— Обожди в коридоре, — попросил я, закрыв дверь перед его носом.
— Кстати, а это-то кто такой? — спросил Патрончик, кивнув на мое тело.
— Это наш новый сосед, — объяснил пьяный дух Искандурова. — Говорил я ему, что тут спать нельзя.
— Ну, а серьезно, что с этим парнем? — переспросил майор.
— Он временно неодушевлен, — пояснил я и добавил, — а вообще-то это я, майор Камицкий, то есть это мое тело.
— Слушай, да ты точно сама из «Кащенко» убежала… — пробормотал майор.
Но его перебил пьяный дух Искандурова:
— Так вот в чем дело? — воскликнул он.
И тут же, получив от меня прикладом автомата под дых, со сдавленным стоном свалился на пол.
— Ты, что, спятила?! — закричал Патрончик.
— Цыц, — огрызнулся я. — Быстренько давай! К батарее его! Наручниками! И потише мне тут, а то еще разбудите меня.
— Точно чокнутая, — прошептал Патрончик, но приказ мой выполнил.
— А теперь пошли назад! — я открыл дверь и пропустил майора вперед.
— Да что тут у вас происходит? — бросил он на ходу Вите.
— Извини, дружок, так надо, — сказал я подростку.
— Эй вы, выпустите меня! — крикнула с кухни Елена Владимировна. — У меня рука уже отсохла!
— А ты не пытайся высвободиться, — посоветовал я и добавил, обращаясь к Патрончику. — Обожди-ка, я сейчас.
Я зашел на кухню. Соседка сидела на полу, поджав под себя ноги.
— Я устала так сидеть, — простонала она.
— Я вот о чем думаю, — произнес я, не обращая внимания на ее стоны, — если я опоздаю…
— Конечно, опоздаешь, — перебила меня Елена Владимировна.
— Так вот, — продолжил я. — Если я опоздаю, я, пожалуй, переселюсь в тело твоего мужа. А Свету мы переселим в твое тело. А тебя… Ну, с тобой надо еще подумать. Там тебя оставить или, может, подарить тебе это тело. А? Скажи мне, какая женщина не мечтает стать моложе лет эдак на семнадцать?! Подумай об этом, Леночка.
Она смотрела на меня снизу вверх, и ее глаза расширялись от ужаса. Довольный произведенным эффектом, я повернулся и пошел прочь.
— Саша, Саша! — закричала она.
— Извини, некогда, — ответил я. — Вперед, Патрончик, на улицу! Пойдем, сделаем из дворника человека.
— Так как же тебя зовут на самом деле — Сашей или Светой? — спросил Патрончик, спускаясь вниз по лестнице.
— Я же говорил, что я Камицкий Александр Иосифович, майор ВДВ, между прочим.
— Бред какой-то, — проворчал Патрончик.
Светлана с капельницей и медицинским саквояжем в руках ждала нас у подъезда.
— А Рыжий сбежал? — поинтересовался я.
— Как же я брошу ее? — послышался его голос.
Он вылез из «рафика» с бутылкой медицинского спирта в руках.
— У вас все готово? — спросил я. — Все нашли?
— Все, — кивнула Светлана.
— Ну, пошли, — скомандовал я.
Мы направились всей гурьбой к третьему подъезду.
— Сейчас придем, там мужик пьяный лежит, Патрончик его подержит, а вы капельницу поставите, — инструктировал я своих невольных помощников, — а через несколько минут глюкозы добавите — двадцать грамм, шприцем — прямо в капельницу. Глядишь, он и протрезвеет. Успеть бы!
— Послушай, откуда у тебя такие познания в медицине? Ты из медучилища что ли? — спросил Рыжий.
— Да нет, — ответил я, — просто меня и еще нескольких ребят в духе новых веяний посылали в армию НАТО на стажировку. А оттуда сюда какие-то негры взамен приезжали. Ну и, пока им тут показывали, как наши ПТУРы стреляют, нас там обучали оказанию первой медицинской помощи. Дескать, солдат, самое главное, должен уметь спасать, а не убивать.
— Хм, — удивился Рыжий. — Не хочу тебя обидеть. Но уж, раз ты так разбираешься в медицине, сама посуди, тебе не кажется, что у тебя просто раздвоение личности?!
— А чему тут казаться?! — с издевкой воскликнул я. — Мне не кажется, а я точно знаю, что у меня раздвоение личности. На вид кто я?! Малолетняя проститутка. Но если вы заглянете внутрь, то вместо нежной легкоранимой души падшего ангела, увидите зачерствевшую душу отставного майора воздушно-десантных войск.
Мои слушатели дружно крякнули, и мы вошли в подъезд. Я толкнул дверь в квартиру дяди Саши, но она оказалась запертой.
— Черт! Старая карга! — выругался я и надавил на кнопку звонка. — Опять сто лет ждать придется!
