Швейцар распахнул передо мной двери. Несмотря на кризис, магазин был полон покупателей. Никакой кризис не может отменить Новый год.
Млей склонился над витринами, а я позвонил Вове узнать котировки на бирже. Мне придётся продать пару акций в связи с предстоящими новогодними расходами.
— Газпром? — сразу включился Вова. — Я бы подождал продавать.
Млей мерил все кольца, браслеты и ожерелья подряд. Возле него, видимо, почувствовав солидного покупателя, вертелись три продавщицы, которые не обращали внимания на остальных.
— Видите, у меня клиентка! — говорили продавщицы.
А Млей видел перед собой только бриллианты. Почему-то, стоило ему примерить первое кольцо, как желание обладать всеми этими драгоценностями заполнило до краев его ментальное тело, не говоря уже о физическом. Он ни на кого не обращал внимания, и всё мерил, мерил…
Я объяснял Вове, что ждать не могу. Что понимаю, что такое голубые фишки (я не очень понимал, но название было знакомым, я читал об этом в газете), но жизнь диктует свои условия.
Кстати, спросил я, куда следует отнести акции, чтобы продать их.
— В каком смысле отнести, крошка? — не понял Вова.
— В прямом, — начал злиться я.
— Ты, вообще, что называешь акциями? — снисходительно поинтересовался Жаннин муж.
Млей, кажется, был готов купить весь магазин.
— То же, что и все такие маленькие бумажки с водяными знаками, на которых крупно написано «ГАЗПРОМ», — язвительно ответил я.
Вова молчал.
— Крошка, и много у тебя таких бумажек? — поинтересовался он через паузу.
Млею снимали с витрины сапфировую диадему.
— Много, не волнуйся. — Вова стал казаться мне ограниченным алкоголиком. Как вообще я мог подумать, что у нас с ним может что-то получиться?
— А где ты их взяла? — продолжал допытываться он.
— Купила, Вова! Где же ещё?! — Я не повесил трубку только из вежливости.
Млей звал меня, размахивая рукой в толпе покупателей.
— За наличные? — уточнил Вова.
— Естественно! — Я кивнул Млею, что сейчас подойду.
— Крошка, ты, пожалуйста, не падай, но акции Газпрома существуют только в электронном виде. Тебя обманули, — сочувственно произнёс Вова. — Я бы убил тех, кто на бедных девках наживается!
Млей уже нетерпеливо звал меня по имени.
— Ты уверен? — спросил я Вову.
— Абсолютно. Я в этом бизнесе двадцать лет. Если тебя это успокоит — ты не одна такая дура. Это очень распространенное сейчас мошенничество, кризис сама понимаешь.
Я отключился, не прощаясь, и машинально подошёл к Млею.
— Нравится? — У него на голове была диадема, а на шее — два ожерелья.
Его глаза блестели неестественным блеском
— Нравится, — сказал я без всякого выражения. — Ты хочешь купить это Наталье Петровне?
— С ума сошёл?! — возмутился Млей. — Себе! А Наталье Петровне я ещё ничего не смотрел.
Я уныло кивнул, думая про акции и надеясь, что Вова ошибся.
Млей подошёл ко мне поближе и зло прошептал, чтобы не слышали продавцы. Но они всё равно не слышали.
— Если тебе скучно, необязательно стоять здесь с такой постной миной! Можешь оставить меня и приехать через час. — Он отвернулся. — Или через два, — добавил Млей через плечо.
Мне не хотелось оставлять Млея в магазине. Он почему-то казался здесь таким счастливым, что мне было приятно находиться рядом.
Но я уехал. Я влетел в свой номер, схватил три, потом вернулся и взял ещё десяток акций и подъехал к первому попавшемуся банку на Рублёвке.
Меня долго утешали сострадательные девушки-сотрудницы.
Они советовали мне написать заявление в милицию, и может быть, аферистов найдут.
Хотя вряд ли. Они поили меня кофе и коньяком.
— Совсем лицо потерял, — сказали они, когда я вышел.
— Даже не то что позеленел, а какой-то фиолетовый стал!
— Станешь тут фиолетовым, если он в них всё до последней копейки вложил!
Я вернулся в гостиницу.
Больше всего меня пугала не мысль о том, что мы остались без денег. Нет. Я с ужасом представлял, как скажу об этом Млею. Как он будет издеваться надо мной и как расстроится, если не купит эту диадему и те два ожерелья. И что там он ещё выберет за эти два часа.
Но сначала я должен избежать позора. Я зашел в номер Млея, высыпал из мешка в камин все его акции, принёс свои и поджег.
Акции сгорали так же быстро, как мои мечты о лёгкой наживе.
Я недооценил людей.
