Джессика посмотрела на меня, сощурила глаза и нахмурилась.
— Мне кажется, ты ей не нравишься, — сказала она, перегибаясь через стойку, чтобы похлопать меня по руке.
— Это я уже знаю. Но я, ну, хочу пригласить ее на выпускной вечер. Что мне делать?
— О Брайан, — сказала она, снова похлопывая меня по руке. — Ты ведь и понятия не имеешь, да?
— Видимо, нет, — сказал я.
— Единственное, что ты можешь сделать — это капитулировать прямо сейчас, — сказала она, убирая руку.
Тем вечером я снова пошел к Роду за помощью.
— Что? Что тебе нужно? — спросил он, стоя на крыльце, мрачно хмурясь.
— Мне нужна твоя помощь, Род.
— Что еще? Ты не под кайфом, нет?
— Нет, не в этом дело, приятель, — сказал я.
— Что тогда?
— Мне нужна идеальная песня.
— Чего?
— Идеальная песня: мне нужна идеальная песня.
Если бы я смог выбрать для Гретхен верную песню, если бы мы смогли припарковаться у кладбища и я смог бы выключить фары и вставить нужную кассету, тогда, может быть, ну, может быть, у меня появился бы шанс. Но Роду тоже не удавалось придумать верную песню. Мы сидели в позе лотоса посреди его комнаты, и вокруг нас были повсюду разбросаны всевозможные пластинки и кассеты.
— Как насчет Come Sail Away? — спросил он.
— Не годится, это же песня для официальных школьных балов.
— А как насчет Surrender? — спросил он.
— Слишком быстрое. Надо что-то поспокойнее.
— Как насчет чего-нибудь типа Элтона Джона? — снова спросил он.
— Он же пидор. Я не могу включить с этой девчонкой пидорскую музыку.
— Ну я тогда не знаю, — сказал Род. — Это безнадежно.
— Брось, не говори так. Ты единственный, кто в этом дерьме разбирается.
— Я даже не понимаю, почему я стараюсь для тебя. Ты пытался обокрасть меня.
— Видишь ли, Род, когда ты говоришь такое вот дерьмо, ты похож на слюнтяя. Я собирался взять ту пластинку, чтобы вот это сделать, но ты отказался помочь мне, помнишь?
— Но ты ведь даже не разговариваешь со мной в школе, — сказал Род. — Из-за этого я чувствую себя занудой.
— Господи, Род, ты и есть зануда. Ты сидишь один за столом в углу. Ты все время носишь этот красный свитер. Ты все время как будто хандришь, приятель.
— Я больше не хочу помогать тебе с этим, — сказал он.
— Я больше не хочу помогать тебе с этим, — повторил я, передразнивая его. — Прекрасно, но когда тебе стукнет типа восемнадцать и ты все еще будешь типа тусоваться в своей комнате, так никого и не трахнув, не приходи ко мне жаловаться, ладно? Я просто пытаюсь тебе помочь.
— Конечно, — сказал он.
— Род, я тоже не хочу, чтобы ты был занудой, приятель. Я не против тусоваться с тобой в школе, но ты же такой понурый.
— Я стараюсь не быть понурым.
— Но ты понурый. Слушай, Род, здесь нужен очень точный выстрел. Ты должен помочь мне с этой песней.
— Как когда ты пытался стащить пластинку у папы?
— Господи, да чего ты все время это поминаешь? — спросил я.
— Это типа наша любимая пластинка. Просто хочу, чтобы ты знал.
— Ты какой-то пидор. Тебе сколько лет, приятель? Ты говоришь блин, как ребенок.
— О, это потому, что я не крутой и не ругаюсь, чтобы показать это? Блядь это, на хуй то.
— Я знал, что не стоит тратить на тебя время, — сказал я и поднялся. Он протянул руку, делая мне знак остаться.
— Подожди минутку, только минутку. Как насчет инструменталки?
— Чего?
— Это сделает тебя крутым. Такая песня, знаешь, без слов, знаешь, как будто вы в кино или что-то в этом роде.
— Инструменталка?
— Ага.
— Ну и что ты задумал?
В дальнем углу на стоянке «Хонтед Трейлз» в фургоне Бобби сидели мы — Тони Деган, Бобби Б. и я — и делили сорокадолларовый пакетик с травкой. Играл Aerosmith, Sweet Emotion, и я надеялся увидеть Гретхен, потому что в кармане у меня была новая, улучшенная Родом, версия моей коллекции, и я только ждал подходящего случая, чтобы вручить ей кассету, а она все не шла, и Бобби спросил, не хочу ли я освежиться в его фургоне. Песня, которую мы с Родом в конце концов выбрали, была Sleepwalk, такая песня из 50-х, Санто и Джонни, и я думал о ней, когда Тони Деган заговорил со мной.
— Ты тихоня, а, Брайан Освальд?
— Наверное, — сказал я.
— Ты где живешь?
— Эвергрин-парк, — сказал я.