Но к счастью, ждать пришлось совсем недолго. Когда же дверь отворилась, у меня и Патрончика челюсти отвисли от изумления. На пороге стоял дядя Саша собственной персоной. При этом сказать, что он был трезвым, мы не могли лишь по той причине, что слово «трезвый» в его отношении вообще неприменимо. Но можно было смело утверждать, что, если он периодически приближается к состоянию трезвости, то в тот момент он был наиболее близок к нему.
— Дядя Саша, — изумленно выдохнул я, — вы же…
«Вы же были пьяны!» — хотел сказать я, но вовремя спохватился, решив, что так говорить невежливо.
— Вы же спали?! — закончил я вопрос.
— Ну, так сколько ж можно?! — как ни в чем не бывало ответил дворник. — Хватит, двор мести пора. А вам нужно, что ль, чево? — он обвел всех нас взглядом.
«Что ж, можно и мастерство пропить, главное — службу не проспать!» — вспомнил я слова прапорщика Попыхайло, а вслух скомандовал:
— Светлана, Рыжий, вам отбой, ждите в машине, Патрончик, останься, Рыжий, спирт мне оставь! — и обратился к дворнику. — Дядя Саша, дорогой, меня к вам Саша послал, я его невеста. Он очень просил помочь…
— Какой-такой Саша? — проворчал дворник.
— Да тезка ваш, новосел, ну тот, что вчера в пятьдесят четвертую въехал…
— А-а, — с пониманием протянул дворник. — Говорил я ему, что хреновая та квартира, нечистые в ней живут…
— Дурдом какой-то, — пробормотал Патрончик.
— Во-во, дурдом, — подтвердил дядя Саша, — я ему так и говорил.
— Да я не про то, — махнул рукой Патрончик.
— Дядя Саша, — взмолился я. — Помогите ему. Прибор тут один починить нужно, провода припаять. Саша вот подарок послал вам.
Я потряс перед ним медицинским пузырем.
— Чтой-то? — оживился дворник.
— Спирт! — воскликнул я радостно.
— Ну, коль такое дело, проходите, — дядя Саша посторонился и жестом предложил нам войти.
— Слушай, — пробурчал Патрончик, — может, все же отпустишь меня. Утомился я за эту ночь! А мне сегодня еще переезд предстоит!
— Опять за свое! — возмутился я. — Не приставай — не отпущу! Все, точка! Кстати, что за переезд?
— Да квартиру я получил…
— А, новоселье. А я вчера переехал.
— Ну, где прибор-то? — спросил дядя Саша, когда мы вошли в его комнату.
— Да вот же он, у вас на столе, — показал я.
Дворник посмотрел на анимаутер.
— А этот-то! — воскликнул он так, как будто увидел старого знакомого. — Так я его уже однажды запаивал! Воронков, еще когда в своем рассудке был, заходил, просил запаять. Это мы сейчас, это мы мигом!
Я еле удержался от того, чтобы от счастья не подпрыгнуть и не расцеловать дядю Сашу, да и Патрончика заодно.
— А здесь-то он как оказался?! — с запозданием удивился дворник.
— Так мы ж заходили только что, занесли его, а потом за спиртом отлучились, — пояснил я.
— А я заспал, наверно, — произнес дядя Саша, извлекая из ящика стола паяльник.
— Бывает, — кивнул я головой.
— Твою мать! Твою мать! Халява на гастролях! — орал Рыжий. — Нет, вы слышали?! Реланиум ей подавай! Да еще три дозы сразу! Да ты знаешь, что у меня каждая доза за пятьдесят баксов идет?!
Я приставил дуло автомата к его уху и спросил:
— Слушай ты, гастролер, а ухо у тебя за сколько пойдет?
— Да пошла ты! — выкрикнул Рыжий, небрежно оттолкнув ствол.
— Она сегодня уже одному ухо прострелила, — мрачно сообщил Патрончик.
— Да пусть стреляет! — заносчиво выпалил Рыжий, видимо, прочно уверовав в то, что его я не трону.
— Извини, мне некогда с тобой спорить, — произнес я и не очень сильно ударил его рукояткой под дых.
— Ой, — взвыл Рыжий, согнувшись надвое.
Светлана завизжала.
— Да успокойтесь вы! — приказал я. — Да я его не ударил даже, а так — приложил слегка. Дыши глубже, и все пройдет. Светлана, давай реланиум. И побольше! Тащи, пожалуй, все, что есть, а там разберемся. Вон и напарник твой не возражает.
— Да что, в конце концов, происходит?! — всхлипывала женщина, разбираясь в медикаментах. — Послушай, может, ты просто наркоманка?
— Я хоть и не в себе, но попрошу без оскорблений, — ответил я.
— Да тут, по-моему, весь дом не в себе, — высказался Патрончик.
— Вот он, реланиум, — произнесла Светлана, вытащив из своего саквояжа набор ампул.
— Отлично, пошли, — сказал я.
— И мы? — жалобно простонал Рыжий.
