2. Черная магия / Black Magic (Slayer)
3. Иисус-Спаситель / Jesus Saves (Slayer)
4. Число зверя / Number of the Beast (Iron Maiden)
5. Ори на дьявола / Shout at the Devil (Motley Crue)
6. Хелтер Скелтер / Helter Skelter (Beatles)
7. Дети зверя / Children of the Beast (Motley Crue)
8. Южные небеса / South of Heaven (Slayer)
9. Прыгни в огонь / Jump in the Fire (Metallica)
10. Мистер Кроули / Mr.Crowley (Ozzy)
11. Душа в огне / Soul on Fire (Danzig)
12. Позади кривого креста / Behind the Crooked Cross (Slayer)
13. Антихрист/ The Anti-Christ (снова блин Slayer)
О'кей, иногда смеха ради Ким и Гретхен вели все эти разговорчики, пока я сидел на заднем сиденье, и они из кожи вон лезли, только бы надо мной поиздеваться. После школы мы разъезжали по окрестностям, убивая время, если Ким не надо было на работу, и они сидели впереди, а я сзади, и вели эти свои разговорчики и насмехались над тем, какой я придурок, а я просто сидел и все это кушал. Почему? Потому что, ну, вы уже знаете, почему.
— Эй, Брайан, ты знаешь, что если ладонь у человека больше, чем лицо, значит у него рак? — и я подносил ладонь к лицу, чтобы измерить, и — БАЦ! — Ким хлопала меня по руке, и получалось, что я сам себе давал пощечину.
Или вообще откровенные оскорбления:
— Эй, Брайан, — говорила Ким. — Ты слышал, что в Германии делают такие машины, чтобы сексом с ними заниматься. Дрочильные машины?
— И?
— И вот. Наконец-то ты сможешь потрахаться, — смеялась она. — Понял? Ты же у нас девственник. И тебе, чтоб потрахаться, понадобится машина. — И она сильно пихнула меня ногой и, фыркнув, засмеялась.
— Пошла бы ты, шлюха, пососала, — сказал я.
— В общем так, — сказала Ким, поворачиваясь к Гретхен. — Я слышала, кто-то с кем-то в чьем-то фургоне делал какие-то гадости.
— Чего? — спросила Гретхен.
— Я слышала, кто-то с кем-то в чьем-то фургоне делал какие-то гадости.
— Не знаю, не знаю, — прошептала Гретхен.
— Бобби сказал, что он дал Тони ключи и вы двое испарились. Ну, что ты скажешь в свою защиту?
— Ничего. Не знаю.
— Ты становишься настоящей гребаной шлюхой.
— Нет. Никто… ну, никто на меня не смотрит так, как он.
— Чего?
— Больше никто так на меня не смотрит. Как будто хочет… ну не знаю, сорвать с меня одежду, что ли.
— Слушай, тебе надо как-нибудь пойти потусоваться в этот чертов «Замок Аладдина», знаешь, галерея видеоигр в торговом центре? Я должна была там встретиться с Бобби, и он, блин, как обычно, опаздывал, так что я там была одна-единственная девчонка, и можно было подумать, что я Хизер Локлир какая-нибудь — гребаные зануды.
— Он даже ничего не сказал. Он только посмотрел на меня, понимаешь. Так внимательно посмотрел, как в кино. Потом подошел и положил руку мне на лицо, вот так, — Гретхен нежно поднесла ладонь к щеке Ким. — А потом сказал: «Хочешь пойти куда-нибудь?», и я сказала: «Хорошо».
— Ты лучше будь начеку. Сама знаешь. Может, он просто хочет попользоваться твоей маленькой сладкой пизденкой.
Гретхен нервно распрямилась на жестком пластиком сиденье.
— Зачем? Зачем ты это сказала?
— Что?
— Вот что ты только что сказала? Ты зачем это сказала?
— Что? Я ничего не говорила. Я так — стебалась, — сказала Ким.
— Что ты сказала по поводу того, что он использует меня? Как ты могла сказать такое?
— Ну не знаю. Ну сказала, я же просто стебалась.
— Что? Что он использует меня, потому что я ему действительно нравлюсь?
— Нет, я имела в виду, что он, ну, пытался тебя…
— Ты не знаешь, что это такое, Ким. Не знаешь.
— Ну и черт с тобой. Снова здоро́во, — Ким опустила назад спинку сиденья и закатила глаза.
— Нет, это с тобой черт. Ты никогда не была жирной. Ты не знаешь, каково это. Парни ни за что не заговорят со мной, если только, знаешь, тебя нет случайно поблизости, знаешь, чтобы выяснить, есть у тебя кто-нибудь или нет, и попробовать трахнуть тебя или хоть как. Ты даже понятия не имеешь. Ты ни разу в жизни не чувствовала себя уродиной.
— Какого хуя? Я знаю, что это такое. Парни меня боятся!
— Ну это только потому, что тебе этого хочется. В смысле, тебе нравится, что парни боятся тебя. В смысле, я блин не просила, знаешь, чтоб меня рожали пятидесятого размера. На хуй. Не в этом дело даже. Так будет всегда, даже лет через сто так будет. Люди не любят уродливых людей. Это типа последний настоящий предрассудок.
