«У него есть другая жизнь, — подумала Карина, — о которой я ничего не знаю. И не хочу знать».
— А где ты собираешься провести новогоднюю ночь? — спросила Карина, тщательно склеивая из фольги огромную конфету.
— С друзьями. Давно договорились, — ответил я, когда она на меня посмотрела. — Хотя это ещё не точно.
Она благодарно улыбнулась.
Млей снова приехал к Ха.
Он должен был помогать ему, потому что Ха совсем отчаялся; он перестал выходить на работу, и хозяин щита «Дублёнки тут» грозился его уволить.
От отчаяния Ха пристрастился к наркотикам. И теперь Млей, не жалея денег, нанимал лучших докторов, чтобы вылечить Ха.
— Я снова тебе на плечи? — предложил Млей.
— Нет, давай попрыгаем! — возразил Ха.
— Щит я надену? — спросил Млей.
— Ладно, давай я, а то ты вчера и позавчера в нём ходил, — проворчал Ха.
Он надел щит, и они радостно взлетали в воздух, развлекая прохожих.
— Дублёнки тут! — орал Млей, уверенный в необходимости аудиоподдержки визуальному ряду.
— Дублёнки тут! — орали они хором.
Иногда дети останавливались напротив них, раскрыв рты, но матери тянули их дальше, а дети ещё долго оборачивались, выискивая в воздухе странных существ.
— Дублёнки тут! — начинал Млей, взлетая.
— И тут! — подхватывал Ха.
— Теперь ты щит, — попросил Ха.
— Ладно, — согласился Млей.
— Постоишь тут, я забегу в магазин — погреюсь? — попросил Ха.
Млей внимательно посмотрел на него.
— Только без глупостей, Ха! — строго сказал Млей.
— Не волнуйся! Я же сказал — погреюсь! — возмутился Ха и пошёл в сторону магазина.
Млей делал вид, что прыгал, а сам не сводил внимательного взгляда с его удаляющейся фигуры. Ему было о чём волноваться: сорвись сейчас Ха, и все усилия, которые предпринимал Млей целый месяц, окажутся напрасными, всё полетит в тартарары.
— Никогда не ожидала увидеть тебя в таком виде, — услышал он знакомый женский голос.
Бывшая журналистка гламурного издания, а теперь — скромная послушница женского монастыря, в чёрном подряснике, с коробочкой для рождественской милостыни, она смотрела на своего возлюбленного и не понимала, почему он прыгает посередине Ленинградского шоссе с надписью «Дублёнки тут» на груди.
— Ты?! — ещё больше удивился Млей.
— Я, — улыбалась она. Улыбка её стала какая-то другая, но какая — Млей объяснить не мог. Он ещё не встречал таких улыбок на Земле.
— Ты же должна была умереть ещё три месяца назад! — сказал он, поглядывая в сторону магазина. Ха пропал из поля его зрения.
— Должна была, — снова улыбнулась она. — Но твоя любовь спасла меня. Я очень тебе благодарна.
— Моя любовь?! — переспросил Млей.
— Да, — просто ответила она — Так бывает. Если очень любишь человека, то с ним ничего не случится. И вот видишь: я живу. И ты тоже — моими молитвами.
Ха не было уже довольно долго. Млей нервничал и злился на себя за то, что отпустил его одного.
— Удивительно, — сказал Млей.
Она засмеялась, не сводя с него светлых искрящихся глаз.
— Я ведь никогда не любил тебя, — сказал он. — Это ты себе всё придумала. А твоя болезнь — это реально. Я никогда не ошибаюсь.
Она смотрела на него и хотела что-то сказать, хотела улыбнуться, думая что он шутит, но вдруг отчётливо поняла, что он говорит правду. Она сама себе всё придумала. Он никогда не любил её.
— Я пойду, ладно? — Млей опустил в её коробку сто рублей. — У меня там дело срочное, окей?
Она кивнула.
— Иди, — и улыбнулась. Какая разница? Она-то его любит по-настоящему. И значит, всё у него будет хорошо.
— А ты хорошо выглядишь! — Млей неожиданно вспомнил, как она в белье и на каблуках гордо садилась в свою машину. — Тебе идёт это платье.
— А тебе этот щит! — пошутила она.
— А помнишь, как я тебя отшил? — развеселился он.
— Ух, и злилась я тогда! Готова была тебя убить! — рассмеялась она.
— А помнишь, ты придумала игру? В любовь?
Млей смотрел на неё, и ему было странно представлять себе, что когда-то эта монашка сидела в его кабинете, закинув ногу на ногу и нагло смеясь ему в глаза.
— Помню, — кивнула она — А тебя особо упрашивать не приходилось!
— Ну ещё бы, такая красотка! — хохотал он.
