Все куклы в этой книге рано или поздно начинают распускать нюни, кроме Мерфи, который не кукла.
Уайли принялся его запугивать:
— Ты мог бы снова найти Мерфи?
— Может быть, — сказал Купер.
— Ты мог бы найти Нири?
— Охотно, — сказал Купер.
— Ты знал, что Нири бросил свою жену?
— Знал, — сказал Купер.
— Ты знал, что она в Лондоне?
— Знал, — сказал Купер.
— Почему ты не пошел к ней, когда Нири тебя прогнал?
Куперу совсем не понравился этот вопрос. Он множество раз представил своему мучителю в молниеносной смене оба своих профиля, между которыми было мало сходства.
— Почему? — сказал Уайли.
— Я слишком привязанный к мистеру Нири, — сказал Купер.
— Лжешь, — сказал Уайли.
Это не был вопрос. Купер ожидал следующего.
— Нири слишком много знает.
Купер ждал.
— Ты закладываешь его, — сказал Уайли, — он — тебя. Не так ли?
Купер не признал ничего.
— Все, что тебе надо, — сказал Уайли, — это немножко доброты, и вскоре ты будешь садиться, и снимать шляпу, и делать все, что сейчас невозможно. Мисс Кунихан и я — твои друзья.
Будь он демоном Франкенштейна, а Уайли — де Лэйси, Купер никак не мог бы иметь более польщенный вид.
— А теперь, Купер, — сказал Уайли, — будь так добр, выйди из комнаты и подожди там, пока я не изволю тебя позвать.
Когда Купер вышел из комнаты, первой заботой Уайли было осушить поцелуем слезы мисс Кунихан. Для этой цели у него был особый поцелуй, терпкий, скользящий, подобный машинке для стрижки волос. Мисс Кунихан расстроила отнюдь не мысль о Мерфи, лежащем вверх тормашками и истекающем кровью, но мысль о прекрасной посетительнице. Памятуя об ошибке Нири у могилы Отца Праута (Ф. С. Мэхони), Уайли заметил, что не было вообще ничего, что соединяло бы Мерфи с этой молодой женщиной, которую Купер видел только в момент ухода. Но мисс Кунихан не успокоило, а оскорбило это предположение, в котором она усмотрела унижение достоинства Мерфи. Ибо какое дело могло быть у красавицы по соседству с Мерфи, как не с самим Мерфи? Она усилила поток слез, отчасти чтобы показать, насколько она оскорблена, отчасти оттого, что поцелуи, которые она получала теперь, были для нее чем-то совсем новеньким.
Когда затрата сил на проливание слез превысила удовольствие от осушавших их поцелуев, мисс Кунихан его прекратила. Подкрепившись небольшой порцией виски, Уайли выдал следующее в качестве своего взвешенного суждения, каковым оно и являлось.
Настало время тем или иным способом, раз и навсегда, покончить с нерешительностью мисс Кунихан, которая была также нерешительностью ее доброжелателей, иначе говоря — его самого. Нири без Купера никогда не найти Мерфи. Но даже если предположить, что он найдет, принесет ли это какое-то облегчение мисс Кунихан? Наоборот. Ибо ежели Мерфи, в силу своей собственной свободной тупости, в душе уже не отступился от мисс Кунихан, Нири, запугав или подкупив его, как пить дать, вынудит его сделать это, а ежели не удастся, устранит его. Человек, способный, замышляя двоеженство, иметь виды на мисс Кунихан, способен на все.
Даже Уайли не знал о первой миссис Нири, которая жила и здравствовала, хотя, по официальной версии, чахла и изнывала в Калькутте.
— Хотя я и не выступаю в суде по делу Нири в качестве адвоката, — сказала мисс Кунихан, — мне, однако, не хочется считать его таким гнусным негодяем, каким вы его представляете. Если, как вы утверждаете — не спрашиваю, на каком основании, — он бросил свою жену, у него, несомненно, были на то первостатейные причины.
Мисс Кунихан не могла слишком строго судить человека, которого ее чары привели на грань двоеженства, если это так на самом деле. Никакой пользы не могло принести и ее соучастие в поношениях вместе с Уайли более кредитоспособного поклонника, даже если тот — а — лично был не такой интересный, как он. Для нее было бы нежелательно вступать в более тесное сотрудничество с Уайли, нежели это способствовало бы достижению ее цели (Мерфи) или соответствовало ее аппетиту. Если она обращалась с ним менее сурово, чем с Нири, то просто потому, что последний отбивал у нее аппетит. Но она заявила со всей определенностью и тому и другому, что, доколе существует надежда на Мерфи, ее чувства следует рассматривать как пребывающие в подвешенном состоянии. Уайли принял это чрезвычайно милостиво. Он находил в ее подвешенных чувствах столько сердечности, что его не очень заботило, будут ли они когда-нибудь спущены с цепи.