— Да, уродливых и еще черных.
— Ну не знаю. Ты понимаешь, что я имею в виду, — сказала Гретхен.
— Все парни — гребаные придурки. Им только и хочется, что выебать кого-нибудь. Знаешь этого Майка, из торгового центра, с ирокезом? Он мне не звонит больше.
— Потому что под юбку тебе залез?
— Откуда мне знать блин. В смысле, блин, он же даже не крутой. Он такой типа увалень, понимаешь. Он даже не панк, только одевается так. Комиксы любит и всякое такое дерьмо. Я к чему — единственное, что есть в нем хорошего — так это его тачка. И это типа такая замена всему.
— У Бобби есть фургон, — сказала Гретхен.
— Но Бобби — полная задница. В смысле, он сказал этой чертовой Лоре, что она «девушка его мечты». Ты можешь в это поверить? Я же была первая женщина, которая, блядь, у него отсосала!
— Ну, она тоже, наверное, у него отсосала.
— Иногда мне хочется, чтобы на свете не существовало этих сраных парней, серьезно. Задницы сраные. Кроме тебя, Брайан, — сказала она, а потом, — нет, нет, включая тебя.
— Помнишь, мы как-то всем говорили, что прилетели из космоса? С планеты Нав-о-нод? — спросила Гретхен.
— Потому что Нав-о-нод — это Джон Донован наоборот, — сказала Ким.
— Я так была влюблена в Джона Донована.
— И я. Он теперь на «эль камино» разъезжает — говнюк.
Обе девчонки застонали, сморщившись. Я тоже засмеялся, вспомнив Джона Донована, высокого красивого блондина с густой тщательно уложенной шевелюрой, похожего на ведущего какой-нибудь телевикторины.
— Как тебя звали? — спросила Гретхен.
— Занаду. Как в песне Оливии Ньютон Джон.
— Слушай, так вот что нас погубило. Когда ты рассказала об этом миссис Пинчи в седьмом классе, она уже не могла воспринимать нас серьезно.
— А то, я же старалась. А как тебя звали?
— Я была Королева Фей, — с улыбкой сказала Гретхен.
— Вообще чушь какая-то.
— Знаю. В этом-то и была вся крутизна.
— Наверное.
— Помнишь, как мы Брайана до усрачки напугали?
Я выпрямился и просунул голову вперед.
— Что? Что вы там обо мне сказали?
— Помнишь, мы сказали тебе, что на нашей планете нет мужчин и что мы собираемся плодиться от тебя, чтобы продолжить наш род? — спросила Гретхен.
— Чувак, ты выбежал из комнаты и упал с лестницы. Я думала, ты сблюешь, — сказала Ким.
— Да уж, — сказал я. — Это было охуительно.
— Эй, Брайан, — спросила Ким. — Ты все еще сраный девственник?
— Он собирается вечно быть девственником. Даже если потеряет невинность, — ответила за меня Гретхен.
— Ты уверен, что ты не… ну, не пидор? — спросила Ким.
— Я не пидор, — сказал я.
— Он не пидор, — снова ответила Гретхен. — Он просто типа «Я буду жить у мамы в подвале и работать дворником всю оставшуюся жизнь».
— Черт, я же однажды застала Брайана, когда он мне поцелуйчики посылал, — сказала Ким. — Ты помнишь? — спросила она меня.
— Чего? Когда это? — спросил я.
— Пару лет назад, летом, классе в восьмом, когда мы палатки поставили у Гретхен во дворе. Помнишь, когда была вечеринка математической команды? — она повернулась к Гретхен и улыбнулась, — и твоя мама приготовила нам поп-корн и хот-доги, и твой папа пытался рассказывать нам всякие страшилки, и у него была расстегнута ширинка?
— Да, — сказала Гретхен с улыбкой.
— Ну, я проснулась посреди ночи и увидела, как Брайан уставился на меня и воображает, будто меня целует.
— Не было такого, — сказал я.
— И что ты ему сказала? — спросила Гретхен.
— Я сказала: хватить пошлить, урод.
— А он что? — спросила Гретхен.
— Он сказал, что просто тренируется. Он сказал, что в один прекрасный день я все осознаю и захочу с ним целоваться.
— Не было блин такого никогда, — снова сказал я. С минуту было тихо, и затем заговорила Гретхен.
— Лучше бы мы так и остались детьми. Черт.
— Да. Но блин, когда я думаю о Бобби и о его члене, я ни за что не хочу снова становиться ребенком.
— Наверное. Тебе это, наверное, проще. Но разве хоть иногда тебе не хочется снова стать маленькой?
— Нет, это был отстой. Я хочу быть сама по себе как можно скорее. И ты тоже. В смысле, надо же когда-нибудь вырасти, правда? Слушай, пока ты меня не высадила, можно я твою домашку по геометрии возьму?
— Да, я как раз все сделала, — Ким залезла в сумку к Гретхен, пошарила там и вытащила тетрадку по геометрии.