— Да, я тоже, — сказал он. — Ты в последнее время не наблюдал ниггеров в округе?
— Не-а.
— А я да. Тусовались там, в парке, — сказал он.
— А, — сказал я.
— Черные, приятель, они ведь живут блядь, как животные.
— Правда? — спросил Бобби.
— Они живут блядь, как животные, и что самое страшное — они живут прямо рядом с тобой. Только недавно трое из них играли в баскетбол в Эвергрин-парк, как будто им там принадлежит все, прыгая, срывая сетки. Не потерплю этого дерьма. Это блядь наш район. Отец мой не для того свою задницу всю жизнь надрывал, чтобы кучка каких-то ниггеров тут поселилась и стала продавать свой чертов крэк и рожать своих чертовых детей и ломиться по ночам в мой чертов дом. Только неделю назад кто-то спер велосипед моего братишки. Мой отец блядь заплатил за него, у него пособия ведь нет никакого. В общем, меня это дерьмо достало. Пойду сегодня вечером в парк, и если там эти ниггеры околачиваются, убедительно их отделаю, чтоб поняли, что лучше бы им на хуй свалить. И на хуй не показываться в Эвергрине.
— А как насчет копов? — спросил Бобби, прищуриваясь.
— Копы тоже от них не в восторге. Я знаю, что они на моей стороне, но у них связаны руки. Так что это между нами, договорились?
— Договорились, — сказал Бобби.
— А как насчет тебя, Брайан?
— Не думаю, Тони.
Я стал открывать дверь фургона, и Тони тут же выскочил, и когда я выбрался, то повернулся и наткнулся на Гретхен. Она стояла, оперевшись на «шевроле эль камино», припаркованный поблизости. Я улыбнулся и подумал, не стояла ли она там все это время в ожидании. Прежде чем я успел что-нибудь сказать, Тони Деган уже вовсю ей улыбался, и она улыбалась в ответ, и я почувствовал, как вес кассеты в моем кармане начинает стремиться к нулю, полностью исчезая, прямо вот так.
— Здравствуй, — сказал я.
— Привет, — сказала она, все еще глядя на Тони.
— Приветики, — сказал Тони с легкой наркоманской ухмылкой.
— Ты там был с какой-нибудь девчонкой? — спросила его Гретхен, полу-улыбаясь, полухмурясь.
— Я с девчонками не тусуюсь, — сказал Тони. — От них с ума можно сойти, — засмеялся он. — И что, вот так вот ты здороваешься?
— Привет.
— Привет. Ты пришла увидеться со мной? — спросил Тони, подмигивая, а затем медленно, очень нежно взял ее за руку. Гретхен замерла. Он держал ее за руку и улыбался, пробегая пальцами по серебряным кольцам. От этого меня чуть не стошнило, но я не хотел уходить. Не знаю почему, но я хотел увидеть, как это все случится.
— Вовсе нет. Ну, я пришла с Ким. Она снова ищет эту Лору. По всей видимости, Лора обозвала ее трансвеститом.
— Лора уже свалила. Она на Бобби глаз положила.
— Ким знает. Она говорит, что надерет ей задницу, если увидит ее поблизости.
— Да? А вы жесткие девчонки, а? — засмеялся он.
— Ким да. А я — я так, за ней увязываюсь.
— Хочешь свалить? Покататься на фургоне Бобби? — спросил Тони, и я почувствовал, как пылает мое лицо. Я собирался просто стоять и наблюдать за всем этим. Я не собирался говорить ни слова. Почему? Потому что какое это имело значение? Какое это все вообще имело значение?
— Кто, я? — спросила Гретхен, широко улыбаясь.
— Да, ты. Хочешь куда-нибудь сходить?
— Ну не знаю, — она посмотрела на свои ботинки.
— О, да ты ломаешься, а? Ладно, что если мы пойдем перекусим где-нибудь, только я и ты? Как это тебе? — он переплел свои пальцы с ее и сжал ей руку.
— Типа в настоящий ресторан? Со столиками и все такое? — спросила она.
— Типа чего?
— Ну не знаю. «Дюкс»?
— Автомобильный? Там нет никаких столиков, — сказал он, улыбаясь.
— Это ничего.
— Значит договорились. У меня только десять баксов, так что не заказывай там лобстеров или еще что-нибудь такое.
— Ладно.
— Ладно. Никуда не уходи, я только возьму у Бобби ключи. — Тони отпустил ее руку и широким шагом направился назад, на угол стоянки, где курил Бобби Б.
— Хорошо, Тони, — вздохнула она кивая, стоя рядом со мной и меня не замечая. Кассета в кармане моей рубашки распалась на молекулы. «Хорошо, Тони».
Офигенные песни про дьявола, чтобы слушать, пока вонзаешь оружие в кого-нибудь, типа, не знаю, Тони блядь Дегана, предлагая сатане его душу.
1. Twist of Cain (Danzig)
2. Черная магия / Black Magic (Slayer)
