Чарльз Буковски - Первая красотка в городе

— угу.

— помоги-ка тут одному парню закончить маршрут.

ох, блядь.

я залез в кабину, а потом меня высадили. а вот и парень, он ПОЛЗАЛ. с великим тщанием кидал каждую газету на каждое крыльцо. каждое крыльцо удостаивалось особого обращения. парню, похоже, это страшно нравилось. оставался один квартал. я закончил всю бодягу за 5 минут. потом мы сидели и ждали грузовика. целый час.

нас отвезли обратно в контору, и мы снова расселись по школьным стульчикам. затем вошли два сопляка с банками пива. один выкликал имена, другой вручал деньги.

на доске за спинами у сопляков мелом было накарябано:

я наблюдал, как им вручают деньги. невероятно. ВРОДЕ БЫ каждому отсчитывали по три однодолларовые банкноты. а по закону минимальный уровень зарплаты — доллар в час. я уже стоял на том углу в 4:30 утра, сейчас на часах 4:30 пополудни. по мне, так это 12 часов.

меня вызвали в числе последних. наверное, 3-м с конца. ни одна бичевская харя не подняла шума. брали свои $ 3 и шли прочь.

— Буковски! — завопил сопляк.

я подошел. другой сопляк отслюнил 3 очень чистеньких и хрустящих Вашингтона.

— слушайте, — сказал я. — вы что, ребята, не в курсе, что есть закон о минимальной заработной плате? доллар в час.

сопляк поднес ко рту пиво.

— мы высчитываем за транспорт, завтрак и так далее. платим только за среднее рабочее время, которое, по нашим расчетам, составляет примерно 3 часа.

— я потратил на вас двенадцать часов жизни. и вдобавок мне придется ехать автобусом до центра, чтобы забрать машину и вернуться домой.

— вам еще повезло, что у вас машина.

— а тебе повезло, что я не воткнул эту банку тебе в задницу!

— не я же придумал политику компании, так что нечего на меня баллон катить.

— я на вас напишу жалобу в Комиссию по Труду!

— Робинсон! — заверещал второй сопляк.

предпоследний бичара поднялся со стульчика за своей трехой, а я вышел наружу, на бульвар Беверли, ждать автобуса. когда я вернулся домой и взял стакан в руку, настало уже часов 6 или около того.

я был так зол, что трахнул Кэти 3 раза. разбил окно, порезал ногу осколками. пел песни из Гилберта и Салливэна[37], которые некогда выучил у ненормального препода по английскому — он начинал свои уроки в 7 утра. Городской колледж Лос-Анджелеса. его фамилия была Ричардсон, и, может, он был вполне в себе. но Гилберту и Салливэну он меня научил, а еще поставил тройку с минусом по английскому за то, что я появлялся у него на уроках не раньше 7:30 с бодуна — КОГДА я вообще появлялся. но я не об этом. мы с Кэти немного повеселились в ту ночь, и, хоть я раскокал несколько вещей, мерзким и глупым, как обычно, я не был.

а в тот же вторник в Голливуд-Парке я выиграл на бегах $ 140 и снова стал обычным собой: довольно легкомысленным возлюбленным, ловчилой, игроком, сутенером в завязке и тюльпановодом. я не спеша подъехал к дому, наслаждаясь остатками закатного солнца. затем продефилировал через заднюю дверь. у Кэти в духовке стоял какой-то мясной рулет, много лука, еще какой-то срани, специй — как раз, в общем, как мне нравится. она склонилась перед плитой, и я цапнул ее за жопку.

— ууууу…

— слушай, кроха…

— да-а?

она выпрямилась — с поварешки капало. я сунул Кэти десятку в вырез платья.

— купи-ка мне квинту виски.

— конечно, конечно.

— и еще пива и сигар. я послежу за едой.

она сняла фартук и удалилась на секунду в ванную. замычала там какой-то мотивчик. еще через секунду я сидел в кресле и слушал, как цокают ее каблучки по дорожке. рядом валялся теннисный мячик, я взял его и кинул об пол так, чтобы он отскочил в стену и подлетел выше. песик мой, 5 футов в длину и 3 фута в высоту, 1/2 полк, подпрыгнул, клацнули зубы, и мячик попался — под самым потолком. на мгновение пес будто завис в воздухе, какая превосходная собака, какая превосходная жизнь, когда он грюкнулся на пол, я встал проверить рулет. с рулетом все было в порядке. со всем остальным — тоже.