В тот самый момент, когда Млей стал недовольно озираться, разыскивая меня глазами, я с радостной улыбкой зашёл в магазин.
— Купим вот это, и это, — улыбнулся мне Млей, — и ещё вот это. Тебе нравится?
— Очень. А Наталье Петровне?
— А Наталье Петровне вот то небольшое колечко, — отмахнулся Млей. — И ещё вот этот браслет давай мне возьмём?
— Давай, — согласился я.
Млей даже немного взвизгнул. Продавцы стояли и радовались за него.
— Отложите нам это, мы выкупим завтра, — сказал я.
— Почему завтра?! — возмутился Млей. — Нам нужно не больше часа!
Он шепнул мне на ухо:
— Продадим акции — и сразу сюда!
— Давай. — Я кивнул — Будем у вас через час! — бодро пообещал я продавцам.
В гостинице, обнаружив пропажу, Млей кричал и бил фарфоровые вазы.
— Мы заявим в милицию, — говорил я, — и воров, может быть, найдут!
— Заявим?! — Возмущался Млей. — Спасибо! Я уже заявлял один раз!
Я пытался его успокоить.
— Что делать с моими бриллиантами?! — сокрушался Млей.
— Мы купим их тебе в следующий раз, — обещал я.
— Я не хочу в следующий раз! — орал Млей. — Я хочу сейчас! И именно эти! И потом — про какой это следующий раз ты говоришь?!
Я ушёл к себе в номер и начал со всей силы колотить по груше. Постучалась администратор в боксёрских перчатках, и я пустил её.
Когда я вернулся в комнату Млея, он лежал на кровати и смотрел в потолок.
Я поднял с пола журнал с какой-то афро-американской моделью на обложке и положил рядом с Млеем.
— У меня есть деньги, — сказал Млей. — Я же зарабатываю. На них-то я и выкуплю бриллианты.
— Нет, — возразил я. И неожиданно пообещал Млею, что завтра всё, что он выбрал, у него будет. В качестве подарка на Новый год. Млей вскочил на ноги и переспросил:
— Всё-всё, что я выбрал?
— Всё-всё, — кивнул я.
Это было нарушением 5 правила Межпланетного путешественника. Межпланетный путешественник не мог использовать свои знания и навыки в собственных, корыстных целях.
Но у каждого правила есть исключения, которые только подтверждают правила.
Глубокой ночью я сидел в машине напротив ювелирного магазина на Тверской.
В конце концов, что такое «корыстные цели»? Это когда что-то делаешь для себя.
Я же собирался сделать это для другого.
Мне самому эти бриллианты тысячу лет не нужны. А может, и больше.
К тому же, налаживая контакт, мы должны оказаться на новогодней вечеринке у Натальи Петровны. А без подарка мы на вечеринку пойти не можем.
И вообще, это можно расценить как ответный удар человечеству: человечество забрало у нас деньги, а мы у человечества — бриллианты.
«Это в первый и в последний раз, — решил я. — Никогда больше, что бы ни случилось в жизни, я не пойду на грабёж».
Вооружённые охранники ювелирного магазина на Тверской неожиданно для себя испытали чувство невесомости и эйфории. Они танцевали в воздухе, обнимались и целовались. Они любили друг друга и весь мир. Поэтому, увидев в дверях странное фиолетовое существо с небольшим мешком, они моментально полюбили и его тоже. Они впустили его в магазин, обнимали и целовали его. Когда оно достало из витрины какие-то украшения, они помогли уложить их в мешок. Ещё несколько часов после того, как я ушёл, они парили в воздухе, прикладывая к своим ушам серьги, обнимаясь и целуясь.
Я занёс украшения Млею в комнату и оставил их на столе.
Млея не было.
Карина радовалась ёлке, как маленькая.
Я даже на какой-то момент пожалел, что не прихватил в магазине подарок и ей тоже. Но сразу отогнал от себя эти мысли. Хотя представляю, как красиво все эти серьги и бусы смотрелись бы на ёлке.
Карина мастерила игрушки сама. Она посыпала позолотой шишки, склеивала кораблики из картона, приделывала тесёмку к конфетам, и я развешивал всё это на колючие ветки.
Я понял, что на ёлку можно вешать любой предмет, если его предварительно позолотить.
— Не люблю покупать игрушки, — сказала Карина руками.
— Я тоже всегда делаю их сам, — ответил я.
— А как? — обрадовалась Карина.
— Золочу ненужные вилки и ложки, — нашёлся я. — И иногда кастрюли.
— Кастрюли?! — засомневалась Карина.
— Маленькие такие, знаешь, из детского набора! — Мы покупали их с Вовой его дочке на Новый год.