— Ты сказал, у тебя дело срочное? — Она ласково посмотрела ему в глаза.
Он кивнул, снова вспомнив про Ха.
Придерживая щит, он побежал к магазину. И не увидел, как на пешеходном переходе водитель огромного громыхающего грузовика не справился с управлением и сбил женщину в чёрном подряснике. Она попала ему под левые колёса, а коробочка с рождественской милостыней отлетела к ногам хромой старушки, пересекавшей проспект на этом же переходе.
— Всё-всё, иду! — сказал Ха. Он стоял в магазине и грел руки о батарею.
Млей облегчённо вздохнул.
— Ты доволен? — спросил я Млея, входя в его комнату.
— Чем я должен быть доволен, по-твоему? — поинтересовался Млей. Он переписывался с кем-то в Odnoklassniki.ru.
Меня покоробила такая неблагодарность, но я решил не затевать ссоры.
— Украшениями, которые я тебе подарил к Новому году, — сдержанно сказал я.
— Да?! — Млей живо обернулся ко мне, тут же забыв про Интернет. — Где они?
— Как где? — Мне была неприятна игра, которую затеял Млей, кружась вокруг меня.
— Я оставил их на твоём столе вчера утром! — Я начал раздражаться.
— На столе? — Млей кинулся к столу, смахивая с него апельсиновые корки, какие-то бумажки и золотистую новогоднюю звёздочку. — Где?!
Я тоже начал перекладывать всё с места на место, хотя уже было ясно, что украшений здесь нет.
Мы посмотрели под столом, потом зачем-то под кроватью, в камине, откуда уже успели вычистить золу, оставшуюся от акций, Млей пооткрывал все шкафы и, наконец, выскочил в коридор.
— Ограбили! — в бешенстве закричал он администратору. — Второй раз ограбили! Это ты, старая дура, воруешь по номерам?!
Администратор встала, посмотрела на Млея невидящим взглядом и вдруг нанесла ему короткий удар правой в то место, где у людей находится нос.
Млей упал
Администратор села.
— Что у вас случилось? — спросила она меня.
— Пропали драгоценности… А ещё раньше… акции… — промямлил я, наблюдая, как Млей на полу медленно открывает глаза.
— Почему не заявили? — строго спросила администратор.
Я пробормотал что-то невнятное и потащил Млея в комнату. Уложив на кровать, я предложил ему лёд.
— Хорошо, что у меня нет носа, — сказал Млей.
— Да — Я постарался улыбнуться.
— Это ты идиот! — сказал Млей. — Только что у нас украли акции, зачем же ты оставил на столе бриллианты?! А?!
Я молчал.
— Идиот. Просто идиот, — повторял Млей.
Я зачем-то ещё раз посмотрел под столом. Потом мне на секунду показалось, что я всё перепутал и на самом деле оставил украшения в своём номере. Я побежал туда, но их там не оказалось…
— Уходи, — сказал Млей, когда я вернулся. — Я не хочу тебя видеть.
Я колошматил по груше до вечера следующего дня, точнее до Новогодней ночи.
Млей купил на свои деньги подарок Наталье Петровне, и мы отправились в гости.
Весь дом был украшен разноцветными огоньками и зажжёнными факелами.
Гостям вручали костюмы и маски прямо у входа. Наталья Петровна устроила костюмированный бал.
Я психанул и сказал, что уже переоделся — в инопланетянина. Млей со мной всё ещё не разговаривал. Он нарядился в розовое платье принцессы. Когда ему на голову надевали пластмассовую корону, он бросил на меня выразительный взгляд.
Наталья Петровна была в костюме футболиста, причём на майке была указана её фамилия.
Жанна надела свадебное платье в кровавых пятнах из фильма «Kill Bill», а её Муж примерил костюм Серого Волка из детского мультфильма.
— Мне будет в нём жарко! — возмутился Вова, который меня, конечно, не узнал — и даже вообще не заметил.
— Надень его на голое тело, — посоветовала Жанна.
Режиссёр Котов вместе со своим молодым любовником представляли собой пару гангстеров времён 60-х. Чёрный костюм, тонкие усики, чёрные очки вместо маски. Белый шёлковый платок в кармане.
Остальные гости были Белоснежками, гномами, Снежными Королевами, добрыми и злыми волшебниками, троллями и Бэтманами.
Последним пришёл Карлсон.
Вечер вёл молодой человек в жёлтом парике, фотографии которого украшали все журналы, которые так любил Млей.
Музыкальных коллективов, в связи с кризисом, было немного, но те, что были, — очень старались, поскольку обычный новогодний «чёс» в этом году ограничивался двумя-тремя предложениями, и ребята соскучились по работе.
