Эмма взяла его за руку:
— Будем жить дальше. Вот что мы будем делать.
Глава четырнадцатая
Утро дня похорон выдалось ясным и солнечным, лишь отдельные облачка скользили по ярко-синему небу. Джо с отвращением посмотрела вверх. Ей почему-то казалось, что так быть не должно. Хотелось, чтобы лил дождь и небеса содрогались от раскатов грома, ярость которых больше соответствовала бы ее настроению.
Прошло две недели, а она все еще была опустошена потрясением и скорбью. Они с Питером познакомились, когда ей было двадцать пять, и она уже почти не помнила жизнь до этой встречи. Он был на три года старше, они встретились в Лондоне на вечеринке, которую устроил брат ее лучшей подруги.
Она вспомнила высокого симпатичного молодого человека, который уверенно представился, глядя на нее смешливыми карими глазами, и немедленно охватившее ее предчувствие, что она непременно выйдет за него замуж.
Но она заставила его попотеть, чтобы заполучить ее. Она не собиралась тут же прыгать к нему в постель и заставила несколько недель добиваться ее, прежде чем это произошло. Он присылал цветы, пригласил ее на обед, а однажды прекрасным солнечным днем даже прокатил ее на лодке по озеру в Гайд-парке, после чего она наконец и уступила.
Они обвенчались в крошечной сельской церкви неподалеку от ее родного дома в Суррее и переехали в свое первое совместное жилище на самой окраине Гилфорда. Это был небольшой, но прелестный домик, напоминавший коробку конфет, с розами у входной двери и садом, размеры которого позволяли разместить качели для Эмми, когда она родилась. Питер ездил на работу в город, и они были безумно счастливы.
Джо нередко думала, что была бы рада всю жизнь прожить в Розовом доме, но карьера Питера шла в гору, и скоро они купили дом побольше в Саффолке, откуда ему было проще разъезжать по служебным делам, а вскоре подоспело и прибавление в семействе. Питер очень напряженно работал — ему нередко приходилось пару ночей в неделю проводить в Лондоне, но значительное улучшение финансового положения семьи сполна окупало это неудобство.
Самый большой разлад в их отношениях случился, когда детям было восемь и одиннадцать. Джо обнаружила, что муж изменяет ей с коллегой по работе. Она была ошеломлена и подавлена и тут же велела ему убираться. Но он искренне раскаивался в случившемся и умолял дать ему второй шанс. Хотя понадобилось время, чтобы боль и злость утихли, она была рада, что простила его. С тех пор они были счастливы, хотя она и знала, что у него за эти годы случались и другие интрижки. Но она решила закрывать на них глаза, рассудив, что, пока ни ее, ни детей это никак не затрагивает, это не может им навредить.
Натянув черное платье, которое она выбрала для похорон, Джо потянулась, чтобы застегнуть молнию, и поняла, что не может сама застегнуть ее до конца. Она открыла рот, чтобы позвать Питера, но вспомнила, что его больше нет.
Лавина горя подхватила ее и ударила с такой силой, что Джо повалилась на светло-серый ковер.
Она не могла даже плакать. Слез больше не осталось. Она понимала, что отныне любая мелочь в любой момент может свалить ее с ног.
— Мам? — в дверях показалась бледная и усталая Эмма. — Что с тобой?
Джо покачала головой:
— Молнию не могу застегнуть, — собственный голос показался ей совсем детским.
В глазах Эммы выступили слезы, и она понимающе кивнула:
— Я помогу.
Она вошла в комнату и протянула руку Джо, помогая встать на ноги. Застегнув молнию до конца, она нежно повернула Джо лицом к себе:
— Когда этот день закончится, тебе станет легче.
Джо попыталась улыбнуться, но обнаружила, что губы просто не подчиняются.
— Надеюсь, что ты права, но я не уверена, Эм. Не думаю, что мне когда-нибудь снова станет лучше.
Эмма быстрым движением приобняла ее.
— Меня все время мутит, — продолжала Джо. — И я боюсь сегодняшнего дня.
Эмма вздохнула и кивнула:
— Знаю. Мы все боимся.
— Бен уже приехал?
Эмма покачала головой:
— Нет, но скоро будет.
