Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1

ЛАСУН САВЕЛИЙ

Его отчество и дата рождения мне не известны, умер вскоре после войны с немцами, начатой в 1914 году. Вернулся с первой мировой, сильно болел и вскоре умер. Похоронен он был на кладбище старого хутора, Гашун. В настоящее время и от кладбища и то самого хутора ничего не осталось. По воспоминаниям его дочери, а моей мамы Пелагеи Савельевной, он был человек образованный, выписывал газеты и журналы и читал их. В хуторе, среди хуторян пользовался уважением, к нему часто заходили посоветоваться по какому-то важному вопросу. Хуторяне, обращаясь к нему говорили: «Послушай, Савелий, ты же сильно грамотный, читаешь газеты и журналы, а в них всё прописано, подскажи, как поступить в моём случае». По словам моей мамы, Ласун Савелий был чуткий и отзывчивый человек, но здоровьем слабый, так что хозяйством он совершенно не занимался, как она выразилась: «Для хозяйства чоловик був никчемный». Притом, в этих словах дочери Савелия Ласуна, звучало недовольство и даже пренебрежительность. Почему так, я маму не стал спрашивать, так как видел её раздражительность, но сам сделал вывод. В то время в сельской местности ценилась простая физическая сила, а грамоту они считали забавой, которой и сена не накосишь, и кусок хлеба не заработаешь. Какой он был национальности мне не известно, поэтому писать не буду, хотя есть предположение, что в нашем роду по материнской линии были евреи. А всем его детям записана национальность русские, но это было уже после советской власти.

Женой у Савелия была женщина по имени Пастелина, к сожалению её отчества и точного года рождения, мне не известно, так как моя мама не знала, когда моя бабушка Пастелина родилась. Я предполагаю, что родилась она в 1866 году, прожила примерно 71 год и умерла в 1937 году. По воспоминаниям той же Пелагеи Савельевны, женщина она была крутого нрава, управляя немалым хозяйством, спуска никому не было: ни своим, ни чужим. Наверное, моя мама тоже пошла в неё, была строгая, но и отходчивая. Прощаться с моей бабушкой не будем, так как мы ещё с ней встретимся.

Старшая дочь Ласунов, Приська Савельевна, родилась примерно, в 1884году, умерла в 1968 году, прожив 84 года. Вышла замуж за Григория Кисляка, Сколько у них было детей я не знаю, кто-то из нашей семьи мне сказал, что у Кисляковых было шестнадцать детей, но я в такое утверждение не верю. Думаю, что это событие особой важности и если бы это было так, то, наверное, в нашей семье об этом бы говорили, но я такого не слышал. Тогда считалось, что самая большая семья была у нас, у Кондрата и Пелагеи Чухлеб, 10 детей, и это принималось за истину. Ведь у других членов семьи Ласунов детей было меньше: у Кылыны трое, а у Ивана двое. Мой вывод. Если бы у Кисляков было 16 детей, то сразу бы в сравнение поставили нашу семью, так как по сравнению с семьёй Кисляков она гораздо меньше. Но такого я никогда не слышал, так что за основу будем брать только тех детей, которых я знаю. Прежде чем перейти к детям, я хочу остановиться на характеристике тёти Приськи. В то время, когда я её видел, а это был 1943 или 1944 годы, она была невысокого роста, нормальной полноты, такая подвижная, хотя в то время ей было уже далеко за шестьдесят. По характеру тётя Приська была добрая, отзывчивая. Я любил с мамой к ней ходить в гости. Тётя была очень внимательна: встретит, накормит и напоит, а если надо, то и спать уложит. Вот такой мне запомнилась тётя Приська. Я и позже бывал в их доме, но тёти тогда уже не было, а была их младшая дочь Гаша. По характеру она была копия своей мамы, такая же добрая и отзывчивая.

Забегу далеко вперёд и опишу один случай, касающийся этой семьи.