ладно, начались состязания в Голливуд-Парке, я, само собой, съездил пару раз, а пейзаж там мало меняется: лошади выглядят так же, люди — чуть похуже, игрок всегда — сочетание крайней самонадеянности, безумия и жадности. один из главных учеников Фрейда (не припомню сейчас имени, помню только, что книжку читал) сказал, что азартная игра — подмена мастурбации. разумеется, проблема каждого лобового утверждения в том, что оно легко становится неправдой, отчасти правдой, ложью или увядшей гарденией. однако, наводя прицел на дамочек (между заездами), я всякий раз вижу одну и туже странность: перед первым они сидят, натянув юбки как можно ниже, а с каждым последующим юбки карабкаются все выше и выше, и наконец, перед самым 9-м, уже требуется пускать в ход все способности, чтобы над какой-нибудь милашкой не надругаться. мастурбационная ли фантазия виновата или малюткам нужны бабки на прокорм и постой, прямо не знаю, вероятно, всё сразу. я видел, как одна дама перепрыгнула через 2 или 3 ряда, оттопырив себе победителя, — с воплями, визгом, божественная, будто ледяная водка с грейпфрутом поверх бодуна.

— она свое получила, — сказала моя подружка.

— ага, — ответил я, — только лучше б я добрался туда первым.

тех из вас, кто не знаком с основными принципами ставок на скачках, позвольте развлечь несколькими прописными истинами. сложность покидания средним человеком ипподрома с какими бы то ни было деньгами в кармане легко объясняется, если вы не поленитесь проследить за нижеследующими тезисами: ипподром и правительство штата изыма ют в свою пользу примерно 15 % с каждой долларовой ставки, плюс недодача, эти 15 % делятся приблизительно пополам между ипподромом и штатом. иными словами, 85 центов с каждого доллара возвращаются владельцам выигрышных билетов. недодача — округление до десяти центов при выплате. другими словами, скажем, если тотализатор сводит выплату к $ 16,84 на нос, выигравшему достается $ 16,80, а 4 цента с каждого выигрыша идет куда-то в другое место. далее: тут я не уверен, поскольку это никак не разглашается, но вообще-то я думаю, что при, скажем, выплате в $ 16,89 сама выплата — по-прежнему $ 16,80, а 9 центов уходит на сторону, только я не знаю наверняка, а «Открытый город», конечно же, сейчас не может себе позволить судиться за клевету — ни теперь, ни когда бы то ни было, да и я тоже не могу, поэтому я не стану превращать это в утвердительное допущение, но если какой-либо читатель «Открытого города» имеет на руках факты, мне бы очень хотелось, чтобы он написал в «О. г.» и сообщил мне. эта грошовая недодача могла бы сделать миллионером любого из нас.

возьмем среднестатистического олуха, который пахал всю неделю, а теперь стремится отхватить себе лишь чуточку везенья, развлеченья, мастурбации. возьмем 40 штук олухов, дадим каждому по $ 100 и, допуская, что все они — среднестатистические игроки, что общий расклад базируется на 15-%-ном поборе, и забывая о недодаче, получим, что 40 из них уйдут с 85 долларами. но так не получается: 35 уйдут, обнищав почти полностью, один или два выиграют $ 85 или $ 150 голимым везеньем — им просто попались правильные лошади, и бедняги никогда не узнают, как им это удалось, еще 3 или 4 выйдут по нулям.

ладно, тогда кто же получает все эти деньги, которые теряет маленький игрок, всю неделю отпахавший на токарном станке с револьверной головкой или отводивший автобус? легко: конюшни-участники, ставящие лошадей в плохой форме в такие позиции, которые выгодны им самим для выигрыша, конюшни не могут выжить за счет одних лишь призовых денег — большинство не может. дайте конюшне лучшую гандикаповую лошадь, и они в игре, но даже тогда вынуждены придерживать лошадей и намеренно проигрывать заезды, чтобы скинуть вес ради заезда на лучшие бабки, иными словами, скажем, лучшая лошадь, на которую гандикапер ипподрома нагрузил 130 фунтов к раннему заезду на $ 25 000, скорее всего, проиграет этот заезд, но скинет вес к более позднему заезду на $ 100 000. ладно, эти утверждения доказать нельзя, однако если вы последите за моими догадками, быть может. немного заработаете или, по крайней мере, немного сэкономите, но именно конюшни должны состязаться в низших классах заездов с меньшими призами и маневрировать с моими лошадьми за фиксированную цену. в некоторых случаях владелец лошади или лошадей сам не осознает таких маневров; это происходит потому, что тренерам и конюшим, выгульщикам и жокеям-тренерам сильно недоплачивают (по времени и вложенным усилиям в сравнении с другими индустриями), и для них единственный способ поквитаться — слевачить, ипподромы об этом знают и стараются поддерживать игру в чистоте, наводить на нее святой глянец честности, но, несмотря на все их старания не подпускать к дорожкам крутых, шулеров, синдикаты, операторов, толпу все равно натягивают «добряками». случается, какая-нибудь так называемая свинья «просыпается» и выигрывает от 3 до 10 корпусов при шансах от 5 до 50 к 1. но это — всего лишь животные, не машины. тем и прикрываются — прикрываются, увозя с ипподрома в тачках миллионы, не облагаемые налогом. человеческая алчность не идет на убыль, она будет и дальше себя подпитывать, пошла она к черту, эта компартия.