Не успела она договорить, как до Джо донесся хруст гравия на дорожке перед домом. Она подошла к окну и увидела подъезжающий новый внедорожник Бена. Он вышел из машины и достал с заднего сиденья Элоди. Сердце Джо дрогнуло при виде малышки, так похожей на свою мать и так изменившейся за то недолгое время, которое прошло с тех пор, как Джо видела ее в последний раз.
Горло сжалось от осознания, что в тот приезд Питер видел ее в последний раз. Элоди больше никогда не увидит дедушку и, когда вырастет, будет знать его лишь по фотографиям и рассказам. Боль была почти невыносимой.
— Но это же и есть круговорот жизни, верно? — пробормотала она себе под нос. — Одна жизнь заканчивается, другая только начинается.
Эмма подошла и встала рядом, положив руку ей на плечи. Она проследила за взглядом Джо, и они обе улыбнулись, увидев, как Белла выхватила Элоди из рук Бена, подняла над головой, фыркнула ей в животик, от чего малышка довольно засмеялась.
Эмма помогла Джо выйти из спальни и спуститься по лестнице. Она открыла входную дверь и снова воспрянула духом, увидев Бена — такого высокого и красивого в строгом черном костюме. Он заключил мать в объятия и прижал к себе на несколько секунд. Стараясь не расплакаться, Джо заморгала и попыталась улыбнуться Белле:
— Здравствуй, Белла.
Белла чувствовала себя слегка неловко и попыталась отвлечься, нежно раскачивая Элоди из стороны в сторону.
— Здравствуй, Джо. Очень сочувствую по поводу Питера, — слова прозвучали отрывисто и натужно.
— Спасибо, — Джо попыталась улыбнуться, но поняла, что не может говорить, и резко отвернулась, не желая, чтобы Элоди видела ее слезы.
Они все вместе прошли через широкую прихожую, выложенную плиткой, на кухню, где расселись на стульях вокруг большого стола с гранитной столешницей. Эмма засуетилась, наливая чай и кофе, и начала описывать процедуру похорон. Джо понимала, что Эмме было особенно необходимо занять себя, чтобы справиться с горем, в то время как сама Джо была почти не в силах сосредоточиться — мысли путались, и она ничего не могла понять. Она решила, что просто позволит Бену и Эмме взять все на себя и попробует пережить этот день, как сумеет.
Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем они услышали шум подъезжающих машин. Джо с трудом поднялась на ноги, содрогаясь от страха и нахлынувшего адреналина. Не зная, сможет ли она сама подойти к двери, она инстинктивно дотронулась до руки Бена.
Бен озабоченно посмотрел на нее:
— Ты в порядке, мама?
Джо глубоко вздохнула. Нет, она не была в порядке. Ей хотелось орать во весь голос. Она больше никогда не будет в порядке, и с этим никто ничего не сможет поделать.
— Да, — соврала она. — Просто колени немного трясутся, вот и все.
Бен сочувственно кивнул и покрепче взял ее за руку. Позади заплакала Элоди. Бен обернулся к Белле, которая шла за ними с ребенком на руках.
— Т-ш-ш… Не плачь, малышка… — попытался он успокоить.
— Она же младенец, Бен! — резко оборвала его Белла. — Младенцы всегда плачут!
Бен чуть нахмурился, но не ответил. Вместо этого он повел Джо к дорожке, где их ждали катафалк и машина для сопровождающих. Они вдруг остановились, увидев гроб, и Бен, издав гортанный стон, поспешил прикрыть рот ладонью. Джо понимала, что надо бы сказать ему что-нибудь, чтобы успокоить, но была слишком подавлена. Слишком изнурена скорбью. Все казалось таким нереальным, словно она смотрела, как кто-то другой переживает худший день своей жизни.
Эмма подошла и взяла Джо за другую руку, пока работник похоронного бюро открывал для них дверцу машины. Джо с благодарностью посмотрела на нее. Она проявила немалую силу и выдержку, но Джо понимала, что тяжесть потери отца просто еще не накрыла ее. Она рассеянно подумала, что от стресса дочь снова может скатиться в анорексию, которая впервые проявилась около двадцати и с тех пор неотступно преследовала ее в трудные времена.
