потому что сегодня — тридцать лет, как они женаты.
Я расхохотался, глядя на экран.
На какое-то мгновение продавцу захотелось прижать к себе эту равнодушную хохочущую девушку, и всё вернуть, и снова поехать в тот домик, где она будет принадлежать ему, и только ему… Он бросил на неё прощальный взгляд, встал, причём она даже не повернула к нему головы, и вышел.
Я досмотрел фильм до конца и остался на второй сеанс.
Я впервые, с неожиданной гордостью, подумал о том, что мой отец — режиссёр.
Галин жених по имени Коля ворвался в мою комнату как раз в тот момент, когда я сдавал шарики на анализ после усиленной тренировки с гантелями.
Он назвал меня «падлой» и «олигархом» и с размаху ударил по лицу. Я отлетел к стене, смахнув на пол кристалл с показателями уровня шариков. Кристалл раскололся на две части, и Коля нарочно наступил на каждую своими огромными ботинками.
— Но позвольте! — сказал я, потому что не знал, что следует говорить в таких случаях.
Несколько шариков выпало у меня изо рта.
— Она мне всё рассказала! — прорычал Коля, двигаясь в мою сторону.
— Это неправда! — воскликнул я, прячась за занавеску.
— На яхту кататься звал? — спросил Коля.
— Звал, — вздохнул я. — Но это не то, что вы подумали!
Он бил меня своими мощными кулачищами прямо через занавеску, не разбирая, куда.
— Я не буду! — кричал я. — Я больше не буду!
— Конечно не будешь, падла! — Коля не останавливался. — Потому что «будилки» не будет!
— Я вам заплачу! — неожиданно нашёлся я. — За моральный ущерб!
— Купить вздумал! — зарычал Коля и сорвал занавеску с карниза.
Я повалился на пол, не выпуская её из рук. Коля стал бить меня ногами.
— Думаешь, всё купить можешь?! — Он вырвал у меня занавеску и, схватив за горло, поднял на уровень своих глаз. — Думаешь, меня можно купить?!
— Нет, нет, не думаю! — оправдывался я. — Просто моральный ущерб…
Он отпустил руку и я снова рухнул на пол.
— Мне она всё рассказывает, учти, — пригрозил он. — Как ты ей тут прохода не даёшь и золотые горы обещаешь!
— Не обещаю, — слабо возразил я.
— Обещаешь! — угрожающе крикнул Коля.
— Обещаю, — согласился я.
— Ну ладно! — Коля потрепал меня по голове. — Давай деньги!
— Какие деньги? — спросил я.
— Ну за этот, за моральный ущерб!
— А сколько? — Я попытался встать, но не смог удержаться на ногах.
— А у тебя сколько есть? — деловито спросил он.
— Тысяча долларов, — сказал я, и подумал, что надо было начинать с пятисот, всё равно он будет торговаться.
— Давай, — согласился Коля. — И знай мою доброту. Потому что в следующий раз — убью.
Я дал ему тысячу долларов, жалея, что они не фальшивые.
Коля подошёл к моим гантелям и громко хмыкнул.
— Ты всё понял, качок? — спросил он.
— Всё понял, — кивнул я.
— Ну смотри! — В дверях он посмотрел на меня и неожиданно улыбнулся. — Хорошая у меня баба, да? И стихи любит.
Я неопределённо пожал плечами. Этот жест мог означать и «да» и «нет».
Коля вопросительно поднял одну бровь.
— Да, да, хорошая! — поспешно согласился я.
Он удовлетворённо кивнул и закрыл за собой дверь.
Я еле-еле добрался до кровати.
— Что случилось? — спросил Млей, заявившись ко мне поздно ночью.
— Ничего, — гордо ответил я.
— Ты что, подрался? — удивился Млей. Я промолчал.
— Нет, ты подрался! — повторил Млей.
— Коля приревновал ко мне Галю, — сказал я. — Пришлось поговорить с ним по-мужски.
— По-мужски? — Млей недоверчиво оглядел моё тело, всё в синяках и ссадинах.