В 1983 году я уже жил в Сибири, получил от своей мамы письмо, в котором она сообщала, что умер дядя Гриша Кисляк. Такое сообщение, поставило меня, мягко говоря, в затруднение. Какой дядя Гриша, какой Кисляк, что-то я не могу припомнить такого родственника. Сижу на диване, вспоминаю всю свою родню. При всем моём старании дядю Гришу вспомнить не могу. Перечитываю снова строки, которые касаются дяди Гриши. Вот что мама по этому поводу писала: «Умэр дятько Грыша Кысляк, прожыв 102 рику, пять мисяцив и шесть дён». Прочитав, я снова ударился в раздумье. Наконец вспомнил, ведь это же муж тёти Приськи, как же я забыл. Начал корить себя, а затем подумал, как не забыть, ведь я его видел всего один раз, да и то когда мне было лет 10 или 11, а с того времени прошло около 40 лет, но главное не это, а то что он дожил до этих лет. Я помню, что когда мы с мамой, по какой-то надобности, были в Бурукшуне и зашли к Кислякам, у них мы переночевали, а утром я вышел на крыльцо их дома и увидел дядю Гришу, тогда он уже был дедом, с рыжей окладистой бородой. Сижу на диване, держу в руках письмо и думаю, такого не может быть. Когда я был ребёнком, дядя был уже старик, а сейчас мне скоро 50 лет, а он до сих пор жил. Нет, думаю, так не может быть, но затем посчитал годы, сколько то прибавил, затем сколько надо отнял и получилось так, как пишет мама. По несложным подсчётам я выяснил, что родился Григорий Кисляк в 1881 году, а умер в 1983, вот так больше ста лет, вот вам и пример для подражания, только надо ли? Позже мне его дочь Гаша рассказывала, как она с ним намучилась, ведь в таком возрасте человек как малое дитя, мало что понимает, так что не знаешь что лучше, а что хуже. Из детей тёти Приськи я знаю только Василия и Семёна, но я их видел только в детстве, и их дочь, Гашу, а вот её знаю хорошо, так как я и в детстве её видел чаще других детей Кисляков, и повзрослев, тоже с ней встречался. А ещё когда я работал киномехаником, то узнал их дочь Надежду. Вот и всё что знаю и помню о Кисляках.

Вторая дочь Ласунов была Кылына. За кем она была замужем, я точно не знаю, но по-видимому за Фесенко, так как у её сына Алексея фамилия Фесенко. Её детей я знаю: дочь Галину, сына Алексея и дочь Евдокию или просто Дусю. Об Алексее я мало что знаю, только то что, он был на войне, довоевался там до звания капитана, там же женился на медсестре латышке, после войны они остался жить в Латвии. Приезжал два раза в отпуск к матери, вот тогда я его и видел, но мне тогда было лет пятнадцать и, как сами понимаете, никакого разговора у меня с ним не было. У Дуси знаю, была дочь Неля, которая сейчас живёт в каком-то селе под Ставрополем. Г алину я знаю лучше, особенно ее сына Юру, мы с ним практически одногодки, у нас с ним были добрые приятельские отношения, хотя виделись мы редко. Последний раз я Юру видел в 1965 году, когда я со своей семьёй приезжал к родителям в отпуск в хутор Северный. Тогда у родителей собрались все, или почти все, наши родственники, обеих ветвей. Даже тётя Кылына приехала, на время забыв о вражде с семьёй Чухлеб. Была и её дочь Галина и сын Галины Юрий, с женой и ребенком. Жена его, на мой взгляд, обыкновенная сельская женщина, ничего особенного, но Юра думал иначе и за неё полез на ствол. Об этой трагедии мне рассказывала Юрина мать Галина, они тогда жили селе Михайловка, что под Ставрополем, с ними жила и тётя Кылына. А всё случилось так. Юрина жена по какой-то причине ушла жить к бывшему своему ухажёру, который не так давно вышел из тюрьмы.

Прошло время, жена не возвращается и Юра пошёл к ним, что бы окончательно решить вопрос о разводе, а то получается ни то, ни другое. Вроде женат, но жены нет, как будто холостой, но в паспорте стоит штамп, о том, что ты женат. Его родные в тот двор не отпускали, но он все равно пошёл. Чем это закончилось, вы уже знаете. Юра только подошёл к крыльцу дома, дверь открылась, из неё появился этот зэк с ружьём и выстрелил Юре прямо в грудь и попал в сердце. Юра скончался на месте. Вот так безумно оборвалась жизнь хорошего человека, и остались две женщины старушки без опоры в жизни. Вот такие бывают коварные женщины, но, слава Богу, не все такие.

Не знаю, жива ли его бывшая жена, или нет, а Юриному сыну в настоящее время, наверное, уже лет 45, если он, конечно, жив.

Иван был женат на Евдокии, у них родилось двое детей, в сын Яков Иванович 1926 года и дочь, Раиса Ивановна, 1930 года рождения. Иван Савельевич жил со своей семьёй в хуторе Северном, там же, где и мои родители. По колхозным меркам, хозяйство было у него хорошее, хата, двор, сад — всё содержалось в надлежащем порядке. Семья жила в достатке, нужды никогда не знала, сам он работал в колхозе всегда на выгодных должностях: то учётчиком, то кладовщиком, то заведующим зерновым складом. Хочу отдельно остановиться на саде Ивана Савельевича.

Его сад был, пожалуй, лучший в хуторе. Особенно хороши были деревья вишен, они простирались вдоль ограды, и их ветви свисали прямо на улицу. Для нас, мальчишек, это был величайший соблазн, хотелось в сад забраться и полакомиться ягодками. Но хозяин всегда был на страже, как-то у него получалось так, что когда мы хотели забраться в его сад, он как раз в это время его охранял, когда он успевал работать не понятно.