Достаточно сообразительный, чтобы возблагодарить звезды за то, что они не сделали его еще сообразительнее, Уайли увидел, что совершил ошибку, защищая Мерфи и нападая на Нири. Мужчина мог с таким же успехом выкурить женщину с ее позиции на собственной же ее территории сентиментальной похоти, как превзойти нюхом собаку. Ее инстинкт — это реактив, сводивший каждый сделанный им ход незамедлительно и безо всякого усилия к тому конечному смыслу, который он имел для ее интереса и тщеславия. Уязвимыми местами мисс Кунихан были единственно ее эрогенные зоны и ее потребность в Мерфи. Быстренько взяв на прицел первые, он сказал:
— Возможно, я совершенно не прав в отношении Нири. Полагаю, что это так. Быть может, он самый надежный человек на свете. Но без Купера ему никогда не найти Мерфи. У него таланты совсем иного рода. А пока не найдут Мерфи, делать нечего.
У мисс Кунихан было, к сожалению, ощущение, что после того, как найдут Мерфи, сделать можно будет еще меньше.
— Что вы предлагаете? — сказала она.
Прежде чем что-то предложить, Уайли хотел бы сказать, что потребность Мерфи в мисс Кунихан была, разумеется, сильнее, чем ее в нем. Она могла бы судить о его бедственном положении по рассказу Купера о том, как он его нашел. Очевидно, он стал жертвой жестокого нападения, по всей вероятности пострадав от рук делового соперника, в помещении не только не пригодном для человеческого обитания, но и определенном на слом центральной властью. Сейчас он, наверное, спит на набережной, или же всю ночь напролет бродит, сгоняемый с места, вокруг Сент-Джеймсского парка, или терпит мучения обреченных в крипте церкви св. Мартина в полях. Настоятельно необходимо незамедлительно найти его, не просто для того, чтобы он заверил мисс Кунихан, что его отношение к ней было столь же недвусмысленным, как и всегда, хотя это соображение сохраняло, разумеется, первостепенное значение, но также для того, чтобы уберечь его от его глупой ирландской гордости. Доколе ему дозволялось лишать себя общества мисс Кунихан из ложно понятой идеи рыцарства, каждое его усилие оканчивалось провалом. Но когда рядом с ним будет мисс Кунихан, которая будет побуждать, подбадривать, утешать и вознаграждать его, нет такой высоты, которой он не мог бы достичь.
— Я спросила, что вы предлагаете, — сказала мисс Кунихан.
Уайли предлагал, чтобы они все поехали в Лондон, она, он и Купер. Она будет сердцем и душой экспедиции, он — мозгами, Купер — когтями. Это позволит ей излить на Мерфи, как только он будет найден, свои скопившиеся чувства, которым тем временем он, Уайли, был бы счастлив и польщен ежедневно не позволять заржаветь, в дополнение к своим менее существенным обязанностям иметь дело с Нири и не подпускать Купера к бутылке. И даровать надежду Ариадне, урожденной Кокс, мог бы он добавить, но не добавил.
— И кто платит, — сказала мисс Кунихан, — за этот большой бросок?
— В конечном счете — Нири, — сказал Уайли.
Как на надежнейшее поручительство он сослался на письмо, в котором Нири оплакивал свою поспешность в отношении Купера, умолял Уайли поступить к нему на службу и вздыхал о подоле меховой шубки мисс Кунихан. Возможно, окажется необходимым обратиться к средствам мисс Кунихан в связи с немедленными издержками, которые она должна рассматривать не просто как аванс, но как инвестицию, одним из дивидендов которой будет Мерфи.
— Я не могу ехать раньше субботы, — сказала мисс Кунихан. Примерки были в разгаре.
— Что ж, — сказал Уайли, — чем лучше день, тем… Из этой страны всегда приятно уехать, но самое приятное — субботним пароходом, с господами из театров, наслаждаясь беспошлинным спиртным по лицензии для продажи в открытом море и целой ночью на воде.
— Я хочу сказать, что будет время, — сказала мисс Кунихан, — уведомить мистера Нири и поставить все это соглашение на менее — а — гипотетическое основание.
— Я против всяких сношений с Нири, — сказал Уайли, — пока не найден Мерфи. Если обратиться к нему сейчас, когда все по-прежнему вилами на воде писано, он может по глупости начать чинить препятствия на пути собственного же успеха. Но поставь его лицом к лицу с другом и возлюбленной в минуту подавленности, да еще имея в запасе Мерфи как совершившийся факт, и, разумеется, милости посыплются, я думаю, как из рога изобилия.
